Тверской Баскак. Том Второй - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 1
Глава 10
Зимней ночью улицы Твери в своей непроглядной темноте похожи на подземный лабиринт. Без фонаря ни черта не видать, и я слепо иду вслед за спиной Калиды, доверяя ему высматривать дорогу.
С самого первого дня в этом городе я ни разу не входил в него тайно и не думал, что когда-нибудь доведется. И вот пришлось.
На другой день после экскурсии, устроенной юному князю, пришло известие, что Ярослав занемог и потому заседание боярской думы, посвященное приему князя на Тверской стол, следует отложить.
В то, что Ярослав болен, я сразу не поверил.
«Скорее всего, — решил я тогда, — мои усилия принесли-таки свои плоды, и юный князь, заартачившись, расстроил своих наставников. Нет никаких сомнений, что до стольного града Владимира слухи о бунтарских настроениях Твери дошли задолго до отправки к нам княжича, и позиция Великого князя на этот счет, скорее всего, была жесткой — никаких уступок. Его доверенные люди при Ярославе должны были надавить на Тверских бояр, запугать, если понадобится, и заставить их отказаться от желания изменить устоявшиеся отношения с Владимирскими князьями. А в случае отказа тверского боярства подчиниться, инициировать разрыв и отъезд княжича из Твери. Который, естественно, подразумевает последующее силовое решение».
О давлении на бояр я знал. Акинфий Ворон этого и не скрывал особо. Ходил среди бела дня, не таясь, из одного боярского терема в другой и вел «душеспасительные» беседы. С моей стороны работала обратная пропаганда в лице тысяцкого Луготы и Остраты.
Кульминация ожидалась на заседании боярской думы, где и должен был разрешиться вопрос на чьей стороне большинство. И тут у наших «друзей» что-то пошло не так. По моему разумению, свое слово сказал Ярослав, и оно сильно не понравилось его наставникам. Отсюда и задержка. Сейчас им нужно время для осознания, что с этим делать: посылать гонцов во Владимир и ждать решения Великого князя, соглашаться с капризами княжича или гнуть прежнюю линию на свой страх и риск?
К такому выводу я пришел сегодня вечером и сам пребывал в сомнении — что мне-то в этой ситуации делать? Ничего путного в голову не приходило, и оставалось только ждать. Это чертовски раздражало, поскольку нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
И тут ко мне в горницу заглянул Куранбаса и заявил, что меня там какой-то мутный тип спрашивает. Я приказал привести, и тип оказался писцом при боярине Фроле Малом, что у княжича Ярослава в ближних людях.
Откланявшись и опасливо косясь на не спускающего с него глаз половца, человечек передал мне записку, где меня приглашали на тайный разговор, сегодня в полночь, в княжескую конюшню.
Место и время прямо скажем странные, да и вообще все это выглядело крайне подозрительно, и, сознаюсь, было желание потрясти человечка как следует. Тот видать понял это по моему взгляду и запричитал, что знать ничего не знает, что передал как сказано было и все. А кто, что, он не ведает и умоляет, ради Христа, не серчать.
Подумав еще раз, я решил, что если бы это было очередное покушение, то наверняка сработали бы не так топорно, а тут больше похоже на действия человека сильно опасающегося быть раскрытым и находящегося в крайне стесненном положении.
Прикинув все это, я отпустил гонца целым и невредимым, а сам решил принять предложение. Калида естественно был против, но я настоял, и вот мы идем по ночным улицам Твери на встречу с неизвестно кем.
В кремль зашли через малые ворота, там сегодня наши стрелки на страже, поэтому проблем не возникло. Дальше двинулись в обход, вдоль стены, и, миновав открытые места, вышли прямо к конюшне.
Подойдя к приоткрытой двери, Калида вытащил меч и только после этого потянул ее на себя. Под дверной скрип из черного нутра пахнуло навозом и сеном. Шагнув вперед, Калида на миг задержался на пороге, словно бы провоцируя невидимого врага раскрыться, но темная пустота ответила лишь встревоженным конским храпом.
Прикрыв за собой дверь, я запалил лампу и поднял ее над головой. В ответ из полумрака дальнего угла в круг света вышел человек в длинном грубом плаще.
Присмотревшись, узнаю в нем боярина Малого и ничуть не удивляюсь. Дядька княжича, воспитывавший того с малолетства, именно его я и ожидал здесь увидеть.
