Прощай, Калифорния! - Алистер Маклин

– То, что происходит и произносится в этом доме, меня уже совсем не удивляет. – Тем не менее Яблонский не смог скрыть своего удивления. – А доказательства?

– Разумеется, у него есть доказательства, – сказал Джефф. Убедившись, что Райдер не собирается ничего отрицать, он продолжил: – Я ничего не знал до сегодняшнего вечера. У отца есть досье на Донахью, с письменными показаниями и свидетельствами.

– Это правда? – спросил Яблонский.

– Можете не верить, – ответил Райдер.

– Простите меня, но почему тогда вы не разобьете его в пух и прах? На вас ведь это никак не отразится.

– На мне – нет, зато на других – в полной мере. Почти половина неправедно нажитого имущества нашего приятеля получена в результате шантажа. Трое известных граждан этого города, почти такие же чистые и невинные, как и большинство из нас, будут скомпрометированы. Им это сильно повредит. Я воспользуюсь своими материалами только в том случае, если меня заставят действовать.

– Что же может вас заставить?

– Это государственный секрет, доктор, – с улыбкой сказал Паркер и поднялся с места.

– Ах государственный секрет! – Яблонский тоже встал и, кивнув в сторону принесенной им папки, добавил: – Надеюсь, это вам понадобится.

– Спасибо. Спасибо вам обоим.

Яблонский и Паркер прошли к своим машинам. Яблонский сказал:

– Вы знаете его лучше, чем я, сержант. Райдер действительно заботится о своей семье? Он не показался мне слишком взволнованным.

– Конечно, заботится. Просто он не любит проявлять эмоции. По-моему, он успокоится только тогда, когда убьет человека, похитившего Сьюзен.

Яблонский расстроился:

– Неужели он так поступит?

– Наверняка. Для него это не впервой. Разумеется, убьет не хладнокровно, а лишь по очень веской причине. Если не будет такой причины, он просто оставит немного работы для пластического хирурга. Такова альтернатива для всех, кто попытается помешать ему подобраться к этому самому Моро. Да-а, похитители совершили крупную ошибку – взяли не того человека.

– Как вы думаете, что теперь собирается делать Райдер?

– Не знаю. А вот я, наверное, сделаю нечто такое, чего и подумать никогда не мог. Я поеду прямо домой и буду молиться за здоровье нашего шефа полиции.

Джефф показал на личное дело, принесенное Яблонским:

– Есть для меня какое-нибудь задание? Вернувшись домой, я мог бы сразу заняться этим.

– Чтобы дать задание, мне надо сперва подумать в тишине.

– Знаешь, Мардж, а ведь ему кажется, что это тонкий намек. Пошли, я отвезу тебя домой. Увидимся позже, папа.

– Через полчаса.

– Вот это да! – Джефф явно был доволен. – Выходит, ты не собираешься всю ночь сидеть и ничего не делать?

– Нет, не собираюсь.

Правда, какое-то время после их отъезда Райдер действительно сидел и ничего не делал. Через несколько минут он вставил фотографию обратно в рамку, поднялся и поставил ее на пианино между двумя другими. Слева была фотография его жены, а справа – дочери Пегги, студентки второго курса искусствоведческого факультета университета Сан-Диего. Это была веселая девушка с озорными глазами, цвет которых, как и цвет волос, она унаследовала от отца, а вот фигура и черты лица, к счастью, достались ей от матери. Было общеизвестно, что она единственная в состоянии обвести ужасного сержанта Райдера вокруг своего маленького пальчика. Такое положение дел вполне устраивало сержанта и, похоже, совсем его не беспокоило. Он еще несколько секунд смотрел на три фотографии, потом покачал головой, вздохнул, взял свою и сунул ее в ящик.

Набрав номер телефона в Сан-Диего, Райдер с полминуты слушал гудки, затем положил трубку. Следующий звонок он собирался сделать майору Данну из ФБР, но, набрав первую цифру, внезапно передумал. Видимо, ему в голову пришла мысль, заставившая изменить намерение. Вместо этого сержант налил себе непривычного для него виски, взял личное дело Карлтона, уселся и начал его просматривать, делая краткие заметки внизу каждой страницы. Он просматривал дело уже во второй раз, когда вернулся Джефф. Райдер встал.

– Давай-ка немного прокатимся на твоей машине.

– Хорошо. Куда поедем?

– Никуда.

– Никуда? Ну что ж, отлично. – Джефф задумался. – Донахью может быть более настойчивым, чем кажется?

– Вот именно.

Они отъехали от дома на «форде» Джеффа. Проехав с полмили, Джефф заметил:

– Не знаю, как ты догадался. За нами следили. И теперь нас преследуют.

