Два выстрела в небо - Ольга Корвис

о ком говорил человек Давыдова. Четверо мертвы, один удрал. От этой мысли нехорошо заскребло на душе. Больше всего Влад ненавидел, когда враг вот так ускользал. Был в его жизни один случай, когда в схожей ситуации оказались слишком херовые последствия.

Влад решил осмотреть территорию. От увиденного не то что мутило — он и не такое видел. Ощущение осталось… Словно надышался трупным смрадом, и тот въелся в ноздри, в корень языка. Он убрал пистолет и включил подствольный фонарь на автомате. Первым он осмотрел большой сарай. Дрова, инвентарь, разный хлам. Никого из живых или мёртвых. Только когда вышел, понял, что стало тихо. Генератор вырубился после взрывов. Влад медленно подошёл к стоящему поодаль от дома сараю. Дверь осталась открытой, из полумрака слышался какой-то то ли вой, то ли стон вперемешку с лязганьем чего-то железного. Будь внутри враг, уже бы выскочил. Опыт подсказывал, что там может оказаться кто-то из людей, ждущих очереди пойти на гуляш для бешеных псин.

Влад направил луч в полумрак и снова охренел. То, что он увидел, сложно было назвать человеком. Скорее — половиной человека. У мужчины не хватало правой руки до плеча и ноги до середины бедра. От левой ноги осталась культя до колена. Кожа на обрубках розовая, совсем свежая, словно недавно наросла. Пленник сидел на земле, абсолютно голый. С металлическим ошейником на шее. Завидев Влада, перестал дёргать массивную цепь. Его лицо исказилось какой-то безумной радостью.

— Ты…. Ты… ты…. — повторял он, не отрывая взгляда.

— Кто ты? — резко спросил Влад.

— С-свой… Свой я… Братишка, слышишь? Ты уебал их всех? Уебал? Мразей этих.

Глядя на искалеченного человека, Влад в который раз уверился, что хоть он и немало разного говнища повидал, жизнь всегда находит, чем его удивить. Смущало только одно — если пленника понемногу жрали, он бы в таких условиях отъехал после первой же ампутации.

— Свой это кто? — сухо произнёс Влад и навёл на него автомат. — Человек? Или такой же, как те?

— Да ты опусти “ствол”. Что ты в рожу светишь как мент? Куда мне против тебя? Человеком я был… А теперь вот, — он красноречиво оглядел себя, — хуйня какая.

— Ты давай поменьше воды и побольше дела. Кто такой? Как здесь оказался?

На несколько секунд повисла тяжелая тишина. На бледном и измученном лице объеденного мужика промелькнула злость.

— Иванов Павел Алексеевич, — сквозь зубы процедил он, с вызовом глядя на Влада. — Можно просто Пашка. Работал охранником на мясокомбинате, пока сам не стал жратвой. Так лучше?

А вот это уже было интересно. Значит, эта половина человека — сотрудник Давыдова, а тот крендель, который передал оружие, напиздел, что они не ходили к оборотням. Ну, Влад с самого начала чуял, что тот о чём-то лжёт. Теперь знал, о чём. Пиздели здесь, похоже, все подряд. А дело от этого становилось всё всратее и всратее.

— Ты, просто Пашка, самое главное снова слил. Ты оборотень или человек?

Пленник ответил не сразу. Потёр уцелевшей рукой грязную шею.

— Обратили они меня… — глухо сказал он. — Чтобы не сдох раньше времени. Сразу-то я не понял, зачем… А потом они меня напоили каким-то дерьмом. Я вырубился. Очнулся — ноги нет, и заросло почти всё. Да хорош уже светить. Ты-то хоть будь человеком.

Влад выключил фонарь. Глаза уже привыкли к полумраку. Он встал так, чтобы его не видно было с улица, а сам он держал в поле зрения и Пашку, и дверь.

— Херово дело, — обронил он. — Как ты здесь оказался?

— Как-как… Ну, видимо, так же как и ты. Пошли мы этих уёбков приструнить. А они нас расхуярили.

— Мы — это кто? И кто вас послал?

— Давыдов. У него с ними какие-то тёрки. Нас четверо было. Одному сразу башку оторвали. Меня подрали. Никитос с Лёхой съебались, падлы…

— Военные?

— Не… Ну как, срочку вроде все служили. Но на этом всё.

— То есть вы вчетвером с багажом из нихера пошли на оборотней?

— Ну да… Давыдов денег обещал.

Пленник хмыкнул, покачал головой.

— А ты-то кто? Устроил мне допрос, а сам молчишь. И это… дай что ли закурить. Напоследок, так сказать…

Влад поставил автомат на предохранитель. Вытащил из рюкзака сигареты с зажигалкой. Прикурил и протянул Пашке. Влад был наготове, если тот попробует на него наброситься, но пленник лишь схватил дрожащей рукой сигарету и с явным наслаждением затянулся.

— Ништяк. Теперь и сдохнуть можно. Так кто ты такой-то? Я всё ждал, что за мной придут. День ждал, два. Даже когда жрать начали, всё равно надеялся. А потом понял, что нихера никто не придёт. Своя шкура ближе к телу.

— Давыдов послал с проблемой разобраться. Правда, ни он, ни его люди не сказали, что уже была одна попытка. Давно ты здесь?

— Да хер знает. У меня, знаешь ли, часы остались на той руке, которую сожрали. Двадцатого июля мы сюда пошли…

— Значит, двенадцать дней…

Почти две недели ада. Влад слышал про людей после плена. Кому-то везло, кому-то в наследство доставался практически неизлечимый ПТСР. У некоторых и вовсе улетала кукуха. Этот Пашка казался нормальным. Особенно для того, у кого заживо отрезали руку и ноги. Да и, вполне вероятно, кормили собственным мясом, чтобы не подох. Может, сущность оборотня влияла на восприятие, но выглядело всё донельзя странно. Пашка тем временем в сердцах выругался.

— Сука. Вот что за люди? Друзья, блядь… Хуйня они из-под коня, а не друзья.

Он помолчал. Пару раз затянулся. А Влад подумал, что товарищи у него и правда херовые. Особенно, если на самом деле два дня назад запускали сюда коптер.

— Сколько оборотней ты видел? — спросил он.

— Четверых. Они ещё говорили про какого-то деда Власа, но он не приходил…

Показания сошлись. Один снаружи. Трое внутри, включая этого деда. И один где-то гулял. Ну не проблема, Влад подождёт, когда тот залижет раны и вернётся разодрать обидчиков. Плохо, что вернуться оборотень мог не один. Влад посмотрел на Пашку. Этот парень точно был не жилец. Человеком с одной рукой и без ног жить херово, но можно, а оборотнем… Судя по взгляду Пашки, тот тоже всё понимал.

— Ты это… Закончи уж дело. Мне в этой жизни походу ловить больше нечего.

— Закончу, — сухо