Родня до крови - Валерий Георгиевич Шарапов

хорошо знала Татьяну, но и общалась с ней буквально несколько дней назад. Она же являлась третьей институтской подругой Рогачевой и могла рассказать не только про Татьяну, но и про остальных одногруппниц. По всей видимости, подозрительностью девушка не страдала, так как охотно отвечала на вопросы капитана, даже не осведомившись, откуда у милиции интерес к делам подруги.

– Таня позвонила мне в четверг, – сообщила Натуля. – Мы созванивались с ней пару раз в месяц, и я не удивилась ее звонку. Но вот ее просьба вызвала недоумение.

– Что за просьба? – уточнил Лобанов.

– Она просила дать ей денег в долг. Довольно существенную сумму, по крайней мере для меня.

– Сколько денег она просила?

– Хотела взять в долг триста рублей. – Наталья вздохнула. – А откуда у меня такие деньги? Зарплата почти вся уходит на жизнь, я ведь деньги не печатаю.

– Значит, вы Татьяне отказали.

– А что мне оставалось? Банк ограбить? – то ли в шутку, то ли всерьез заявила девушка.

– И как отреагировала Татьяна?

– Расстроилась, конечно. Сказала, что я была ее последней надеждой и теперь не представляет, что делать.

– Она сказала, зачем ей деньги? – спросил Лобанов.

– Сама не сказала, но я спросила. Деньги нужны были ее брату, очень срочно, как она выразилась. Я ей посоветовала перестать нянчиться с Артемом. А что, я не права? Лоботряс постоянно тянет с нее деньги, тратит их на свои бредовые идеи, из которых, насколько мне известно, ни одна еще не принесла ни копейки прибыли. Работать не хочет, вот и все. А Таня этого словно не видит. Еще и расстраивается: он, мол, не станет с ней общаться, если она его поддерживать перестанет. Ну и черт с ним! Пусть не общается. Столько лет она без брата жила, и все было замечательно. А теперь, видите ли, родная кровь взыграла! Что эта родная кровь для тебя сделала? Ни-чего! Вот и ты ему ничем не обязана.

– Выходит, Артем грозился порвать с Татьяной отношения, если та не достанет ему деньги?

– И не только! В этот раз Таня чуть не плакала. Рассказала, что муж запретил ей прикасаться к сбережениям, а брат, мол, разозлился, когда об этом узнал. Я так поняла, что он даже кричал на нее и угрожал, что расквитается с их жадной семейкой.

– Даже так! – протянул Лобанов. – Угрожал расправой.

– Ну да. Таня так сказала, – тут Наталья осеклась. – А что, с Таней что-то случилось? О боже, иначе вы не звонили бы! Вот черт! И как я сразу не сообразила.

После «прозрения» Натальи конструктивный разговор сошел на нет, больше ничего полезного о самой Татьяне она не сообщила. Зато рассказала, что Роза теперь живет в пригороде Воронежа, а Лена Ястребова, в замужестве Плотникова, проживает все по тому же адресу, что и во времена учебы в институте. С этими девушками Татьяна общалась крайне редко, но, принимая в расчет отчаянные попытки Татьяны раздобыть деньги, капитан решил, что посетить Розу и Лену лишним не будет.

Остаток дня Лобанов и Бибиков потратили на встречи и беседы с подругами Рогачевой, но и от них не удалось получить пользы больше, чем от разговора с Натальей. Ни к Розе, ни к Лене Рогачева за деньгами не обращалась, как объяснили сами девушки, скорее всего, потому, что знала, что больших сбережений ни у той, ни у другой не водилось. Муж Розы работал слесарем в ЖЭУ и, как это нередко бывало, имел пристрастие к зеленому змию, так что большую часть зарплаты оставлял в винном магазине. У Елены муж не пил, но отличался крайней скупостью, припрятывая не только свою зарплату, но и часть зарплаты жены. Женщина и думать не смела о том, чтобы одалживать деньги кому бы то ни было.

– Что, если тот парень, которого я спугнул, и есть брат Татьяны? – после встречи с Еленой выдвинул предположение Бибиков.

– Думаешь, он так разозлился на отсутствие денег, что напал на сестру?

– Ведь это возможно, верно? Он поджидал сестру у магазина, Татьяна вышла и сообщила ему, что денег не будет. Артем разозлился и ударил ее. На улице скользко, она могла просто потерять равновесие и, поскользнувшись, удариться головой о бордюр, а много ли молодой женщине надо, чтобы потерять сознание?

– Допустим, Артем ее ударил, а когда она упала, склонился над телом, – Лобанов размышлял вслух. – Затем появился ты, Артем испугался и побежал.

– Да, именно об этом я и подумал, товарищ капитан.

– Но тогда куда делось тело? – задал резонный вопрос Лобанов. – Ты ведь сказал, что беглец скрылся. Мог он вернуться к сестре?

– Может, и вернулся. Я ведь потерял сознание, и он мог видеть, как я упал, – уверенно произнес Бибиков. – Вернулся и забрал сестру.

– Зачем?

– Что «зачем»? – не понял Бибиков.

– Зачем ему возвращаться? – повторился Лобанов. – Он вышел из себя, ударил сестру, затем сбежал, зная, что ее жизнь в опасности. Так зачем ему возвращаться?

– Может, совесть проснулась и он решил ей помочь? – предположил Бибиков. – А может, хотел замести следы. Что, если Татьяна умерла мгновенно и он это знал? Что, если он рисковал своей шкурой лишь для того, чтобы избавиться от тела?

– Так, значит, теперь речь идет о трупе, – протянул Лобанов, и по тону было непонятно, насмехается он над молодым участковым или всерьез рассматривает эту версию.

– Но ведь это возможно. – Бибиков угрюмо смотрел перед собой. – Вероятность того, что у магазина Татьяну поджидал грабитель, ничуть не выше, чем та, что злоумышленником является ее брат. Вы со мной не согласны?

– Версия неплохая, и подтвердить или опровергнуть ее может сам Артем, – подумав, ответил Лобанов.

– Только вся беда в том, что мы не знаем, где искать Артема, – уныло произнес Бибиков.

– Ты помнишь, как выглядел беглец?

– Не слишком хорошо, – подумав, ответил Бибиков. – Было темно, и убегал он в спешке, а я старался не отстать и как-то не подумал о том, что нужно запомнить его приметы.

– И все же ты сможешь сказать, какого он был роста? Примерно.

– Примерно смогу.

– А в какой он был одежде? Полушубке, пальто или просто в куртке?

– Вспомнил! – радостно воскликнул Бибиков. – Когда он выбегал из подворотни на дорогу, то попал в свет от фонаря. На нем была болоньевая куртка. Знаете, модная такая с двумя полосками вокруг груди и на рукавах.

Изделия из болоньи Лобанову были хорошо известны. С начала шестидесятых особым шиком считались болоньевые плащи стоимостью аж семьдесят рублей, к которым для особого шика прилагались косынка или берет. Носили плащи из болоньи как женщины, так и мужчины. Хваленые средства «от любого дождя» от влаги не спасали, предательски протекая по швам, но их все