Торговцы космосом - Фредерик Пол

— Не похоже, чтобы тебе было весело, Жоржи, — заметил Херера.

— Да так оно и есть, приятель. — Я говорил правду. — В странную историю я влип.

Интересно, что он ответит.

— Сам вижу — здесь что-то неладно. Такой смекалистый бывалый парень, как ты… Может, нужна помощь?

Вот здорово, клюнул!

— Не пожалеешь об этом, Гэс. Конечно, есть доля риска, но не пожалеешь. Дело в том…

— Тс-сс. Только не здесь, — понизив голос, остановил меня Херера. — Риска все равно не миновать, но когда встречаешь здесь такого толкового парня, сразу задумываешься, отчего да почему. Когда-нибудь я ошибусь, seguro ‹будь уверен (исп.)›, и тогда жди беды, может, даже сразу выжгут мозги. Ну и черт с ними! Плевал я на них. Ведь свое дело я все-таки сделал. Вот, держи. Насчет осторожности, думаю, сам соображаешь. — Он сжал мою руку, и я почувствовал, как к моей ладони что-то прилипло.

Херера не спеша отошел к гипнотелевизору, выбил свой номер и, получив право на получасовой сеанс, опустился в кресло.

Я поспешил в туалетную комнату и, набрав свою комбинацию цифр, занял кабину на десять минут. Дзинь! — еще пять центов из получки. Я разгладил комочек, прилипший к моей ладони. Это была полоска тонкой бумаги:

«Жизнь человека в ваших руках!

При помощи листовки Номер Один Вы можете установить контакт со Всемирной Ассоциацией Консервационистов, широко известной под названием „консы“. Листовку передал вам член ВАК, который решил, что Вы: а) умны; б) недовольны существующим положением в мире; в) сможете в дальнейшем быть полезным Ассоциации. Жизнь этого человека теперь в ваших руках. Прежде чем вы предпримете что-либо, просим прочесть эту листовку до конца.

Правда о ВАК

ВАК — тайная организация, преследуемая правительствами всего мира. Она считает, что хищническая эксплуатация природных богатств является причиной неоправданной нищеты и бедствий народов. Она считает, что, если так будет продолжаться, жизнь на Земле прекратится. Этого можно избежать, если все люди на Земле поймут, что надо добиваться планового роста народонаселения, восстановления лесных массивов и плодородия почвы, рассредоточения больших городов и, наконец, контроля над производством ненужных обществу товаров и запатентованных частными фирмами пищевых продуктов, которые не пользуются спросом. Программа воспитательной работы ВАК включает: пропаганду — примером служит эта листовка, — демонстрации протеста, а также акты саботажа на товары.

Клевета на ВАК

Вам, вероятно, уже приходилось слышать, что „консов“ называют убийцами, сумасшедшими или психически неуравновешенными людьми, которые по глупости или по злобе идут на бессмысленные разрушения и убийства. Не верьте этому. Члены ВАК — это гуманные и разумные люди, и многие из них занимают видное положение в обществе. Небылицы, распространяемые о них, охотно поддерживаются теми, кто наживается на хищнической эксплуатации природных богатств. А мы хотим этому помешать. Неразумные и неуравновешенные люди или преступные элементы, совершая акты насилия в состоянии невменяемости или с грабительскими целями, сваливают все на „консов“. ВАК не имеет ничего общего с этими людьми и гневно осуждает их преступные действия.

Что вам теперь делать?

Решение зависит от вас самих. Вы можете: 1) выдать человека, передавшего вам эту листовку; 2) уничтожить листовку и забыть о ней; 3) пойти к тому, кто передал ее вам, и попросить дальнейшей информации. Просим вас подумать, прежде чем принять решение».

Я подумал, хорошенько подумал — и пришел к выводу, что листовка: 1) скучнейший образчик самой бездарной писанины, какую мне когда-либо приходилось читать; 2) грубо искажает факты; 3) может помочь мне вырваться отсюда и снова увидеть Кэти.

Так вот каковы они, эти страшные «консы»! Ну и тарабарщину они здесь написали! А сколько противоречий в этой листовке! И все же она производит впечатление. Составлена квалифицированно и — правда, я убежден, что это чистая случайность, — немного напоминает наши рекламные фармакологические брошюрки для врачей. В них мы сдержанно и на профессиональном уровне рекламируем новые фармацевтические препараты людям трезвым и осведомленным, с которыми можно откровенно говорить о самой сути дела.

Это было обращение к разуму, а подобные обращения всегда опасны. Разуму доверять нельзя. Мы давно изгнали разум из нашей рекламы, и нам еще ни разу не пришлось об этом пожалеть.

