Хэллоуин: история и традиции - Жан Маркаль

и настала почти полная темнота. Этне ничего не видела и окликнула подруг, но не получила ответа. Она попыталась найти в тумане тропинку, которая поднималась бы в гору, но, чем дальше, тем больше чувствовала, что спускается куда-то вниз. Потом туман внезапно рассеялся, и она с изумлением обнаружила, что стоит посреди бескрайней равнины».

Судя по всему, Этне покинула мир сида и перенеслась в мир людей. Тут ей встретился отшельник в монашеском одеянии; он сидел перед каким-то сооружением, увенчанным небольшим крестом, и читал книгу. Этне приблизилась к нему и «к великому его удовольствию начала вслух произносить написанные в книге слова. Книга же была Новым Заветом, а человек – учеником Тайлгинна, лысого человека, то есть благословенного Патрика». Ясное дело, девушка остается с ним на долгие месяцы и принимает христианство, но также рассказывает монаху все что знает о племенах богини Дану, «поражая его своей мудростью и умом».

Этот эпизод – прекрасная иллюстрация преемственности внутри ирландской традиции; он показывает, как христианским монахам удалось – даже отбрасывая то, что они считали сатанинским, и добавляя некоторые собственные детали, связанные с новой религией, – тщательно собрать рассказы языческой эпохи и включить их, сопроводив картинками, в свои рукописные книги.

Между тем Энгус не мог смириться с исчезновением приемной дочери и отправился на ее поиски. Он обошел всю Ирландию и вот однажды увидел ее – она стирала в реке белье; неподалеку стояла ее хижина. «Но она его не узнала, потому что не только утратила невидимость, дарованную Мананнаном племенам богини Дану, но и потеряла способность видеть своих бывших сородичей». Тема утраты волшебными существами при переходе в людское состояние – из любви или по иным причинам – ряда свойств весьма популярна для народных сказок. Примерно это и происходит с феей Мелюзиной, наделенной магическими способностями, но лишенной души, когда она становится человеком: в результате этой «материализации», чтобы не сказать «воплощения», она теряет свой дар, зато приобретает бессмертную душу.

Энгус все еще надеется вернуть Этне в сид. Чтобы привлечь ее внимание, он начинает петь ей волшебную песню. «Она услышала песню и подняла голову, чтобы посмотреть, кто это там поет. Но она никого не увидела и не поняла слов песни. Испугавшись, что это проделки дьявола, она перекрестилась и принялась молиться. Не успела она закончить молитву, как на опушке показался блаженный Патрик. Тайлгинн отлично знал, на что способны друиды, и мог видеть Энгуса и племя Дану. Он призвал их отречься от своих безумных верований и поклониться истинному Богу». Отметим, что ирландский апостол обращается к Туатха Де Дананн как к обыкновенным людям и не ограничивается стремлением защитить от искушения вновь обращенную христианку, но и пытается обратить всех «язычников», кем бы они ни были, что полностью соответствует нашим познаниям о миссионерской деятельности святого Патрика[98].

Энгус понимает, о чем ему говорит христианский проповедник, но категорически отказывается ему подчиниться. Он также понимает, что навсегда потерял свою горячо любимую приемную дочь Этне. «Энгус и его спутники с горестными криками побежали вдоль реки и исчезли. Этне услышала эти крики, и они так больно ранили ее в сердце, что она мгновенно умерла. Монах похоронил ее в часовне, которая с тех пор зовется Килл Этне[99]».

Той поры минуло много времени. Праздник Самайн канул в небытие. Но память о нем сохранилась в коллективном сознании, и, преобразившись, он снова возродился – в виде народного карнавального Хэллоуина и религиозного Дня всех святых.

Часть третья. День всех святых

В христианском литургическом календаре есть четыре главных праздника, задающих ритм всему году, и эти праздники признают представители всех христианских конфессий: и православные, и англикане, и протестанты всех течений, и католики Римского обряда. Практически литургический год начинается с Рождества, когда празднуется появление на свет Спасителя; затем идет Пасха с почитанием Страстей Христовых и Воскресением Искупителя; затем – Пятидесятница, символизирующая снисхождение на людей Святого Духа, и, наконец, День всех святых – прославление всех, кто достиг Вечного света. Значение последнего праздника трудно переоценить, поскольку он как бы венчает собой весь предшествующий духовный опыт. Однако в массовом сознании, и это касается как верующих, так и атеистов, праздник всех святых связан с почитанием всех покойников без исключения, потому что даже те, кто не причислен официальной церковью к лику святых, все равно могут считаться Избранными.

Датировка Дня всех святых

Люди испокон веков старались хранить память об умерших, а в некоторых случаях превращали ее в настоящий культ. От подземных гробниц Ближнего Востока до памятников, украшающих площади любого, самого маленького городка, каждый человек помнит о тех, кого с нами больше нет и чьими наследниками и продолжателями мы себя ощущаем. Можно даже сказать, что с момента своего появления на земле человечество старалось установить неразрывную связь между ныне живущими и их самыми далекими предками. Забота, с какой мы возводим могильные или мемориальные памятники, показывает, что эта символическая связь опирается на глубокое осознание того факта, что при всей своей индивидуальности человек не мыслит себя в отрыве от других людей, как живых, так и тех, кто ушел от нас в загадочный иной мир.

Но, признавая, что культ мертвых, сознаваемый или неосознанный, всегда присутствовал во всех культурах, логично предположить, что существовали также особые обстоятельства, позволяющие вступить в контакт с покойниками. Так называемые исторические цивилизации оставили нам об этом достаточно явные свидетельства, но в том, что касается доисторических обществ, не знавших письменности, подобной ясности нет. Мы понятия не имеем, в какой день года эти древние народы предпочитали поминать своих мертвецов, и вынуждены ограничиться предположениями. Это не касается мегалитической культуры (в Западной Европе охватывающей период с 5000 по 2000 годы до н. э.): благодаря находкам археологов мы можем с точностью определить датировку ежегодных погребальных ритуалов.

Известно, что дольмены (от бретонского «каменный стол»), или, как их еще называли, «крытые ходы», то есть внутренняя часть пирамиды – кургана, сооруженного из камней и земли, – служили прежде всего могилами, индивидуальными или общими. Но, как и в случае с церковью, возведенной на месте захоронения святого или мученика, эти курганы одновременно играли роль святилищ. Известно также, что правом проникать внутрь дольмена обладали только жрецы, но некоторые из этих памятников, находящихся в Ирландии, располагались на просторной круглой площади, похожей на паперть, где могли собираться целые толпы поклонников. Остается выяснить, ради каких ритуалов они там собирались.

В ходе реставрации знаменитого кургана в Ньюгрейндже – сида Бру-на-Бойне, известного нам по ирландским легендам кельтского периода, – историки обнаружили, что над входом в это сооружение было сделано отверстие, в которое в день зимнего солнцестояния падал солнечный луч, проникая внутрь кургана и заливая внутреннее пространство погребальной камеры ярким светом. Сама погребальная камера с вогнутым сводом делилась на три предела, в каждом из которых находилась выдолбленная в середине каменная плита, куда складывали кости и пепел покойника. Нет никаких сомнений, что это был ритуал символического восстания из праха, возрождения в Ином мире, и это заставляет думать, что в день зимнего солнцестояния, то есть самый темный день в году, в этом месте проводилась чрезвычайно важная религиозная церемония. Это открытие, сделанное почти случайно в 1960 году, затем нашло многочисленные подтверждения, когда в других мегалитических сооружениях,