История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко

офицеры, особенно старшие, не имеют достаточных военных знаний. «Они как дело без души», — заявляет он. Утверждая, что уровень военного искусства определяет мощь страны и ее положение в мире, Шувалов доказывает важность развития системы высшего военного образования. «До тех пор, пока Персия и Рим ставили на первое место военные вопросы, — пишет он, — они процветали и занимали главенствующее положение. Пренебрежение этими вопросами привело их к упадку». Шувалов считает необходимым создание высшей военной школы. В архивах сохранились проекты, подготовленные им, продуманные и детальные. Болезнь и смерть императрицы помешали их осуществлению. Однако был сделан важный шаг в развитии военной науки. Так, был переведен и широко распространялся труд Тюрпена де Криссе «Опыт об искусстве войны». В офицерской среде растет интерес к учебе и чтению. В 1754 г. создается комиссия, в сферу деятельности которой входит решение ряда проблем: унификации образовательных программ, подготовки списков личного состава, обучения офицеров артиллерии и инженерных войск, организации иррегулярных войск, вооружения и снабжения армии, создания интендантских складов и т. д. Но внимание Шувалова в первую очередь обращено на два вопроса. «Артиллерия и инженерное дело, — говорит он, — основаны на науке, их офицеры должны получать широкое научное образование». Созданы училища в данных родах войск. Качество образования, полученного в них, весьма высокое. Хотя основное внимание уделяется математике, в программу также включены курсы тактики и стратегии, а также военной истории. Учащимся дают задания написать сочинения, в которых предлагают разобрать прошедшие войны. С этой же целью предпринимаются попытки создания военных архивов. Проводятся важные реформы в артиллерии. В 1757 г. на вооружение поступает гаубица, превосходящая по своим характеристикам все прочие полевые орудия. «Шуваловская гаубица», изобретенная С. Мартыновым, в два раза легче своего прусского аналога, может вести огонь ядрами, картечью, разрывными и зажигательными снарядами. Дальность выстрела у нее больше, точность поразительна, она позволяет внедрить новый вид стрельбы — навесной. Существуют три модели «шуваловской гаубицы»: двухфунтовая, фунтовая и полуфунтовая. Применение этой гаубицы, технология производства которой держится в секрете, дает превосходство над противником. Численность полковой артиллерии, сокращенной после турецкой кампании до одного орудия на пехотный батальон или кавалерийский полк, в ходе Семилетней войны значительно увеличивается. Армейская артиллерия сводится в бригады по 20 орудий. Наконец, создается крупное артиллерийское соединение — бомбардирский корпус, включающий в себя 46 тяжелых орудий. Шувалов также создает инженерный полк (1757), состоящий из двух саперных рот, двух понтонных и двух рабочих. Русские считаются мастерами в деле создания плавучих мостов. Они внедряют в практику парусиновые понтоны вместо металлических. Но Шувалов в своем деле не одинок. В 1756 г. создается «Конференция при императорском дворе» — заслуга Бестужева, скопировавшего ее с венского Гофкригсрата. «Командовать и управлять массой в 55 тыс. бойцов, удовлетворять ее нужды, назначать цели со всеми вытекающими отсюда последствиями надлежит одной лишь Конференции, возглавляемой императрицей», — пишет Бестужев. Согласно его концепции главнокомандующий является представителем Конференции в войсках. Это учреждение не соответствует идеям Петра Великого. Состоящая из людей, мало разбирающихся в военном деле, Конференция оказывает негативное влияние на ход военных действий. Прежде всего на нее возлагается ответственность за отвратительную организацию снабжения войск во время войны.Уставы

Имеется существенная разница между уставами различных родов войск, что является следствием отсутствия единого командования. Самый непродуманный — пехотный устав (1754). Он абстрагируется от полевой и гарнизонной службы, пренебрегает индивидуальной подготовкой в пользу тесного строя, эволюция которого усложнена до крайности. Заряжание ружья производится в 12 приемов, включая совершенно бесполезные, такие как: «ударить по патрону», «ударить по прикладу». Одиночной стрельбе больше не учат. Таким образом, несмотря на напоминание «всякий способ побить неприятеля хорош», этот устав противоречит идеям Петра, насаждая в армии автоматизм в ущерб духовности. К счастью для войск, они не успевают пропитаться духом этого устава и вступают в Семилетнюю войну, обученные в соответствии с другим документом 1716 г. Кавалерийский устав (1755) намного лучше. Он соответствует идеям Петра. Основной акцент в нем делается на быстроту атаки и холодное оружие. Детально разработаны принципы индивидуальной подготовки кавалериста. «Сила конницы, ведущая к победе, — говорится в уставе, — требует храбрости воинов, умелого обращения с саблей и решительной атаки галопом». Самый продуманный — устав артиллерии, названный «Инструкция к употреблению артиллерии в бою» (1759). Он полон новыми идеями. К ним относятся: навесной огонь, маневрирование огнем, подвоз боеприпасов в ходе сражения. Устав гласит, что первый долг артиллериста, каковы бы ни были обстоятельства, действовать в интересах пехоты и конницы, даже если придется пожертвовать своей жизнью. Усложняется проблема комплектования армии. Дворянство ищет путей избежать службы рядовыми. В 1762 г. оно добьется освобождения от нее. Несмотря на увеличение числа выпускников кадетского корпуса, средний уровень подготовки офицеров снижается. Появляется любопытная возможность, позволяющая записывать дворянина сразу после рождения солдатом в гвардию (а иногда и до него) на службу примерно в 16 лет, он производится в сержанты, как имеющий соответствующую выслугу, а поскольку это звание в гвардии соответствует подпоручику армии, он становится офицером в 17–18 лет, имея лишь образование, полученное в родном доме. Так офицер упускает два важных момента, которые ему хотел привить Петр: послужить солдатом и получить необходимое образование. Отношение к службе становится небрежным. Все чаще и чаще офицер перекладывает свои обязанности на унтер-офицера. Армия становится менее мобильной, обремененной следующим за ней обозом с офицерским багажом. На 90 тыс. войск, действующих в Пруссии, приходится 50 тыс. повозок. Многие офицеры редко появляются в полках. У капитана от 10 до 12 адъютантов. Переходы совершаются медленно, полку требуется больше часа на то, чтобы развернуться в боевой порядок.

Организация армии претерпела следующие изменения: сформированы четыре гренадерских полка, структура всех пехотных изменена с двух- на трехбатальонную. Численность кавалерии сокращена, но в каждой части сформирована гренадерская рота. Армия состоит из пяти округов, которые все более приобретают территориальное значение: Петербургский, Московский, Лифляндский, Украинский и Новгородский. В 1756 г. полевые войска насчитывают 185 тыс. человек, гарнизонные — 75 тыс., 28 тыс. ландмилиция и 44 тыс. — иррегулярные войска.

Приведу несколько оценок, данных иностранцами армии Елизаветы. В 1757 г. Фужьер, военный атташе в Санкт-Петербурге, писал: «Войска, которые я видел, очень хороши, солдаты высокого роста, сильные и крепкие, все с усами, хорошо одетые и обутые: в белые гетры на парадах и в короткие сапоги для марша. Два полка поставили под ружье, чтобы показать их господину послу. Их выправка показалась мне превосходной. Если вся кавалерия похожа на показанный нам кирасирский полк, она великолепна, кони хороши, и выправка у нее отличная, как и у пехоты». В 1759 г. Монтазе