Тобой расцвеченная жизнь (СИ) - Евгения Бергер

затянувшимся молчанием. Собеседник хорошо меня понимает и добивает такими словами:

— В таком случае, полагаю, вам не составит труда оплатить мои расходы на химчистку… Я пришлю вам смс с моим адресом: просто оплатите счет и привезите рубашку по указанному адресу…

— А…

— А химчистка в городе только одна; думаю, вам не составит труда отыскать ее.

— Но…

Трубка отзывается дробным пиканьем, и я в полном ступоре нажимаю отбой: нет, вы только подумайте, каков нахал… «Полагаю вам не составит труда…», «Привезите по указанному адресу…» — я раз сто прокручиваю в голове наш короткий разговор и с каждым разом поражаюсь наглости Неприятного Голоса все сильнее. Бывают же такие наглые типы! Уму не постижимо.

Нахожу в интернете адрес той самой единственной и неповторимой химчистки, о наличии которой я до сегодняшнего дня даже не подозревала, а потом прокладываю маршрут от нее до присланного мне моим корреспондентом адреса — далековато. Машину взять не получится: Патрик приглашен к другу на именины в соседний город; может, в таком случае воспользоваться его велосипедом…

— Могу я взять ненадолго твой велосипед? — Патрик только вернулся с работы и паркует свое транспортное средство во внутреннем дворике.

Он глядит на меня вопросительно: должно быть, заметил мое расстроенное лицо, которое я так и не смогла должным образом скрыть от него. И я рассказываю ему всю историю целиком…

— Так у тебя нет специального медицинского образования, я правильно понимаю? — только и любопытствует он, когда я заканчиваю свой рассказ.

Я утвердительно киваю, созерцая паркетное покрытие под ногами.

— Так я примерно и полагал.

Вскидываю на него удивленный взгляд и замечаю смешинки в глубине карих глаз.

— Не бойся, ругать не стану — мне ли было привередничать? Так что там с этим типом, повезешь ему рубашку или как?

— Я действительно была виновата, — бубню я в ответ.

— Хорошо, в таком случае я отвезу тебя сначала в химчистку, а потом к нему домой… Не доверяю я таким пижонам, как он. — И следом торопит меня: — Собирайся, иначе не успеем к закрытию…

Я хватаю со стула сумку и бегу следом за Патриком, ощущая себя рядом с ним практически непобедимой… Теперь мне море — по колено.

А потом мне выдают в химчистке не одну, а целых три рубашки и… брюки в дополнение к ним.

— Я должна заплатить за все эти вещи? — с опаской интересуюсь я у замученного вида женщины лет этак пятидесяти. Она на секунду прикрывает глаза, как бы взывая к внутреннему спокойствию, а потом произносит:

— Нет, только за одну из рубашек. За остальное уже заплачено.

Я незаметно выдыхаю и расплачиваюсь по счету.

— И что все это значит? — недоумевает Патрик, когда я укладываю на заднее сиденье автомобиля весь этот мужской гардероб. — Я думал, речь шла лишь об одной рубашке…

— Так и было, — вздыхаю я. — А это мне выдали сверху… бонусом, так сказать. К счастью, мне не пришлось за этот «бонус» платить.

Мой спутник темнеет лицом и всю дорогу до дома нахала с таким ожесточением сжимает баранку руля, что мне становится чуточку ее жаль. Сломает ведь… Как пить дать, сломает.

— Маттиас Фишер, — прочитываю я имя хозяина вещей с наклейки из химчистки. — Ты его знаешь?

— Никогда не слышал.

— Я думала, вы в городе все друг друга знаете.

Патрик неопределенно хмыкает.

— Этот из новеньких… — А потом окидывает новомодную постройку класса люкс неприязненным взглядом и интересуется: — Ну, мне с тобой пойти или как?

— Или как, — отвечаю я, подхватывая зачехленные вещи. — Думаю, я и сама справлюсь. Спасибо.

— Как хочешь…

Неприятный Голос с именем Маттиаса Фишера отзывается на второй пронзительный звонок и при виде меня тут же расплывается в широкой улыбке.

— Здравствуйте, Ева, проходите, — он отступает в сторону и жестом радушного хозяина препровождает меня в сторону гостиной. — Можете положить вещи на диван. Спасибо, что привезли их мне…

Как будто бы у меня был выбор, мысленно негодую я, почти ослепнув от обилия белого в интерьере этого модного дома. Возможно, кому — то и нравится подобный аскетизм, но у меня он упорно ассоциируется с больничными коридорами, а я принадлежу к той категории людей, которая не приемлет больницы в любом их виде…

— Надеюсь, теперь мы в расчете, — говорю я только, пятясь назад в сторону двери, и мужчина в банном халате улыбается мне:

— Куда вы так торопитесь, Ева? Давайте хотя бы чего — нибудь выпьем… Что вы предпочитаете?

— Я предпочитаю уйти…

Маттиас Фишер разом отключает свою высоковольтную улыбку и самым серьезным тоном осведомляется:

— Может, хотя бы посмотришь, от чего так необдуманно отказываешься?

— Что, простите?

— Я говорю, может, хотя бы посмотришь, что я для тебя приготовил… — И распахивает махровый халат, под которым оказывается абсолютно голым.

Я вскрикиваю, упираюсь спиной во входную дверь и кое — как нащупываю ручку, стараясь не подпустить голого мужчину ближе, чем он уже есть. Потом распахиваю дверь и со всех ног припускаю в сторону Патрика… Тот стоит у капота и крутит во рту кончик длинной травинки.

— Эй, что с тобой? — он хватает меня за плечи и слегка встряхивает. — Этот парень приставал к тебе? Ева, Ева…

— Он мне свои причиндалы показал, — и неожиданно нервно хихикаю.

— Причиндалы?

Машу головой, все еще слишком шокированная, чтобы реагировать адекватно.

— По — моему, он эксгибиционист, — неудобовыговариваемое слово вязнет на языке, словно кусок жевательной резинки, и я не сразу замечаю сжатые в кулаки руки Патрика — и вот он уже срывается с места и несется в сторону дома Маттиаса Фишера, а я бегу за ним следом…

— Патрик, не надо! Брось.

Но он нажимает на кнопку звонка, не обращая на меня никакого внимания.

— Не надо, — повторяю я снова. — Он ведь ничего мне не сделал…

— Просто смутил своими причиндалами.

— Вот именно, — пожимаю я плечами. — Мне даже не понравилось…

Патрик переводит рассерженный взгляд с двери перед собой на меня и с расстановкой произносит:

— В противном случае меня бы здесь не было.

Дверной замок щелкает, и дверь медленно раскрывается, являя миру… и нам, в частности, все того же задрапированного в банный халат Маттиаса Фишера, улыбающегося во все тридцать два зуба.

— Ева, вы вернулись! — успевает пропеть он елейным голоском, пока не полностью распахнутая дверь являет перед ним лишь мое перепуганное лицо, а потом мощный апперкот справа размазывает его улыбку по лицу, превращая ее в маску перепуганного недоумения.

— Что вы себе поз… — Патрик снова размахивается и еще одним ударом с разворота бьет нахала прямо по зубам.