– Убедись.

Джефф попытался оторваться. Спустя еще полмили он сказал:

– Сомнений нет.

– Ты знаешь, что надо делать.

Джефф кивнул. На первом же перекрестке они свернули налево, затем направо, в плохо освещенный переулок, проехали мимо въезда на какую-то строительную площадку и остановились у второго въезда, погасив свет. Оба вышли из машины и неторопливо прошли на площадку.

Автомобиль, следовавший за ними, остановился примерно в пятидесяти метрах позади. Из него показался худой мужчина среднего роста, с лицом, прятавшимся под полями мягкой шляпы с продольной вмятиной – такие вышли из моды еще в тридцатые годы, – и быстро пошел по направлению к «форду». Проходя мимо первого въезда, он вдруг почувствовал что-то неладное, повернулся и сунул руку за пазуху, но тут же забыл о своих намерениях, когда тяжелый носок ботинка ударил его ниже колена. Как известно, очень трудно достать пистолет, когда скачешь на одной ноге, а вторую обнимаешь обеими руками.

– Прекрати шуметь, – приказал Райдер.

Он выхватил у незнакомца из-за пазухи пистолет и со всего размаха ударил его рукояткой по лицу. На этот раз человек закричал. Джефф посветил ему в лицо фонариком и сказал не совсем твердым голосом:

– У него сломан нос. И выбиты верхние зубы. Они вообще исчезли.

– Так же, как и моя жена.

Звук этого голоса заставил Джеффа вздрогнуть, и он внимательно взглянул на отца, как будто увидел его впервые.

– Ты слишком понадеялся на свою удачу, Раминов, – продолжил Райдер. – Если я еще хоть раз застукаю тебя вблизи от моего дома, проведешь месяц в Бельведере, – Это была городская больница. – А после этого я позабочусь о твоем боссе. Можешь так и передать ему. Кто твой босс, Раминов? – Сержант поднял пистолет. – У тебя всего две секунды.

– Донахью, – раздался булькающий звук, единственный, на который был сейчас способен Раминов: кровь текла у него изо рта и из носа.

Райдер бесстрастно выждал несколько секунд, затем развернулся и направился к машине. Усевшись в «форд», он сказал сыну:

– Остановись у первой же телефонной будки. Джефф вопросительно посмотрел на него, но Райдер даже не повернул головы.

В будке сержант провел три минуты, сделав два звонка. Затем вернулся в машину, закурил «Голуаз» и велел:

– А теперь домой.

– Около нас тоже есть телефонная будка. Думаешь, прослушивается?

– Да забудь ты про Донахью! Ты должен знать две вещи. Я только что позвонил Джону Аарону, издателю газеты «Экземинер». Пока о похитителях нигде ни слова. Он сразу же даст мне знать, если появится какая-нибудь информация. Еще я позвонил майору Данну из ФБР. Собираюсь с ним вскоре встретиться. А ты подбрось меня к дому, возьми у меня пистолет, найди что-нибудь такое, что может послужить в качестве маски, и отправляйся к Донахью домой, чтобы выяснить, там он или нет. Незаметно, конечно.

– У него сегодня будут гости?

– Двое. Ты и я. Если он там, позвони мне по этому номеру. – Райдер включил свет в автомобиле, быстро написал номер телефона в блокноте и вырвал листок. – Редокс на Бэй-стрит. Знаешь это местечко?

– Разве что понаслышке, – озадаченно отозвался Джефф. – Одноместные номера, где полно голубых и торговцев наркотиками, не говоря о самих наркоманах. Трудно представить тебя в подобном месте.

– Вот почему я туда и еду. Должен сказать, Данну идея тоже не очень понравилась.

– Собираешься задать Донахью такую же трепку, как Раминову? – помедлив, спросил Джефф.

– Заманчивая мысль, но, к сожалению, нет. Ему нечего сказать нам. Тот ловкач, который провернул налет на станцию, достаточно умен, чтобы не устанавливать прямой связи с таким придурком, как Донахью. Он будет действовать через посредника, возможно даже через двух. Я поступил бы именно так.

– Что же ты тогда собираешься искать?

– Я пойму это во время самих поисков.

Райдер переоделся: он был в свежевыглаженном деловом костюме, в котором его видели разве что близкие. Данн тоже постарался изменить свою внешность: надел берет, темные очки и наклеил тонкие усики. Все это совершенно ему не шло и делало его смешным, но серые глаза оставались такими же умными и внимательными, как всегда. Он с неодобрением наблюдал за странно одетыми посетителями, главным образом подростками и теми, кому едва минуло двадцать, и, наморщив нос от отвращения, принюхивался к запахам.