Два выстрела в небо - Ольга Корвис

в подпол. Рядом на полу лежала тяжелая крышка с ручкой. Когда Влад осматривал дом, заметил погреб, но проверять, что там, не возникло никакого желания. В отличие от этих товарищей.

— Ты нахера туда полез? — прикрывая лицо рукавом, глухо спросил Лёха. — Мало жести что ли?

Никита молча стоял возле самого края. Белый как бумага. Того и гляди хлопнется в обморок. Мертвечиной воняло ещё сильнее. Влад подошёл поближе и заглянул в погреб. Там он увидел обнажённый труп женщины без кожи на голове и с отрезанной грудью. Сразу вспомнился кровавый ошмёток в комнате с девкой с рыжим скальпом. Маленькая людоедина старательно прихорошилась чужими частями тела.

— Пошли отсюда, — коротко сказал Влад. — Меня уже тошнит от этого места. Во всех смыслах.

— Да, сейчас, — кивнул бледный Никита. — Сейчас… Лёх, поможешь? На кухне осталось горючку разлить. А мне чёт нехорошо…

— Говно-вопрос, — отозвался Лёха, тут же отходя подальше от люка. — Канистра там?

— Да, там оставил.

Лёха кивнул и потопал на кухню. Никита двинулся за ним следом, но вместо того, чтобы выйти из дома и подышать свежим воздухом, он тенью скользнул за напарником. Влад нутром почуял неладное, но остался на месте. Пальцем только дотронулся до предохранителя на пистолете. Через пару мгновений он услышал глухой удар и приглушенный крик. Звук словно упало что-то тяжелое, а следом — ещё один удар. Влад медленно подошёл к дверному проёму. Увиденное вполне вписывалось в реалии безумного семейства, но крайне хреново — в его намерения побыстрее свалить из леса. На полу с проломленной башкой лежал Лёха. Возле него с ним стоял дрожащий Никита с окровавленным топором в руках.

— Пиздабол… — сбивчиво пробормотал он. — Знал он всё. Понимаешь?

— Началось в колхозе утро… — с тяжелым вздохом обронил Влад. — А давай-ка ты, парень, топор положишь. Выйдем из дома, и там расскажешь, кто знал и о чём.

Никита бросил орудие убийства и медленно вышел на улицу. Другой бы на его месте сто раз подумал, прежде чем поворачиваться спиной к вооруженному человеку. Особенно после того, как сам замочил своего же напарника. Но этому словно всё стало безразлично. А к Владу вновь нагрянуло непрошенное узнавание. Не сказать, что он часто видел последствия, когда нервная система в определённый момент давала понять, что всё, хорош, стоп-машина. Может, два или три случая всего было за всё время его службы. И, главное, заранее не всегда получалось угадать. Вроде бы пару дней назад боец ходил на задачу, был вполне боеспособной единицей, а потом вдруг клинило. И хорошо, если такое случалось в безопасной зоне. Без угрозы и для его жизни, и для всех, кто мог оказаться рядом. Никита выглядел так же — словно копил в себе трэшачок, копил… Выплеснул накопленное, а потом всё, сломался. Перегорел. С такими напарниками как у него Влад тоже долго бы не протянул. В его деле без доверия никуда, и оно должно быть нормальным, а не как у этих. И ему бойцы верили, и он знал, что они спину прикроют. Ему всегда виделось слегка ироничным, что на гражданке людей, в ком он был по настоящему уверен, практически не осталось. Родственники уже чужие люди. К тому же Грифу после дела с оборотнями появилось много вопросов.

Влад вышел вслед за Никитой из дома.

— Ну выкладывай.

Тот помолчал, словно собираясь с мыслями, потом заговорил.

— Мы когда в первый раз пошли сюда, Лёха нас разделил… Пашка с Саней первыми ушли. Мы остались километрах в пяти от дома. Он сказал, что оборотней надо просто припугнуть, чтобы место знали… А они двоих сразу порешили. Ну Лёха так сказал. Мы ушли, когда там пиздец начался. Он потом с коптера смотрел, говорил, что обоих убили. Тела он типа видел. Тогда Давыдов и решил тебя позвать, чтобы не пугать мразей, а наверняка.

— То есть вы все знали, что у вас под боком живут оборотни-людоеды, и пошли на них вчетвером, а потом еще и разделились?

Никита покачал головой и отвёл взгляд в сторону.

— Я не знал, что они людоеды. Пашка тоже. А этот… — он кивнул в сторону дома, — по-любому, как и Давыдов. Лёха говорил, что видел тела обоих. Типа без вариантов оба погибли. Но вот приедет охотник, тогда мы и отомстим. Я вчера слышал, как по телефону сказал странную фразу… Что-то типа “им есть что пожрать”. Я не особо въехал, пока сегодня не увидел… И Пашку, и женщину в погребе… А этот урод знал всё! Сука поганая! Эти твари хрен знает сколько жрут людей, и все молчат…

Злился Никита искренне. Влад верил, что тот не разыгрывал драму, чтобы прикрыть свою шкуру. Просто человек впервые столкнулся с говнецом жизни, которого для него оказалось слишком много. Вопрос только, как он в него попал. С такой-то тонкой душевной организацией.

— А как ты вообще связался с этой компанией? Неужели не видел, какие они люди? — озвучил Влад свои мысли.

— Да я их не знаю никого… Пашка позвал. “На дело”. Он брательник мой, сводный. Вот, сука, и сходили…

Никита тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Влада.

— И что теперь?

Спрашивал он явно о своей дальнейшей судьбе. Влад по глазам видел, как тот подсознательно ждал, что его тоже завалят и сожгут в общей могиле.

— Ну, Фёдор Михайлович тобой бы гордился…

— Кто?

— Достоевский. Для Давыдова я вас обоих в последний раз видел живых и здоровых. Для всех остальных — вообще знать не знаю, что вы такие. Тебе полезный совет — одежду сжечь, а потом валить подальше из города. Байку, где Лёха потерялся, и почему ты один на его машине вернулся, сам придумаешь.

— Это моя машина… — тихо отозвался Никита. — Спасибо.

Влад молча подошёл к дому. Вытащил из рюкзака коробок охотничьих спичек. Чиркнул и бросил в окно. Разлитый бензин занялся пламенем. До леса не должно дойти — оборотни вокруг расчистили и даже сделали что-то наподобие засечной черты. Влад переложил магазины от пистолета в карман куртки, снял разгрузку и вместе с “калашом” забросил всё в дом. Какого-то удовлетворения от выполненной задачи от не чувствовал. Скорее, наоборот.

— Ты вали отсюда пошустрее, — сказал он Никите.

Тот кивнул. Помедлил и спросил.

— Ты же военный? А где служил? В каких войсках?