Полетим… и мы – полетели… - Кирилл Борисович Килунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему безумны монахи?
– Они подобны берсеркерам, принимая бой монах – воин впадает в священное безумие, и остановить его может только смерть.
– А кто живет в городе Потерянных душ, – спрашиваю я у Даны, рыжеволосой девы воительницы, похожей на ангела с одним крылом.
– Здесь живут отверженные верхним миром, всевозможные аферисты, вездесущие куды, выгнанные из своих подземных общин, некоторые пришли в этот город, чтобы найти покой и равновесие, другие бежали от старых грехов, надеясь спрятаться.
Когда мы спускаемся в долину, город Потерянных душ начинает застилать серый туман.
– Не думал, что под землей так много туманов…..
– Это – просто туман, – слышу голос Даны за своей спиной. Она говорит, что этот туман оттого, что здесь стоят вечные холода, и вернувшись с серебряных рудников и угольных шахт на которых трудится половина местного населения, все начинают топить и готовить и серый туман, получается от этого дыма.
– Поберегись! – раздается откуда-то справа. Сначала рядом проезжает невидимая лошадь, а затем и невидимая повозка.
Через очередную сотню шагов из тумана появляются две огромные лохматые ноги, земля под нами сотрясается…
– Уходи ..ррр..!… – слышим мы где-то высоко над нашими головами.
– Это велет, – шепчет Дана, – Не знала, что они еще здесь водятся.
Так и идем, как будто плывем в густом молоке,… ты смотришь на туман, а от туда появляются то люди – одетые в грязные, часто усыпанные угольной пылью робы, то куды – больше всего похожие на приземистых карликов с непропорционально длинными носами, торчащими из под капюшонов их рваных плащей, иногда я чувствую резкий запах большого зверя, и тогда рыжеволосая дева воительница кладет на мое плечо свою правую руку и бесшумно вынимает меч из ножен, но ничего не происходит, только струйки холодного пота стекают по моей спине, так мы идем в тумане, неоднократно спотыкаясь обо что-то или о кого-то, очень долго для такого маленького города.
Наконец Дана, останавливает одного из кудов, присмотревшись к ней тот кланяется в пояс, а Дана спрашивает:
– Уважаемый, не подскажите, где здесь могут поужинать и остановиться на ночлег два уставших путника?
– Пойдешь на право сто шагов и увидишь нужное тебе светлая Ро Данна – дочь мудрейшего правителя трижды девятого королевства, слышим мы хриплый голос из под серого капюшона.
– Спасибо, – легким наклоном своей рыжеволосой головки благодарит дева воительница, похожая на ангела с одним крылом, тут же пропавшего в тумане куда.
К необходимому нам зданию мы выходим внезапно, уже решив, что будем плутать в этом тумане вечно, …. только что вокруг был сплошной грязный туман, похожий на густое молоко, и вот из него выплывает каменное крыльцо с множеством щербин, на нем сидит седой горбун и курит деревянную трубку. Над крыльцом двухэтажного, как и большинство в этом городе здания с острой шпилеобразной крышей, в которую вмонтировано круглое окно с переплетом в форме пантикля, висит на бронзовом копье, вбитом в стену, деревянная вывеска с надписью «Пристань».
Пристань – это образ изменений, это место, где встречаются, куда прибывают и откуда уходят люди…. – думаю я, вглядываясь в фигуру седого горбуна. Он кажется мне знакомым. Когда горбун печально вздыхает, насытив воздух на сажень вокруг запахом перегара…: Семеныч, – произношу я…. Горбун удивленно привстает, надолго остановив на мне свой замутненный взгляд, а затем удивляет и меня, сказав: Здравствую Кирюша, как занесло тебя в эту дыру, мальчик.
Седой горбун – Семеныч, приглашает нас в гости, кажется, решив нашу проблему с временным приютом, пиво, горячую грибную похлебку и неизвестное мясо куев, мы заказываем на нижнем этаже Пристани, где располагается местная харчевня или трактир. А Семеныч живет на крыше, почти как Карлсон, его жилище – чердачное помещение на крыше Пристани, прямо над залом, где едят и пьют, над гостиничными номерами, это рама его круглого окошка напоминает древний пантикль, а еще руну – Дагаз.
– Попав сюда, я начал жизнь с белого листа…. – начинает свой рассказ седой горбун. – Я как будто, поднялся выше…..
– Да теперь ты живешь на чердаке, куда уж выше, – пытаюсь я пошутить. Дана, при этом довольно болезненно засаживает свой острый локоточек в мой бок.
– Ой, прости… – пытаюсь я погасить неудачную шутку.
А Семеныч, кажется, ничего не замечает, так погружен он в мысли о случившихся с ним переменах. – Да раньше я жил намного ниже, в подвале одного жилого дома, там, в верхнем мире, я выпал из человеческой жизни…, из лагерных сторожей выгнали лет через десять после вашего отъезда. Ты дружил тогда с одним солнечным пареньком, кажется, его звали Вовка….
– Да, я утвердительно киваю.
Я хочу рассказать ему все, что случилось со мной за последнее время и про Вовку, но почему-то этого не делаю, а лишь задаю свой вопрос:
– А как ты попал сюда?
– Как я стал одной из потерянных душ…? – седой горбун опускает голову глядя в пол. – Кажется, меня сбила машина, такая большая черная, потом я долго лежал в канаве на обочине, фланируя меж жизнью и смертью, корчился от боли, замерзал, иногда пробовал звать на помощь, а ночью, когда было уже не больно и звезды в небе стали похожи на маленькие желтые окна далеких домов, … пришли большие белые крысы и притащили меня сюда.
Значит она не одна, думаю я, глядя в глаза седого горбуна, в них покой.
Может быть не вполне телесный, скорее духовный.
В комнате бывшего сторожа пионерского лагеря «Лесная поляна» тепло, топится старая печка-буржуйка, я сижу рядом с ней на трехногом табурете, хозяин сего жилища с дымящейся трубкой в скрученных артрозом пальцах сидит в кресле у окна с рамой в форме пантикля или руны – Дагаз, рыжеволосая дева воительница, похожая на ангела с одним крылом притаилась в дальнем в углу на грубо сколоченной и застеленной вытертым синим пледом тахте.
– А чем ты занят здесь? – я задаю этот вопрос, а сам смотрю на однокрылого ангела – Дану, она снова дремлет, закутавшись в свой плащ из белых перьев.
– Я главный фонарщик города Потерянных душ, впрочем,…. – единственный. Моя задача зажигать цветные фонари, когда туман густеет и по цвету фонаря у каждой улицы свой цвет, жители города могут легче найти дорогу домой.
– Тогда…
– Да мне нужно идти… ты можешь поспать, как это делает леди Ро Дана, вам здесь ничего не грозит, я вернусь, когда колокол на Башне бургомистра пробьет семь склянок. Тогда Кирюша, договорим, и я попытаюсь вам помочь, чем смогу….
Семеныч уходит скрипучей деревянной лестницей все ниже и ниже,