Итак, у меня было два выхода. Можно пойти в контору и донести на Хереру. Возможно, на время я привлек бы внимание к своей персоне, меня бы выслушали и даже занялись бы расследованием дела. Но тут я вспомнил, что доносчикам нередко выжигают мозги, считая, что эти люди уже подверглись влиянию вредоносных идей, — даже если их первая реакция была верной, никто не может поручиться, что они сделают дальше. Такой конец меня мало устраивал. Более рискованным, но и более героическим было избрать другой путь: войти в организацию «консов», заслужить их доверие, а потом подорвать ее изнутри. Если это действительно всемирная организация, как они утверждают, то почему бы не попытаться с ее помощью попасть в Нью-Йорк? Там у меня будут все возможности выдать «консов» властям.

Я ни на минуту не сомневался в том, что мне удастся войти к ним в доверие. Руки чесались — так хотелось пройтись карандашом по тексту листовки: отточить фразы, выбросить все скучное, лишнее и ненужное, сделать текст броским, ярким, звонким. Это было просто необходимо.

Дверь кабины автоматически распахнулась — десять минут истекли. Торопливо бросив бумажку в унитаз, я спустил воду и вернулся в гостиную. Херера все еще сидел в трансе перед гипнотелевизором. Пришлось подождать минут двадцать. Наконец Херера пришел в себя, тряхнул головой, заморгал и огляделся вокруг. Когда он увидел меня, лицо его стало каменным. Я улыбнулся и кивнул ему. Он приблизился ко мне.

— Ну как, companero? ‹приятель (исп.)› — тихо спросил он.

— Все в порядке, — ответил я. — Готов в любое время, Гэс.

— Ждать придется недолго, — промолвил он. — Знаешь, в таких случаях всегда лучше впасть в транс. Уж больно неприятно ждать и мучиться. Когда-нибудь очнусь и увижу себя в лапах шпиков. От них пощады не жди. — Он провел точильным камнем по острию меча.

Теперь я истолковал этот жест совсем по-другому:

— Для них? — спросил я.

Он вздрогнул.

— Что ты! Нет, Жоржи. Для самого себя. Если вдруг струшу. Чтоб не стать предателем.

Это были смелые и благородные слова, я я проклял фанатиков, исковеркавших душу такого прекрасного потребителя, как Гэс. С моей точки зрения, это было равносильно убийству. Сколько пользы мог бы принести Гэс, работая и покупая товары, принося прибыль своим собратьям во всем мире! Он мог бы иметь семью, растить детей, которые в свою очередь стали бы потребителями. Больно видеть, что такого человека превратили в фанатика и скопца.

Я решил непременно помочь ему, как только удастся провалить всю организацию. Херера не виноват. За все обязаны ответить те, кто настроил его против существующего порядка вещей. Есть же способы излечивать таких околпаченных простофиль, как Гэс. Я наведу справки… Нет, пожалуй, не стоит. Люди любят делать поспешные выводы. Я уже представил себе, как иные скажут: «Конечно, у меня нет оснований сомневаться в Митче, но, по-моему, он зашел слишком далеко…» «Да, „консы“ остаются „консами“ — это всем известно». «Я не хочу сказать, что не доверяю Митчу, но…»

К черту Хереру! Пусть сам расхлебывает кашу, которую заварил. Человек, решивший поставить все с ног на голову, не должен сетовать, если и сам полетит вверх тормашками.

9

Дни казались неделями. Херера редко разговаривал со мной. Но вот однажды вечером он неожиданно спросил:

— Ты когда-нибудь видел Наседку?

Я ответил, что нет.

— Тогда пойдем со мной. Могу показать. Не пожалеешь.

Мы прошли по коридорам до шахты лифта и прыгнули в грузовую клеть. Я зажмурился. Если глядеть, как мелькают этажи, можно потерять голову от страха. Сороковой, тридцатый, двадцатый, десятый, нулевой, минус десятый…

— Прыгай, Жоржи! — крикнул Херера. — Ниже только машинное отделение…

Я прыгнул.

На минус десятом было темно, с бетонных стен сочилась вода. Потолок покоился на огромных опорах. Коридор, куда мы вышли, заполняла сложная сеть труб.

— Система питания, — пояснил Херера.

Я поинтересовался, из чего сделаны массивные перекрытия.

— Бетон и свинец. Чтобы не пропускать радиоактивные лучи. Бывает, Наседка болеет. Рак. — Он сплюнул. — Тогда она никуда не годится. Приходится сжигать, если вовремя не отхватишь… — Херера красноречиво взмахнул мечом.