Я не выйду за варвара (СИ) - Вишневецкая Мирослава

Поначалу на меня накатила волна злости, причем даже больше на себя, нежели на Джорджа. Но затем она резко сменилась ужасом. Анну Аврору нельзя было запугать какой-то там разбитой губой. Она не боялась ни ударов плетью, ни сырого подземелья, ни казни. Ничего из этого не могло заставить ее склониться перед нордорийцем, а тут уже НЕ моя герцогиня такое представление устроила. Мне было страшно предположить, что стало причиной такой подозрительной покорности и смирения. Это должно было быть нечто страшнее, чем то, что уже с ней произошло. Он нашел ниточки, за которые ее можно дергать? Но какие? Семья Герцогини погибла при захвате столицы. Единственными ее родственниками оставалась королевская семья Лотэрании. Что же это тогда было? А может она просто сдалась? Да, лучше бы это было так. Я зацепился за эту призрачную надежду и попытался запить дурные мысли вином.

Остаток вечера для меня прошел, как в тумане. И дело было вовсе не в вине, нет. Я был довольно крепким в таких делах. С моим внушительным весом сложно напиться таким относительно некрепким напитком. Чего нельзя сказать про Джорджа. Он, умудряясь иметь такую же крепкую стать, вливал в себя алкоголь бочками. Слаб он был на такие дела. Со своим шл*хами они за неделю пребывания во дворце успели опустошить едва ли не четверть запасов из погреба, а учитывая, как вяло закусывает сегодня Его Величество, до дверей своей спальни он вряд ли дойдет сам.

Я же, как не хотел, не мог утопить свои тревоги в бокале. Мне хотелось забыться, но градус вина меня отчего-то не брал. Быть может я просто был уже пьян? От горя, от безысходности. Все казалось каким-то нереальным, невозможным. Мне бы очень хотелось, чтобы все это было лишь страшным сном, но как я не пытался зажмурить глаза и проснуться, я снова видел перед собой тоже самое. Я молил Богов Великого и Бескрайнего Севера о том, чтобы нордорийцы вернули свою славу и свободу, чтобы они стали править империей. Я готов был отдать что угодно и они взяли. События последних нескольких дней стали чередой расчетов и плата за мольбы оказалась слишком высокой.

Еще дней шесть назад я был безумно счастлив, когда синий нордорийский флаг с изображением белого волка был понят над всеми административными зданиями Эльрата. Но прошлой ночью я потерял все, чем так дорожил: отец умирает, Анна Аврора едва ли придя в себя исчезает, утром Джордж заявляет свои права на трон и вызывает меня на поединок. В обед, едва ли я понимаю, где искать герцогиню и нахожу, убеждаюсь, что теряю ее навсегда. На закате я отдаю ее Джоржду, а вместе с ней и трон только лишь для того, чтобы сохранить ей жизнь. Ведь она наш единственный шанс узаконить нордорийскую власть. Она… зеленоглазая птица мира. И стоит мне произнести слова отречения, как я теряю своего верного друга — Генерала Рольфа, он умирает от сердечного приступа не пережив мой проигрыш. Так что, если завтра вдруг разверзнуться небеса, я ничему не удивлюсь. Пусть тяжело. Пусть так. Зато я точно знаю, что все это было не зря. Это все ради моего народа.

Банкет шел своим чередом, слуги выносили все новые и новые блюда, публику потешали шуты, танцоры и фокусники. Но я не смотрю на это шоу, я смотрю на Нее. Украдкой, словно подглядывая, я любуюсь Ею, боясь, что кто-то другой вдруг может это заметить. Я не могу отвести от нее взгляда, но и смотреть на нее невыносимо. Я снова встречаюсь с ней взглядом и в этот раз она долго не решается его оторвать. Словно знает, как мне тяжело, знает и мучает, чтоб отомстить. Не смотри на меня, не смотри. Как вдруг от дум моих меня отвлекает знакомый до омерзения голос.

— Ваше Высочество, — деланно официальным тоном обратился ко мне на нордорийском Его Величество, опустошая очередной кубок вина. Он был изрядно пьян и весь его официоз в общении со мной слыл больше насмешкой, нежели данью протокола. — Вы так смотрите мою невесту, что не будь Вы моим родным братом, Вам было бы в пору отрубить голову за это. — многозначительно говорит он.

