Проклятая Мангазея - Константин Волошин

— То как посмотреть, милая дурочка! — и, отвлекая от опасной теми, стал целовать её мягкие сладкие губы.

Уже дома, Тимоха всё же подумал и решил не откладывать разговор. Завтра же нужно посетить дом попа и предложить себя за мешок шкурок. А то ещё пропадут или кто додумается поискать и найдёт.

И всё же старое желание не пропало. Он ещё надеялся соблазнить Гапку и овладеть ею до свадьбы. Ну, а коль поп откажет ему, то и думать нечего. В ближайшую встречу затащит её к себе и возьмёт. Был уверен, что сумеет уломать дуру.

Подумав на следующий день, Тимоха отправился в избу попа, зная, что в это время он обедает, а потом спит часок или больше. И он спешил быть до обеда.

Встречу обставил под случайность. Поп не удивился, завидев Тимошку. Но разговаривать не захотел. Лишь позволил облобызать руку. А Тимошка заспешил, заметив поспешно, боясь, что поп уйдёт и не станет слушать:

— Батюшка, я о шкурках хотел с вами поговорить, — и тут же заметил изменение в его лице. Оно стало внимательным, даже глаза чуть заулыбались. Голова крутанулась в разные стороны.

— Ты что такое говоришь, бродяга? Какие шкурки? — Говорил он негромко и это лишний раз убедило юношу в своём правильном стремлении.

— Ну… как в прошлый раз, батюшка. Может, я провожу вас в дом? Там и поговорить сподручнее, ваше преподобие.

Поп думал недолго. Кивнул и молча пошёл дальше. Тимка плелся следом.

— Матушка, ты готовь обед на стол, а мне не мешать. Я поговорить охоч с этим балбесом. Надо наставить его на путь истинный. Пошли, — кивнул он Тимошке.

Поп уселся на лавку, присосался к чашке и выцедил квас целиком. Тимке не предложил. А тому тож хотелось испить прохладного кваска. На улице было жарковато.

— Ну, говори, юный босяк. Что у тебя там ещё есть ко мне?

— Я же говорю, батюшка. Шкурки, как в прошлый раз. Продать бы с вашей помощью.

— Выходит, у тебя ещё имеются? — вытаращил глаза отец Яков. — Значит, ты меня прошлый раз обманул, негодный грешник! Ну-ка выкладывай все!

— Так не обманывал я вас, батюшка. Тогда у меня ничего больше и не было. А сейчас опять появились. Вот, помня ваше расположение ко мне, батюшка, осмелился беспокоить по такому пустяку.

Поп вполне догадывался про игру юноши. Спорить и журить не стал. Он лихорадочно думал, что и как ответить. И вдруг спросил:

— Ты, видать, всё уже пропил, и посчитал, что с моей помощью опять получить дармовые деньги? Ишь какой ушлый нашёлся, Господи, прости меня грешного! — перекрестился и вздохнул чуть ли не горестно.

— Деньги, конечно, нужны, батюшка. Однако пропивать те не стал. Целы они почти все. Разве что истратил на себя, — Тимофей оглядел себя.

— Да? — удивился поп и с интересом оглядел юношу. — А для чего тебе столько денег? Аль жениться собрался?

Тимка обрадовался, что поп сам дал повод заговорить о женитьбе и тут же сказал:

— Так и есть, мой благодетель батюшка!

— И кто же согласился пойти за такого? — глаза попа заблестели любопытством.

— Нашлась, батюшка. Да я хотел получить ваше благословение. Всё ж очень важный шаг намечается, батюшка. Благословите?

— А что ж… Дело не хитрое. Да кто она-то? Я должен знать.

— Ваша дочь, батюшка. Её хочу в супруги, — наконец брякнул он, побледнев.

Глаза отца Якова округлились, щеки стали наливаться краской. И тут он прошептал как-то странно и угрожающе:

— Как ты посмел, грешная падаль, такое мне сказать?! Как язык повернулся? О Господи, — поднял он глаза к потолку, — вразуми меня и помилуй! До чего я дошёл! Со мной хочет породниться нищий бродяга! Вон!

— Простите, батюшка, — продолжал играть Тимошка, — хотел, как лучше. Без ссоры.

— А ты, божья сволочь, говорил с дочкой? — вдруг спросил поп.

— Как мог, ваше преподобие! Она вообще ничего не знает.

Поп пристально глядел в честные наивные глаза Тимошки и долго не смог найти нужных слов. Краска сменилась бледностью лица, и он чуть успокоился.

— Не смей ничего больше мне говорить, негодный прощелыга! Больше сюда ни ногой! Спущу собак на тебя!

— Очень жаль, ваше преподобие, — вздохнул Тимошка и направился к двери. Он медлил в надежде, что поп вернёт его. Не вернул. И Тимошка вышел, окончательно решив, что обязательно обрюхатит Агафью.

Глава 7

Отец Яков долго сидел, словно оглушённый таким поведением Тимошки. Жену, заглянувшую к нему и позвавшую обедать, прогнал грубо и раздражённо.

Думы, одна неприятнее другой, не покидали его голову. Сердце предательски и тревожно бухало в груди. И подумалось, что не дай Бог ещё сердце подведёт. А у него дети. Их надо поставить на ноги. Одна мать с этим не справится.

Вспомнив слова Тимошки о незнании ничего дочерью, усомнился. Матушка намекала как-то, что та уж слишком приветливо поглядывала на болвана Тишку. Встал, походил, успокаиваясь и прислушиваясь к щемящему сердцу. Кликнул жену. Та заглянула в щель двери вопросительно.

— Пусть Агафья зайдёт. Разговор имею к ней.

Боясь спрашивать о причине, матушка исчезла. А отец Яков всё раздумывал о странном поведении Тимошки. Его шкурках и тех денег, которые он так глупо потерял. Пять сороков!

Робко вошла Агафья и стала у двери в ожидании. Отец поглядывал на дочь сурово, молчал, нагнетая обстановку страха и робости на дочь. Наконец спросил тихо:

— Ты встречалась с Тимошкой? Отвечай, как на духу, дочь моя!

Бледность заполнила всё лицо девушки. Она молча стояла, не в силах справиться с охватившем её ужасом расправы. Но понукаемая отцом, прошептала:

— Матушка ведь запретила, батюшка. Нет, тятя! — ответила девушка, словно ныряя в ледяную прорубь. — Как можно!

Отец пристально смотрел на дочь. Та стояла, опустив голову, бледность не покидала её лица. Раздумывал, правду ли та молвила. Угадать точно не смог.

— А в мыслях держала? Думала о нём? — уточнил он.

— Изредка думала, тятя, — почти шёпотом ответила Агафья. — Он парень красивый.

— Говоришь, как потаскушка! — взорвался отец. Даже жена, стоящая рядом с дочкой, вздрогнула, испугавшись. Женщины молча ждали продолжения. Но не услышали.

— Агафья, что случилось? — спросила тихо мамаша. — Что ты такое натворила?

— Ой, мама! Ничего я не натворила! Я не могла сказать тяте неправду. — И залилась слезами отчаяния и настоящего горя. Родители не могли понять какова истинная причина такого плача и переживания дочери.

Последние слова дочери показались отцу правдой, и он помаленьку успокоился. Даже снизошёл до объяснения, заявив всё же со злыми тонами в голосе:

— Этот проходимец Тимошка вздумал просить нашу