— Что же это вы, Фрол Игнатич, как тать-то в темноте прячетесь⁈ — Не могу не поддеть владимирского гостя. — Али боитесь кого⁈
Боярин, человек невысокий, но какой-то квадратный и кряжистый, миролюбиво отмахнулся.
— Да полноте вам, все вы прекрасно понимаете, Иван… — Тут он разводит руками, мол, уж простите, отчества вашего не знаю. — В нашей с вами беседе лишние уши и глаза не нужны.
Молча кивнув, соглашаюсь с ним, одновременно задумываясь о том, что надо бы мне уже озаботиться отчеством. Негоже на Руси без него, должного уважения человеку не выказать.
Пока я отвлекся, боярин уже подошел ближе, и теперь его живые проницательные глаза без стеснения рассматривают меня в упор.
— Должен признать за вами талант производить впечатление на людей. — Губы боярина изобразили доброжелательную улыбку. — Мой воспитанник, хоть и юн годами, но умом не обижен и людей видит насквозь.
Отвечаю доброжелательной улыбкой, но про себя скептически ворчу.
«Ну что за политесы да заходы издали среди ночи! Говори уж честно, чего хочешь и зачем звал».
К сожалению, сказать ему это прямо я не могу и продолжаю выслушивать дифирамбы в свой адрес.
— Я еще не видел своего воспитанника таким взволнованным, каким он был после поездки к вам за Волгу. Мне даже занятно стало, что же вы такого ему наобещали?
Вопрос прозвучал как бы между делом, почти в шутку, но я уловил в нем настоящую заинтересованность. Уж в тонкостях политической беседы за последние два года я поднаторел изрядно.
«Вот значит как! — Быстро прикидываю про себя. — Юный Ярослав изложил тебе свои впечатления слишком сумбурно, а ты, человек приземленный, хочешь знать конкретно, что я могу предложить! Тебе или твоему князю⁈ Вот это неплохо было бы понять».
Посчитав, что раскрывать свои карты преждевременно, затягиваю время и отвечаю вопросом на вопрос.
— Неужели ваш воспитанник не поделился со своим наставником⁈
На мгновение мой оппонент замялся, а потом с усмешкой махнул рукой.
— Да перестаньте вы, консул! Мы же оба понимаем, князь еще ребенок. У него эмоции превозмогают разум. Для того рядом с ним и стоят убеленные сединами и опытом мужи, дабы помочь княжичу разобраться во всем и принять верное решение. — Его широкое лицо приобрело жесткое, волевое выражение. — Я воспитываю княжича с рождения и пользуюсь его полным доверием. После поездки к вам он сказал мне, что не хочет распри и решил, вопреки воле отца, подписать соглашение с городом и остаться здесь князем.
Я молчу, и боярин, подумав немного, продолжил.
— Акинфий скорее всего не даст этому желанию осуществиться, у него на этот случай есть прямой приказ Великого князя. Если понадобится, он применит силу и желание княжича ему не указ. — Он вскинул на меня оценивающий взгляд. — Я могу этому воспрепятствовать, но для этого мне хотелось бы знать. Что в таком случае получит Ярослав, и что получу я?
Предчувствуя, что торг будет долгим, я не тороплюсь и начинаю издалека.
— Никто обижать юного князя не собирается. — Чуть растягиваю в усмешке уголки губ. — Все что положено он получит, я лишь хочу избавить его от ненужных проблем. Зачем князю лишние заботы! Вся эта головная боль с городскими разборками, со сбором налогов, с судом опять же. Одна мышиная возня — кто кому должен, кому морду разбили и за что… Князю такое надобно⁈
Специально утрирую картинку и смотрю на реакцию боярина, а тот, выслушав меня с бесстрастным выражением, вновь расплылся в наигранной простодушной улыбке.
— Ох, консул, хитер ты! Только ведь и мы не лыком шиты. Чтобы все исправно крутилось, за каждым догляд нужен. Кто котел мешает, тот с него и сливки снимает.
Принимаю предложенную манеру и вступаю в игру.
— Согласен, но это ежели ложка одна и доверия нет никакого, но ведь можно же все и полюбовно сладить. Все прописать до последней закорючки, так что князю напрягаться ни в чем не надо будет, все само в руки
