В землю Ханаанскую - Георг Мориц Эберс

нашлось много малодушных и боязливых людей, отделившихся от своих единоплеменников; они все попрятались куда попало, лишь бы только остаться на своем месте. Как в Танисе Аарон и Нун уговаривали маловерных, точно так и здесь Елеазар, сын первого и знатнейшего старейшины еврейского племени, Гур и Нагезон старались усовещивать тех, которые не решались оставить Египет.

Мирьям же, сестра Моисея, ходила из дома в дом и своею пламенною речью вливала надежду в сердца людей, говоря, что на следующий день с первыми лучами солнца начнется новая жизнь счастья и блаженства не только для них, но и для их детей, внуков и всего потомства.

Немного нашлось людей, которых не тронули речи пророчицы. Действительно, в Мирьям было что-то величественное; когда она говорила, ее большие черные глаза всегда блестели при этом таким дивным огнем, что невозможно было противиться их взгляду: он покорял себе все сердца.

После торжественного ужина члены каждого семейства отошли ко сну, полные надежд на скорое освобождение. Но следующий день совершенно изменил настроение духа евреев; казалось, что ветер вместе с пылью, которую гнал перед собою, унес и их мужество. Их сердцами снова овладел страх пуститься в неведомый путь; многие уже взявшиеся было за посох с полным доверием к счастливому будущему стали снова плакать и корить свою судьбу, жалуясь, что принуждены оставить дома отцов, сады и жатву, наполовину уже собранную.

От внимания египетских воинов не укрылось то обстоятельство, что между евреями происходит некоторое волнение, но они приписали это празднику жатвы. Египтянам было известно, что Моисей ведет свой народ в пустыню для принесения жертвы Богу и потому начальник отряда попросил у власти подкрепления. Однако, когда поднялся сильный ветер и наступил нестерпимый зной, многие из наиболее трусливых не решались пуститься в дальнюю дорогу и идти по песчаной, пыльной пустыне в такой зной. Один еврейский торговец проник в укрепление египетского отряда, требуя от начальника воспрепятствовать его единоплеменникам идти на верную гибель.

Дошло до того, что даже некоторые из старейшин еврейского народа начинали роптать. Азария и Михаил вместе с их сыновьями завидовали власти Моисея и Аарона, ходили из дома в дом и уговаривали евреев, прежде чем решиться на выступление, созвать на совет старейшин и попробовать начать переговоры с Египтянами.

Пока эти недовольные с большим успехом собирали себе сторонников, а торговец-изменник отыскивал начальника отряда, прибыли еще два вестника, сообщив, что выступившие из Таниса евреи, между полуночью и рассветом прибудут в Суккот.

Вестники прибежали еле переводя дух и почти не в состоянии были говорить; старший из них, изнемогая от усталости, упал на пороге дома Амминадава, где имела пристанище и Мирьям. Изнеможенным людям дали выпить вина и прохладительного, пока тот, который был немного крепче, мог говорить. Он начал, хотя хриплым, но уверенным голосом рассказывать, как все произошло при выступлении народа еврейского из Египта и как Бог отцов их наполнил надеждою и мужеством сердца самых малодушных и трусливых.

Мирьям, с блестящими от воодушевления глазами, следила за речью вестника, в конце которой она накинула на голову покрывало и приказала слугам, столпившимся около вестника, собрать весь народ под сикомору; широкие ветви этого тысячелетнего дерева представляли хорошую тень от жгучих лучей солнца.

Хотя ветер не прекращался, но уже и не производил более такого удручающего действия на людей, как прежде; радостная весть придала им мужества и энергии. Когда несколько сот человек собралось у сикоморы, Мирьям взяла за руку Елеазара, сына своего брата Аарона, и стала на скамью, прислоненную к громадному стволу дерева; пророчица в экстазе подняла глаза и руки к небу и вознесла горячую молитву Богу. Затем она предоставила вестнику рассказать еще раз о всем случившемся в Танисе. Когда же он объявил, что евреи через несколько часов уже будут в Суккоте, в толпе раздались радостные крики. Елеазар также стал говорить о всех благодеяниях Божиих, сделанных еврейскому народу и обещанных для его потомства.

Как утренняя роса освежает поблекшую траву, так каждое слово Елеазара успокаивало сердца людей. По окончании его речи опять послышались в толпе радостные крики и мужество снова овладело всеми. Азария и Михаил замолкли, и все недовольные угомонились. Однако один из евреев, служивший в египетском отряде, пробрался к своим единоплеменникам и известил их, что узнал от изменника о скором выступлении евреев из Египта; тогда Елеазар, Нагезон, Гур и другие старейшины стали совещаться; затем они собрали вокруг себя всех бывших в толпе пастухов и стали уговаривать показать на деле их храбрость и мужество и бороться, призывая на помощь Бога отцов их. Недостатка в оружии у них не было, так как пастухам нередко приходилось защищать скот от нападения диких зверей. Скоро под начальством Гура собралась толпа вооруженных людей, напала на египетских надзорщиков и освободила всех еврейских рабочих. При этом освобожденные обнимали пастухов и благодарили за помощь. Время от времени среди евреев раздавались крики: «Они идут! Долой притеснителей! Господь Бог будет нашим вождем!» Мало-помалу к небольшой кучке пастухов присоединились еще громадные толпы народа; Гур повел их тогда на египетских воинов, которых было значительно меньше евреев.

Египетские воины встретили бунтовщиков градом стрел, а пастухи ответили им брошенными сильными руками из пращей камнями, которые, достигнув первых рядов, положили много людей на месте; остальные египтяне спрятались за крепкими стенами и замкнутыми воротами. Начальнику отряда показалось число евреев несметным и он решил держаться в своей засаде, пока не получит подкрепления.

Однако Гур не был доволен первым успехом; лишь только какой-либо египтянин показывался на стене, как на него направлялись сотни пращей и несколько камней попадали ему в голову. Затем, по приказанию Нагезона, подставили к защищаемому зданию лестницы, и амбар скоро достался в руки евреев, хотя в самом укреплении еще держались египтяне.

В это время степной ветер утих. Разъяренная толпа нападающих успела уже принести к воротам соломы и щепок и хотела было поджечь здание, чтобы уничтожить египтян, но Гур, Нагезон и другие благоразумные старейшины не допустили подобного злодейства. Конечно, нелегко было уговорить разъяренных рабочих от поджога, но старейшины заявили им, что если загорится укрепление, то огонь истребит запасы, которые могут пригодиться евреям во время пути. Тогда-то и началось опустошение амбара; припасами навьючивались животные, которые должны были следовать за евреями.

При свете факелов евреи быстро опустошили амбар и готовились к новому пиру; многие из них стали пить из бочек и кувшинов хранившееся там вино. Однако вождям удалось уговорить народ сохранить большую часть добычи на черный день, так что