Самая темная ночь - Дженнифер Робсон

был одет, можно будет, когда настанет время стирки, и подумала, что глупо, конечно, зацикливаться на таких вещах, однако…

– Я знаю, у тебя сегодня Шаббат, но для нас это обычный день. По субботам мы делаем уборку во всем доме. Извини…

– Ничего страшного. Мой папа никогда не придавал соблюдению Шаббата чрезмерного значения. Он не мог относиться к этому иначе – ведь его помощь могла понадобиться пациентам в любой момент, особенно если речь шла о родах. Папа говорил, дети словно нарочно рождаются исключительно по ночам.

– Детеныши животных тоже так поступают, – улыбнулся Нико. – Увидимся за завтраком. Но ты не спеши, тебе нужно хорошенько отдохнуть.

Нина некоторое время прислушивалась к его осторожным шагам в коридоре и на лестнице, позволив себе насладиться блаженным состоянием полудремы, а потом у нее заурчало в животе, снаружи донеслись голоса проснувшихся детей, и она испугалась, что разозлит Розу, если проваляется в постели еще хоть минуту. Поэтому Нина поспешно встала, натянула ту же одежду, в которой ходила последние несколько дней, расчесала волосы, подобрала их сзади, заколов парой шпилек, и спустилась в кухню, где оказались все, кроме Никколо и Альдо – вероятно, они еще работали в хлеву.

– Утро доброе, Нина, – сказал Карло. – Садись рядом со мной!

– С удовольствием, – улыбнулась она. – Что вы едите? Пахнет волшебно.

Мальчик душераздирающе вздохнул:

– Полента с молоком. Терпеть ее не могу.

– Тебе повезло, что она у тебя в тарелке, – отрезала Роза, не отводя взгляда от кастрюли, в которой она что-то помешивала. – Так что не ной, или я пожалуюсь отцу Бернарди и он тебе пропишет девятину.[18]

Нина понятия не имела, что означает в данном случае «девятина», но, взглянув на выражение лица Карло, поняла, что не хотела бы оказаться на его месте.

Роза тем временем плюхнула в миску перед ней половник исходящей паром поленты и плеснула туда же немного теплого молока. Молоко было теплым, потому что его только что надоили, догадалась Нина. В лужице цвета слоновой кости отчетливо виднелись желтые прожилки молочного жира, но ни за что на свете она не стала бы выражать по этому поводу недовольство вслух. Карло, повинуясь немому приказу Розы, притащил кружку и поставил ее у локтя Нины. «Кофе», – робко шепнул он, но лишь сделав добрый глоток, девушка поняла, что это caffè d’orzo – мерзкий заменитель из обжаренного ячменя, от которого раньше она всегда нос воротила, а теперь выпила за милую душу.

Когда они уже заканчивали завтракать, вернулись мужчины и тоже получили свои порции поленты, молока и эрзац-кофе. В их миски, как только большая часть поленты была съедена, Роза еще добавила жирные куски жареной свинины.

Приятно было бы посидеть за столом подольше и поболтать, но младшие дочери под суровым взглядом Альдо уже взялись за веники и половые тряпки, а затем выволокли из угла большую деревянную бадью.

– Девочки, приступайте к уборке, а я пока тут на кухне закончу, – сказала Роза.

Нина не поняла, относится ли это указание и к ней тоже, или для нее будет какое-то другое поручение.

Ее замешательство, разумеется, не укрылось от Нико.

– Может, Нина сегодня поможет девочкам? Ты не против, Роза?

– Нет.

– Девочки, только не забывайте, что Нина у нас училась на медсестру. Она много знает о том, как ухаживать за больными людьми, но убираться в доме ей в последний раз приходилось давным-давно.

– Наверно, вам придется напомнить мне, как это делается, – вздохнула Нина и бросила украдкой на Нико благодарный взгляд, а тот улыбнулся и подмигнул ей в ответ.

Уборку начали со спальни Нины – сняли простыни, и вместо матраса под ними обнаружилось войлочное одеяло, брошенное поверх набитого чем-то мягким огромного холстяного чехла, содержимое которого уже так слежалось под весом двух тел за пару ночей, что вся конструкция стала совсем плоской. Следуя указаниям Агнесы, Нина подняла чехол, взбила его, как гигантскую подушку, и положила обратно на кроватную сетку.

– А что там внутри? – поинтересовалась она, потому что сильно сомневалась, что пуховая перина могла бы так хрустеть и шуршать, как этот самодельный матрас.

– Кукурузная шелуха, – ответила Анджела, – а сверху мягкая подстилка, чтобы скорлупки не лезли наружу.

Они застелили постель чинеными-перечиненными, но свежими, крахмально-ломкими простынями, прошлись по всей комнате влажными тряпками, собирая пыль с мебели, и Анджела понесла на улицу выбивать и проветривать деревенские плетеные коврики.

Дальше настало время подметать и мыть полы. Девочки терпеливо показали Нине, как держать метелку, чтобы пыль не разлеталась клубами, а когда все закутки были тщательно выметены, еще и поблагодарили ее за помощь, хотя она скорее добавила им хлопот.

Потом они все вместе затащили по лестнице наверх ведра горячей мыльной воды, и Нина сначала усвоила, как правильно сворачивать тряпку для пыли и подкладывать под коленки, чтобы их не намять, а потом – как драить полы.

– Начинай из угла, чтобы потом не ходить по мокрому, – посоветовала Анджела.

– Хорошенько потряси швабру над ведром, чтобы луж на полу не наделать, – добавила Агнеса. – А как только вымоешь половицы, протри их чистой сухой тряпкой. Справишься здесь сама? Мы с Анджелой можем взять еще одно ведро и заняться папиной комнатой.

– Это будет разумно. Я вас позову, если что.

К тому времени, как Нина закончила уборку в своей спальне, девочки успели вычистить остальные три – ей осталось только помочь им с коридором и лестницей, а когда они домыли самую нижнюю ступеньку, настала пора обедать.

Еду, которую поставили перед ней на столе, Нина жевала, не поднимая глаз и не участвуя в разговоре. Несмотря на усталость, она получала удовольствие. На первое у них была pastina in brodo, на второе – рагу с курицей, и хотя курицы в этом блюде оказалось совсем мало, зелень, картошка и прочие овощи были восхитительны. Нина съела все подчистую, выпила целый бокал вина, налитого для нее Альдо, и даже прикончила полную чашку caffè d’orzo, полученную в конце обеда.[19]

Все это время ей не давала покоя мысль о том, как дожить до вечера, ведь она невероятно устала. Даже бессонные ночи, когда приходилось вместе с отцом посещать пациентов, ее так не выматывали, да и вообще она никогда не была бездельницей. Однако несколько утренних часов за уборкой сельского дома лишили ее всех сил.

– Агнеса, Анджела, нечего рассиживаться, вы уже поели. Вам еще нужно вычистить кроличьи клетки и курятник, – сказала Роза.

– Давайте, я им помогу, – подала голос Нина. Для разнообразия она сейчас была рада поработать вне дома.

– Лучше наведи порядок в гостиной, –