— Ну что Вы, Ваше Величество, — отвечаю я, — Ваша невеста, безусловно, красивейшая женщина Империи. Но смотря на нее, я лишь думал, что Ее Светлости может быть холодно. Она не так закалена, как Вы и, кроме того, лишь прошлой ночью пришла в себя после лихорадки. Разрешите мне распорядиться, чтобы ей принесли накидку?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебе холодно, Анна Аврора? — едва заставляя пьяный язык слушаться обратился Джордж к Ее Светлости на эльратском.

Но герцогиня в ответ промолчала и быстро опустила взгляд.

— Верно Ее Светлость просто смущена, — попытался парировать я, когда Джордж с вызовом посмотрел на меня, считая уличает меня во лжи и поймал на глазенки на уже НЕ мою невесту.

Ему казалось я просто придумал замечательную отговорку своему дерзкому поступку. Но меня правда очень заинтересовало после его замечания, не замерзла ли она. Я был уверен, что да.

— Проверьте Ее руки, Ваше Величество, не холодные ли они. — предложил я.

Анна Аврора не смогла сдержаться и дернулась, почти подпрыгнув на месте, когда Джордж взял ее за руку. Она не понимала, о чем мы говорили на нордорийском, так что действия Джорджа стали для нее полной неожиданностью.

— Вы правы Ваше Высочество, ее руки как ледники в Северном море. Немедленно принесите герцогине меховую накидку. — обратился он к слугам. — Она нужна мне сегодня теплая. — тихо добавил он так, чтобы все услышали.

Какое счастье, что Анна Аврора не понимала, что он сказал. Она бы тут же лишилась чувств, угодив лицом в тарелку, с которой ничего не съела. Я понимаю ее, найти аппетит рядом с Джорджем, но надеюсь, он хотя бы кормил ее сегодня. Низменные шутки. Это про него. Но она не его очередная любовница, она будущая императрица. Это возмутительно!

Я осуждал поведение Джорджа, его действия и в том числе этот банкет. Вчера ночью умер наш отец. Кроме того, подобные веселья больно ударяли по бюджету. Свечи, артисты, музыканты, изысканные яства и это в тот момент, когда мы на грани новой войны с южанами. Не говоря уже о том, что мы то и после недавних сражений не привели в порядок инфраструктуру городов и сел, многие эльратские семьи остались без кормильцев и нуждаются в пособиях из казны. Сподвижники Джорджа, молодые и балованные представители древнейших родов напились вдрызг, как и их лидер и позорят Великий и Бескрайний Север.

Когда было объявлено об окончании праздничного ужина в честь коронации Его Величества Верховного Эрла Великого и Бескрайнего Севера Джорджа Хангвула, я был безумно рад, что смог наконец-то уйти в свои покои и в окружении своих верных соратников обсудить, как нам быть дальше. Мой брат рисковал пропить не только запасы погреба замка, но и всей Империи. Необходимо как-то спасать от него казну. А еще было бы неплохо удержать на плаву и без того шаткую репутацию нордорийцев в глазах местного населения.

Надо ли говорить, что как только все разошлись, я увидел, как коридоры это помпезного и богатого дворца заполнили дешевые шл*хи, шныряющие по комнатам вельмож Джорджа? Они пьяно смеялись, бегали голышом и совокуплялись с опьяневшими воинами не только в комнатах, но и на диванах, расположенных в коридорах, подоконниках, подле статуй и даже на полу. Многие из них пытались отковырять каждый золотой подсвечник, вазу, кусочки золоченных рам от зеркал и картин и вообще все, что только могли отодрать и унести, чтобы потом продать. А звуки, которыми наполнился дворец. Будто бы я попал в бордель. Было сложно выбрать извилистую дорогу в этих бесконечных коридорах, чтобы обойти эти островки «любви».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне было мерзко, хоть я и мужчина. Боюсь представить, что чувствовала Анна Аврора. Ее глаза были полные ужаса, а щеки пылали от смущения. Мне было доверено провести герцогиню в ее покои, так как Его Величество был до того пьян, что и сам едва держался на ногах. И Слава Богу.

Джордж понимал, что я, как никто другой, буду защищать ее жизнь даже ценой собственной. Он знал, что я не осмелюсь даже взглядом неприличным коснуться Ее Светлости. Ведь я сам, собственноручно отдал ее ему. Мой брат понимал, сколь велико я ценю честь и ни за что не посмею делить ложе с чужой невестой или женой. Тем более, когда дело касалось будущей императрицы. Я шел впереди, разу раз оглядываясь назад, глядя на уже НЕ мою невесту. Она время от времени вздрагивала от звука бьющихся ваз или от внезапно громких ахов и охов, доносившихся эхо с дальних коридоров, но продолжала идти.