Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина) - Чак Паланик

Администратор «Прессман Отеля» очень осторожно забрал трубку у меня из рук. Администратор сказал, что он не хочет больше, чтобы я работал здесь, во всяком случае, не в таком виде.

Я стою во главе стола администратора и говорю: «что?» Вам не нравится идея этого?

И не моргнув глазом, продолжая смотреть на администратора, я всаживаю кулак на конце моей разогнанной центростремительной силой руки в самый кончик своего испачканного свежей кровью носа.

Совершенно безо всякой причины я вспомнил ту ночь, когда мы с Тайлером впервые подрались. Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.

Это был не такой уж сильный удар. Я бью себя снова. Это должно быть клёво выглядит, вся эта кровь, но я бросаюсь спиной на стену, чтобы вызвать ужасный шум и разбить картину, которая там висела.

Разбитое стекло, рама и картина с цветами и кровью падают на пол, а я прыгаю вокруг них. Я наверное похож на такого себе идиотика. Кровь капает на ковёр, я подтягиваюсь, оставляя гигантские отпечатки окровавленных рук на столе администратора отеля и говорю: «пожалуйста, помогите мне», но при этом начинаю хихикать.

Помогите мне, пожалуйста.

Пожалуйста, не бейте меня больше.

Я соскальзываю назад на пол и размазываю свою кровь по ковру. Первым словом, которое я скажу, будет «пожалуйста». Так что я держу свои губы плотно сжатыми. Чудовище протащило себя по красивым букетам и венкам восточного ковра. Кровь течёт у меня из носа, и стекает, тёплая, по моей глотке и мне в рот. Чудовище проползло по ковру, горячее, собирая корпии, и пыль скатывалась с кровью у него на клешнях. И оно подползает достаточно близко, чтобы схватить администратора «Прессман Отеля» за его худосочную лодыжку и сказать это.

Пожалуйста.

Сказать это.

Пожалуйста выходит наружу сквозь пузыри крови.

Сказать это.

«Пожалуйста».

И пузыри разбрызгивают кровь повсюду.

Вот так Тайлер получил возможность открывать бойцовский клуб каждую ночь недели. После этого было семь бойцовских клубов, а после этого было пятнадцать бойцовских клубов, а после этого было двадцать три бойцовских клуба, и Тайлер хотел ещё. К нам всё время приходили деньги.

«Пожалуйста, — прошу я администратора „Прессман Отеля“, — дайте мне деньги». И снова начинаю хихикать.

Пожалуйста.

И пожалуйста, не бейте меня больше.

У вас есть столько всего, а у меня нет ничего. И я начинаю подымать свою кровь по худосочным ногам администратора «Прессман Отеля», который отодвигается назад и давит руками на полированную крышку стола перед ним, и даже его губы отошли от зубов.

Чудовище хватается своими кровавыми клешнями за пояс администраторских брюк и подтягивается, чтобы схватиться за белую накрахмаленную рубашку, и я обхватываю своими окровавленными руками холёные запястья администратора.

Пожалуйста. Я улыбаюсь настолько широко, что у меня трескаются губы.

Начинается борьба, администратор кричит и пытается убрать свои руки от меня, и моей крови, и моего разбитого носа, кровь разлетается и покрывает нас обоих, и в самый интересный момент ребята из охраны решили заглянуть в кабинет.

16

Это в сегодняшних газетах, о том, как кто-то пролез в офисы между десятым и пятнадцатым этажами «Хайн Тауэр», взобрался по окнам офисов, нарисовал на южной части здания ухмыляющуюся пятиэтажную маску и начал пожар, так что центральные окна каждого огромного глаза запылали ярко, живо и неотвратимо над городом в лучах рассвета.

На фотографии на первой полосе газеты лицо было похоже на разъярённую тыкву, японского демона, дракона алчности, пожирающего небо, а дом — на бровь ведьмы или дьяволов рог. И люди плакали с запрокинутыми головами.

Что это значило?

И кто мог это сделать? Даже после того, как пожар потушили, лицо оставалось там же, и оно стало ещё страшнее. Пустые глазницы, казалось, наблюдают за каждым человеком на улице, и в то же время были мёртвыми.

Эта фигня появлялась в газетах снова и снова.

Конечно, вы читали это, и вы хотите знать, не было ли это частью Проекта «Вывих».

В газете сказано, что у полиции нет ни одной реальной зацепки. Молодёжные банды или звёздные пришельцы — кто бы ни сделал это, он мог погибнуть, карабкаясь по уступам и вися на оконных карнизах с баллончиками черной краски.

Был ли это Комитет «Вред», или Комитет «Поджог»? Гигантское лицо, наверное, было их домашним заданием на прошлой неделе.

