Три восхода солнца - Ирина Омельченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не понял… – Фер осторожно, словно ожидая нападения с моей стороны (а руки так и чешутся запихнуть его в ведро), переводит зеленые глазищи на Латунского. – Я чего-то не знаю, да? Вроде мы тут Мону спасали…
– И продолжаем заниматься столь интересным и увлекательным делом. – Суровый взгляд в мою сторону. – Ты себя «немного» запустила, не находишь?
На сарказм нужно отвечать той же монетой, как говориться, «клин клином», но сказать нечего. Стыдно. Латунский прав – я легкомысленно позволила болезни пустить корни в собственном теле, а ведь оно у меня одно, в конце концов, и замены (техремонта, апгрейда) не будет. Эх, говорят «зараза к заразе не липнет» – как бы ни так! В этой вселенной действует иной закон – если неприятности могут случиться одновременно, они обязательно произойдут, еще и усилят друг друга, накладываясь и приумножаясь.
– Показывай! – Под пристальным взглядом Николы и удивленным – Фера, оголяю спину. Не знаю, как со стороны выглядит царапина – должно быть малопривлекательно, раз котик цедит сквозь зубы: «Ни фига себе!»… Хотя, может, это он по поводу фигуры, а вовсе не раны? Кто ж его знает, бабника рыжего, зеленоглазого?
– Оборотень. Нарушение целостности кожного покрова, заражение крови, проникновение в плоть, – в общем, по полной программе. Критично. Трансформация тела: завершающий этап, предпоследняя стадия. – Вердикт Николы звучит, словно приговор. Четко, ясно, по существу и без возможности аппеляции. – Поздравляю, Мона, не позднее, чем завтра, помимо нестандартной реакции на солнце, ты приобретешь новые особенности тела под влиянием луны. Прошлой истории тебе оказалось мало, так? Усиленный волосяной покров, клыки, полная потеря контроля над собой, нападение на людей: детей, женщин – закономерный выбор слабой добычи, падаль, в конце концов. Как перспектива?
– Хреново. – Я морщусь и, изловчившись, сплевываю в ведро с отваром. Запустила, расслабилась, рискнула. Теперь пожинай плоды, «гордая охотница за нечистью», та, что сама превратилась в нечисть. Грязную, отвратительную. Наслаждайся жизнью, Мона, простой, человеческой, потому как отмерено ее не больше суток. – Полнолуние завтра?
– Уже сегодня, можно сказать. – Никола кивает на настенные часы и невозмутимо топает в сторону кухни, – Чай? Кофе? Или чего покрепче?
Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю – мне на шею с истошным визгом (именно визгом, иначе этот протяжный звук обозвать нельзя) бросается Фер.
– Мона! Да как же так?! Что же ты не сказала?! Ведь Николай Серафимович спасет тебя, да?! Правда?! Ну, скажи «ДА»! Пожалуйста, скажи! Ведь ты же не превратишься в оборотня, да? А если даже и превратишься, ведь не все так страшно? Ну, подумаешь две-три ночи в месяц посидеть на цепи? Я буду ухаживать за тобой. Не дам совершить глупости… убить кого-нибудь… – Котик так переусердствовал с объятиями, что я ничего не вижу и уже задыхаюсь. Рыжая шерсть забила нос – рот – глаза. Остались только уши, которые, как известно, нельзя использовать по непрямому назначению.
– Ф-фе-ер! – С трудом отрываю друга от себя и держу на расстоянии вытянутых рук. Откуда только силы взялись? Жить захочешь – не так раскорячишься. – Фер, послушай! Все немного сложнее, чем ты думаешь…
– Куда еще сложнее? – Он не понимает, хотя Никола, кажется, просвятил его о моих «особенностях».
– Сам подумай – солнце, зеркала, бледность кожи. Ни о чем не говорит? Чуть больше года назад я заработала себе «производственную травму», из тех, по которым не выплачивается компенсация. Латунский – сильный колдун и талантливый лекарь, он спас мою душу и тело, в последний момент, прервав обращение. Вампир, обычный городской упырь. Тот, что питается крысами и отбросами социума на задворках мегаполиса. Я чуть было не стала тем, на кого охотилась и кого убила – Никола избавил меня от горькой участи. В последний момент успел кровь пустить и рану заговорить, так что мне повезло.
Не то, чтобы Фер был удивлен, но напрягся и даже слегка отстранился. Главное, я, наконец, спустила его с рук и водрузила на койку. Слонопотам рыжий!
– А теперь еще эта история с оборотнем. То, что живо описал Латунский – не самое страшное, хотя как посмотреть, конечно. Но думаю Никола, как и я, вовсе не уверен в хэппи-энде под названием «превращение в полнолуние». – «Хэппи-энд» произношу со всем сарказмом, на который только способна. Тягучее, обтекаемое слово, безвкусное, как штатовская жевательная резинка. – Особенности вампира и оборотня похожи, но в ключевых моментах все-таки разнятся, и неизвестно как они поведут себя, столкнувшись в одном теле.
– То есть, ты хочешь сказать?..
– Я могу просто умереть завтра. Без превращений. Без роста шерсти и клыков. У-М-Е-Р-Е-Т-Ь. Тихо склеить ласты…
– О-о-о! – Снова нечем дышать. Шерсть щекочет лицо и совершенно забивает дыхательные пути – хорошо хоть не колется. Ха! Ловлю себя на мысли, что начинаю рассуждать о нас с Фером, как о старой семейной паре. Интересно, как он отреагирует, если попросить его побриться?
– Вижу, у вас тут полный конценсус. – Вернулся Латунский и спас меня от удушья. Точно говорят, кому суждено умереть от лап демона – того не задушит огромный кот в порыве жалости и сожалений. – Ответа на заданный вопрос я так и не дождался… поэтому взял на себя смелость действовать по своему усмотрению…
О чем это он? Ах, да! «Кофе–чай–чего-покрепче». Что ж, есть возможность оценить догадливость гостеприимного хозяина – посмотрим, что он приготовил для каждого.
– Моночка, тебе гранатовый сок – как ты любишь. Кстати, я лишь недавно узнал, что твое стремление пить «напитки алого цвета» (Кажется, он намекает на кровь? То-то котик из рыжего стал зеленовато-белым. Я тебе это припомню, Латунский!) нашло выход в подобной форме.
– Спасибо, Никола. – С улыбкой принимаю тяжелый резной кубок. И откуда в богом забытой хрущевке (где даже обои поклеены лишь «для вида»: метр через два) старинная антикварная вещь? Должно быть, отголоски бурной молодости – осадок приключений. Колдуны, они такие, даром, что не маги. Чистые заклинания не для них, но ворожба и заговоры с амулетами, отварами, в странствиях пригодятся, а уж лекарю точно в любой компании рады. Особенно, если приключения связаны с риском для жизни и здоровья.
– Коту осмелюсь предложить чаю, впрочем, молоко, сливки, кефир – по выбору.
– Чай, спасибо. – Впервые вижу кота, пьющего из кружки, а кота, сидящего нога
