Ярмо Господне - Иван Катавасов

Это еще не все. Покуль тебе не откроется асилум, либо до свадьбы и венчания, никакого секса. Ибо запрещено. Трали-вали, сверху-снизу не устали.

Вам все ясно, неофит Анастасия?

— Да, кавалерственная дама-зелот Вероника.

О Настиных бедах и злоключениях прецептор Павел узнал пополудни, общаясь с рыцарем Филиппом в орденском онлайне. Действия коллег по купированию секулярной ситуации и сокрытию видимых следов произошедшего он одобрил, философски заметив:

— Диалектика, мой друг, диалектика, отрицание отрицания и переход дурного количества в хорошее качество. Неисповедимо благорасположение Господне, ежели человек в чет-нечет стохастически играет.

Не было бы счастья, да несчастье помогло и, смею надеяться, поможет нашей чудеснейшей Настасье Ярославне. Блаженны кроткие, ибо они наследуют новое небо и землю.

Касаемо же ее и Марь Вячеславны намечающейся учебы в Североамериканских штатах, то у меня нет необходимости противиться и перечить неразумно. Думаю, они обе вскорости обретут в Новом Свете истинно мудрого наставника-прецептора, сведущего в арматорстве, в медицине, в естественных науках, давнего ярого поклонника доктрины техногнозиса.

Признаться, я порой завидую по-стариковски вам, молодым высокородным носителям Благодати Господней. Вам днесь гораздо легче идеально отделять себя от земнородной скверны и богомерзости, не путая высшее духовное и низменное материальное.

Дыхание легких вы не принимаете за дух человеческий. Бессмертную душу и религиозное чувство материалистически не находите где-нибудь в сердечных клапанах, в брюшной полости или же в электромагнитных потенциалах коры головного мозга.

Распрекрасно знаете, почему у людей над головой вовсе не размещены райские небеса, откуда на них благосклонно взирают святые и праведники под предводительством человекообразного боженьки и химерических ангелочков с птичьими крылышками. Ибо ложные материальные аналогии вам суть без надобности.

Солнце для вас не катафатическое божество, но необходимо заурядное звездное светило с адской термоядерной температурой на поверхности и внутри. Такими же адовыми котлами суть вам понятны и другие звезды, пульсары, черные дыры с невообразимой гравитацией, перемалывающей материю и время.

Об адовом космическом холоде, абсолютном нуле и безвоздушном пространстве вам эмпирически общеизвестно. Благорастворение воздухов вы в инфернальном голубом небе с глупой надеждой не ищете.

Под ногами у вас, стоит лишь присмотреться геофизически, также везде располагается смрадная преисподняя и Тартар в виде магматических температур и немыслимого давления, превращающих камень в жидкость.

Какой-либо блаженно наивный натурализм древних вас не страшит, коль вам ведомо, каким тончайшим хрупким слоем выявляется ноосфера, где только и возможна временная телесная жизнь рода людского. Чуть помощнее солнечные протуберанцы, и биосферному человеку не выжить на планете Земля.

Чего уж тут рассуждать в облыжном откровении о конце света, если Солнце может катастрофически распроститься с главной последовательностью и нечаянно обратиться в прожорливого красного гиганта, заглатывающего свои планеты. Или же Бетельгейзе, ближайшее к нам подозрительное светило, вопреки многим астрономическим вероятиям и прекраснодушным расчетам возьмет да и разразиться адовой вспышкой сверхновой!

Вас, многоученых молодых коллег, нет нужды убеждать в том, что Природа, с какой буквы ее не пиши, заглавной или строчной, есть не Бог, но Дьявол, не благословение, но проклятие. Такова и земнородная натура людская в сатанинской материалистической телесной скверне, перенасыщенной стародавними бесами естества.

Лишь милость Господня хранит преходящую человеческую плоть от преждевременного тления и бесовского разложения, наделяя ее спасением духовным, исправляя дьявольское нечестие Первородного Греха Творения и строптивого непокорства воле Господа нашего Триединого…

ГЛАВА III НА ЧЕСТНОМ ПИРУ БЕЗ ПОХМЕЛЬЯ

Старый Новый год Филипп с Настей провожали, встречали плотно и душевно втроем по-родственному с тетей Агнессой. Около пяти вечера они честь по чести позвонили Настиным родителям в Астану, поздравили с праздничком и сообщили первостепенную семейную брачную новость.

Для родителей предстоящее замужество дочери не являлось тайной за семью печатями. Намечалось бракосочетание ориентировочно в начале марта. Но вот о точной дате, назначенной на первую субботу февраля, они узнали впервой.

Кадровый дипломат и преуспевающий бизнесмен Ярослав Дмитриевич Заварзин полагал скороспелый брак единственной дочери несколько преждевременным и предрекал скорый неминуемый развод. С потенциальным зятем Филиппом он встречался как-то раз в октябре прошлого года. Особенного впечатления он на него не произвел. «Нате вам, учитель-мучитель, от заплаты дырка, то же и от зарплаты…»

Напротив, Стефания Мартиновна непоколебимо уверена: 18 лет — оптимальный брачный возраст для невесты, если жених состоятельный и многообещающий молодой человек. Она напористо общалась с Филиппом несколько раз воочию и поддерживает с ним энергичную переписку по электронной почте.

К долговечности будущего брака она тоже относится скептически. Хотя не исключает возможности долгой и счастливой супружеской жизни Насти с Филиппом. Но уже по своим деловым соображениям, какими она не спешит делиться с рохлей-мужем.

— Моя бронебойная и несравненная матильда три раза мне намекала, за кого она тебя признает, Фил. По ее мнению и бизнес-понятиям, ты — высокооплачиваемый чистильщик на службе у клана Рульниковых. Учитель, студент — это так, напускное, камуфляж.

Мол, станешь постарше, если выживешь на киллерской должности, то непременно займешь подобающее административное место на фирме. Не получится, то я — молодая вдова и замуж еще быстрее выйду, чем в первый раз. Стопудово.

Она потому и на мою учебу в Америке согласна, теперь — и на изучение медицины. Если от местных опасностей и угроз я буду в жесть подальше…

Настину интерпретацию дальновидных тещиных мотивов Филипп принял во внимание и как-то разубеждать Стефанию Мартиновну не намеревался. «Мать ее, Степанида!»

Прибавление в численном количестве неизбежных свойственников Филиппа Ирнеева не очень радовало, но и не слишком огорчало:

«Кто дальний нам? Пожалуй, тот, кого поблизости не заметишь и вдалеке не разглядишь».

Простодушную Агнессу Дмитриевну семейные подспудные тайны никоим боком не касались. Родную сестру Ярослава Заварзина ни во что не посвящали и берегли, как привычный и необходимый предмет домашней обстановки.