Тайлер должен знать, но первое правило Проекта «Вывих» — ты не задаёшь вопросов о Проекте «Вывих».

В Комитете «Насилие» Проекта «Вывих» на этой неделе, как сказал Тайлер, он прогнал всех через то, что значит выстрелить из пистолета. Всё, что делает пистолет — это фокусирует взрыв в одном направлении.

На последнее собрание Комитета «Насилие» Тайлер принёс пистолет и жёлтые страницы телефонной книги. Они собираются в подвале, где бойцовский клуб открывался в субботу ночью. Все Комитеты собираются в разные ночи: Поджёг собирается в понедельник.

Насилие собирается во вторник.

Вред собирается в среду.

И Дезинформация собирается в четверг.

Организованный Хаос. Бюрократия Анархии. Ты постигаешь это.

Группы поддержки. Что-то вроде того.

Так вот, во вторник вечером Комитет «Насилие» предлагал действия на следующую неделю, а Тайлер читал все предложения и давал комитету домашнее задание.

До этого же момента ровно через неделю каждый парень из Комитета «Насилие» должен устроить драку, из которой он не выйдет победителем. И не в бойцовском клубе. Это труднее, чем кажется. Мужчина на улице готов на что угодно, чтобы только не драться.

Идея здесь в том, чтобы взять какого-то Джо с улицы, который ни разу не участвовал в драке, и завербовать его. Дать ему опыт победы в первый раз в его жизни. Дать ему взорваться. Дать ему позволение выбить из тебя всё дерьмо.

Ты можешь принять это. Если ты выиграл, ты — дерьмо.

— Что мы должны сделать, народ, — говорил Тайлер комитету, — это напомнить этим парням, какой силой они всё ещё обладают.

Это маленькая ободрительная речь Тайлера. Затем он разворачивает каждый из сложенных листов бумаги в почтовой коробке перед ним. Таким способом каждый комитет предлагает действия на следующую неделю. Напишите предложение на отдельном листе. Возьмите лист, сложите его вчетверо и положите в коробку. Тайлер проверяет все предложения и выбрасывает плохие идеи.

За каждую выброшенную идею Тайлер кладёт в коробку сложенный бланк.

Затем каждый член комитета тянет из коробки бумажку. Насколько Тайлер объяснил мне процесс, человек, который вытягивает бланк, получает на этой неделе только домашнее задание.

Если ты вытягиваешь предложение, тебе придётся пойти на фестиваль пива на этих выходных и помыть там парня в химическом унитазе. Если пока ты делал это, тебе дали по голове, ты — вдвойне молодец. Или тебе нужно будет сходить на показ моды в самом сердце торгового центра, и швырнуть с балкона клубничным желатином.

Если тебя арестовали, ты исключён из Комитета «Насилие». Если ты засмеялся, ты исключён из комитета.

Никто не знает, кто вытянул предложение, и никто кроме Тайлера не знает, какие предложения вообще были внесены, какие приняты, и какие он выбросил в мусорку. По ходу недели ты можешь прочитать в газете о неизвестном мужчине, который угнал в центре города новый «Ягуар» и вогнал машину в фонтан.

Тебе должно быть интересно. Может быть это предложение комитета, которое вытянул не ты?

В следующий вторник ночью ты будешь рассматривать членов Комитета «Насилие», собравшихся под единственной лампочкой в чёрном подвале бойцовского клуба, и тебе всё ещё будет любопытно, кто же вогнал в фонтан тот Ягуар.

Кто залез на крышу национального музея и забросал шариками, наполненными краской, выставку скульптур?

Кто нарисовал пылающую маску демона на «Хайн Тауэр»?

Ты можешь представить себе команду помощников юристов, бухгалтеров или секретарей, пробирающихся в ночь задания с «Хайн Тауэр» в кабинеты, где они работают каждый день. Может быть они слегка в подпитии, даже если это и против правил Проекта «Вывих», и они используют пароли, где могут, и канистры с фреоном для выламывания засовов, чтобы получить возможность болтаться на кирпичном фасаде башни, поддерживая и страхуя друг друга на верёвках, раскачиваясь, рискуя сорваться и погибнуть прямо в кабинетах, где каждый день они ощущают, что умирают ежечасно.

На следующее утро те же самые секретари и помощники главных бухгалтеров будут стоять в толпе с их аккуратно причёсанными головами, запрокинутыми вверх, не выспавшиеся, но собранные, в галстуках, и будут слушать, как толпа вокруг них рассуждает, кто мог такое сделать, и полиция орёт на всех, чтоб они отошли, пожалуйста, назад прямо сейчас, и вода сбегает вниз из разбитых дымящихся центров каждого огромного глаза.