Самая темная ночь - Дженнифер Робсон

– Повезло тебе, – вздохнула Агнеса. – А нам сто лет выгребать кроличьи какашки и куриный помет.

– Ненавижу кур, – поддержала сестру Анджела, – они больно клюются!

Роза сердито воззрилась на Агнесу:

– Нечего за столом на такие неприличные темы разговаривать, тут люди едят еще. – И переключила внимание на Нину: – Для начала протри в гостиной пыль и не забудь о рамах картин, а то девочки вечно забывают.

– Не забуду.

– По обоям можно пройтись влажной тряпкой, но ни в коем случае не мокрой, а то разводы останутся. А после этого вымой пол.

– С прошлой субботы в гостиную никто и не заглядывал, – заметил Никколо. – Может, достаточно будет просто протереть пол?

– Ну, и так можно.

Гостиная была загромождена мебелью – очень старой, но идеально отполированной и в приличном состоянии. Посередине комнаты стоял большой овальный стол с салфеткой замысловатого плетения в центре. У единственного окна с кружевной занавеской притулился резной диванчик, обитый мрачноватой, но практичной темно-коричневой тканью. Полдюжины стульев с высокими спинками выстроились по периметру комнаты, а на стенах над ними висели репродукции на религиозные сюжеты и фотографии хмурых мужчин с обветренными лицами и серьезными глазами. Еще здесь было распятие, а в углу стояла статуэтка: женщина в синих одеждах. Нина предположила, что это Дева Мария.

У нее ушло три часа на то, чтобы вытереть в гостиной пыль на каждом квадратном сантиметре, и еще час – на отмывание керамической плитки на полу от такого же недельного слоя пыли, причем большую часть этого времени она потратила на отодвигание предметов мебели, возвращение их в прежнее положение и попытки убедиться в том, что всё в итоге стоит в точности на прежних местах.

Когда девушка уже шаталась от усталости, на пороге показался Никколо:

– Закончила? Выглядит идеально. Розе понравится.

– Хорошо. – Сказать что-то большее у Нины не хватило сил.

– Ужин через несколько минут – немного супа и по куску хлеба. Потом все будут мыться.

Нина сказала себе, что обязательно взбодрится после ванны. Однако вскоре ей суждено было с ужасом открыть для себя во всех подробностях способ купания, принятый в доме.

В распоряжении купальщиков имелась деревянная бадья, в которой поместиться мог один взрослый человек и только при условии, что он согнется втрое и прижмет колени к подбородку. Бадью извлекли из-под кухонной раковины и водрузили перед очагом, после чего Никколо с отцом поставили вокруг нее деревянные сушилки, завешанные полотенцами. Нине показалось, что это сделали исключительно ради нее, поскольку вокруг того, где именно они должны стоять, было слишком много шума и споров.

Мальчики натаскали ведрами в бадью холодную воду из раковины, Роза вылила туда не меньше чайника кипятка – и купальня была готова.

– Давай ты первый, – сказал Альдо сыну. – Я весь в грязи из стойла, только перепачкаю воду.

Никколо зашел за ширму и принялся раздеваться прямо здесь, в кухне, рядом с сестрами и Ниной. Со своего стула она видела его голые веснушчатые плечи, а потом слушала плеск, когда он принялся намыливаться куском мыла, который ему дала Роза. Не прошло и нескольких минут, как Никколо уже вылез из бадьи и оделся – к счастью, не выходя из-за ширмы, – а после него все то же самое проделал Альдо, при этом никто и не подумал сменить воду.

Когда отец закончил мыться и одеваться, мальчики вынесли бадью во двор. Нина слышала плеск – они вылили грязную воду в огороде. Пустая бадья была возвращена на место и усердно наполнена во второй раз. Теперь за импровизированной ширмой скрылась Роза.

После нее настал черед Нины, и, хотя Никколо, его отец и мальчики вышли во двор, на кухне все равно оставалось четыре человека. Нина, торопливо и неловко раздевшись, ступила в бадью. Вода оказалась не очень теплой, и было не слишком-то приятно знать, что в ней уже мылись, но мыло пахло лимоном, а смыть с себя пот и грязь за последние три дня было истинным наслаждением.

– Не засиживайся долго, – сказала Роза. – Девочки ждут своей очереди.

– Извините. Я только волосы быстренько вымою. – Нина, окунув голову в воду, принялась энергично намыливать ее, пока кожу не защипало, затем снова нырнула.

– Хочешь, я тебе полью? – спросила Роза.

– Да, пожалуйста.

Роза зашла за ширму и встала позади Нины, а та, покорно нагнув голову пониже, в последнюю секунду испугалась, что вода окажется холодной, но вода была теплой, вернее почти теплой, и ощущения от того, как она струится по волосам и по спине, были волшебные.

Мальчики вернулись, чтобы снова вылить бадью и наполнить ее чистой водой, как только Нина вытерлась и оделась. Подошла очередь девочек, Роза помогла каждой вымыть голову, и воду в бадье снова сменили, чтобы могли помыться мальчики. Вода, после того как из нее вылез последний из них, Карло, была серо-бурой от грязи – Роза даже воскликнула, что эта ядовитая жижа убьет все растения в саду.

Затем вернулись Никколо и Альдо, загнавшие животных на ночь в хлев, но вместо того, чтобы сразу разойтись по спальням, они уселись слушать музыку по радио, а Роза принялась накручивать волосы сестренок на папильотки, и Нине, несмотря на утомление, тоже захотелось себя чем-нибудь занять. Надо будет завтра спросить у Розы, не найдется ли у них вещей, которые нужно залатать-заштопать, решила она. Но только завтра, когда она не будет чувствовать такую ужасную усталость, когда мир на кухне перестанет казаться таким хрупким и когда у нее появится более отчетливое понимание собственного места в этой семье.

Глава 9

И снова Нина проснулась на рассвете.

– Нико…

– Я здесь. Поспи еще, до мессы несколько часов.

«Месса!» При одной мысли об этом у нее засосало под ложечкой. Прошлой ночью Никколо собирался рассказать ей, к чему готовиться и как себя вести в церкви, но Нина заснула, не успел он расстегнуть рубашку.

– Во сколько мы должны выйти?

– Месса начнется в восемь тридцать, но в колокола будут звонить с восьми, тогда нам и нужно выйти.

– Что мне надеть?

Кровать скрипнула – Никколо сел на край и принялся завязывать шнурки на ботинках.

– А как ты обычно одеваешься на Шаббат?

– Выбираю лучшие из повседневных вещей. Как на праздник не наряжаюсь. Мама всегда говорит, что мы не должны выглядеть так, будто идем развлекаться.

– Моя с ней согласилась бы.

– А платок мне нужно повязать на голову?

– Здесь платок повязывают только пожилые женщины, а молодые зачастую даже шляпки не надевают. Это все для городских, – усмехнулся Никколо.

Нина снова заснула, после того как