Три восхода солнца - Ирина Омельченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пей. – Так и знала, что этим все закончится! Никола раскуривает хитрую самокрутку («шматок от саванна» – этот обряд я и сама смутно помню по ряду книг) и продолжает бормотать заклятия. Теперь работа сама спорится, негоже все-таки в чужую вотчину вторгаться, молитвы – это к чародеям.
Эх. Зажмурив глаза и затаив дыхание (а иначе никак) выпиваю «лекарство» залпом. Нет, все-таки толченные изумруды в соленой воде – гадость страшная. Главное отвлечься сейчас на что-нибудь, а то придется повторять обряд после посещения туалета. И почему никто из колдунов-ведьм не придумал ритуалы с использованием нормальных пищевых (и может быть, даже вкусных) продуктов?! Нет, то фекалии мышей и шкура жаб, то яд змей и пепел с погребального костра…
…Мона, прекрати думать о вещах, вызывающих определенные позывы! Расслабься. Не думай. Отключись!..
– Что, Моночка, приуныла? Невесело тебе, девица? Невесело тебе, синяя?
– Было бы чему радоваться… – Цежу сквозь плотно сомкнутые зубы, дико вращая глазами. Вид у меня, должно быть, жуткий – недаром котик под стол залез. Хотя, вполне возможно, он всего лишь обследует другие коробки с ингредиентами.
– «То слишком весела, а то понура, загадочная русская натура»… – цитирует Никола, складируя «медицинские» препараты обратно по местам. – Еще гранатовый сок будешь?
– Угу, – соглашаюсь я, больше не в силах вымолвить ни слова.
Через пять минут ритуал с благословлением все же пришлось повторить.
Глава седьмая
– А ты у нас оказывается эмпуса.
– Кто?
– Эмпуса. Это вампир такой, из средиземноморья. Превращается в суккуба во время охоты, и в ведьму – после нее.
Я и Фер уютно устроились на кожаном диване и болтали о всяческой ерунде. Даже странно, что за много лет одиночества в моем доме появился первый гость. До сего момента беседа была непринужденной…
– Кого, по-твоему, я сейчас больше напоминаю, суккуба или ведьму?!!
– Ой, Моночка, отпусти хвост, пожалуйста! – Истошно заорал, пойманный за самое «святое» место, кот. – Я пошутил – глупо пошутил, признаюсь.
– То-то же! – Не без сожаления ослабляю хватку. Помниться, когда-то я мечтала повесить рыжего бегемотокота на люстре. Эх! Надо было сразу озаботиться, а теперь поздно – друг, стало быть, неприкосновенен. Почти. – В следующий раз, когда тебе в голову придет гениальная мысль схохмить, заткни лапой рот.
Обиделся, кажется. Ну и пусть! Разве можно девушку с демонами и прочей темной сворой сравнивать? Правда, на то есть причины… и все же, хоть минимальный такт присутствовать должен?!
– Э-э… Фер?..
– М-м-м? – Неопределенный ответ – тоже ответ. Хотя пятиминутное молчание и спина вместо хитрой мордочки заставляют задуматься о неблагоприятных обстоятельствах.
– Как думаешь, Никола остановил реакцию? – Изо всех сил стараюсь, чтобы голос не дрогнул. Так, разговор не о чем… ни о чем важном, по крайней мере.
– Угу-м-м.
– Думаешь,… я не умру сегодня ночью? – Предательский голос! Он все равно дрожит.
– У-ум-м.
– Ну что ты все мычишь?! Говори нормально! – Срываюсь на крик, вскакиваю с дивана. – Говори, Фер!
– Уже можно? Отличненько, а то с лапой во рту речь «немного» затруднена…
– Фер, ну прекрати паясничать! Я серьезно. Судьба Алкифои10 мне и так не улыбалась, а теперь еще и это… – Обреченно замолкаю. Бесполезно. Безнадежно. И ничего нельзя поделать, ничего не изменить: остается только ждать и (глупо, как глупо!) надеяться.
– Мона?.. Я тут что подумал… – Зеленые глаза смотрят жалобно, и в них я вижу отражение собственных страхов. – Может, ты в прошлый раз ошиблась? И то был не вампир, а? Ну-у, мало ли психов по городу шастает?! Может, ты случайно от маньяка болезнью крови заразилась, а? Знаешь ведь, порфирия, метаболизм железа…
– Да, конечно. А все зеркала мира не желают показывать мое отражение в результате тайного заговора? Происки врагов или, быть может, внешность не удалась?
– Ах, зеркала… Да-да, прости… Ну тогда может оборотень был ненастоящий? Мало ли бегает ликантропов…
– …и придурков. Может и не мало. – Продолжаю мысль котика. Хотела бы я верить в его правоту! Да что толку? Я знаю правду. – Только не все они обрастают шерстью и силой воли отращивают клыки. Брось, Фер! Мне крышка. Я это знаю. Ты это знаешь. Никола вообще знал с самого начала. К чему пустые разговоры? Надежды, предположения…
В этот момент гробовую тишину разрезает пронзительная трель телефонного звонка. Я скольжу взглядом вдоль провода: от аппарата и дальше, пока не убеждаюсь, что вилка выдернута. Очччень интересно!..
Фер повторяет за мной «путь проводов», и его, и без того огромные глаза, увеличиваются вдвое.
– Ответить не хочешь? – Ядовитый скепсис, выражение на лице: «лучше-не-надо-учти-я-тебя-предупредил» и… неуемное любопытство. Котик даже ерзает на месте, ожидая моих действий. Я – хозяйка дома, мне решать. Не помню, чтобы любопытство входило в состав смертных грехов (не может ни радовать), а ведь оно пользуется все большей популярностью и влечет за собой самые тяжкие последствия – куда там любимому дьяволом тщеславию! Нас не догонят. Так не пора ли пересмотреть таблицу ценностей? Впрочем, по-старому – может, оно и лучше, ведь бороться с червоточиной я и сама не научилась. – Вдруг, родственнички звонят? Или кто из клиентов-заказов?
– Ага. На том свете разрешили сделать звонок адвокату? Хорошо еще не взялись за организацию «Дня открытых дверей»!
Надо же, уже могу шутить на эту тему! Непривычно. Еще совсем недавно я, даже без заклинаний, уничтожила бы Фера, посмевшего напомнить мне о смерти родителей, удавила бы в приступе ярости, и суд бы меня оправдал, чесс слово. Состояние аффекта, все такое. Кстати, какой суд?! Мой домашний кот, любимец, зверушка – что хочу, то и делаю. Пусть потом соседи шарахаются от садистки, – они и сейчас меня сторонятся, так что все равно. Митинг «Гринписа» под окнами тоже переживу…
– Извини, – Пищит Фер мне в спину, растерянный и смущенный, пока я подхожу к телефону, «беру трубку», щелкаю кнопку громкой связи.
– Алло?
…Доброго дня, Маргарита. Хотя день добрым не бывает, не так ли?..
– Я же просила называть меня Мона!
…Прошу прощения, моя дорогая, постараюсь в будущем не повторять свою бестактность. Кстати, приветствую и Вас, пушистый друг. Кажется, мы давно встречались, не правда ли? Не знал, что амнистия уже прошла и вообще имела место. Или, быть может, Вы здесь на задании – тогда заранее извиняюсь еще
