От любви к пельменям - Юлианна Гуськова

— Это не пельмени, а вареники, — поправил меня Динэл, подвигая мне другую тарелочку.

— Почему вареники? У тебя же пельменная, как ты в пельменной можешь подавать вареники?

— Основное направление — пельмени, но я хочу включить в меню и сладки начинки, поэтому несколько позицию в меню — вареники.

— А чем еще отличаются пельмени от вареников? У меня не так давно возникла интересная дискуссия по этому поводу.

— Это разная начинка и ее соотношение к тесту, форма, размер. Есть много критериев различия. Но я хочу подметить, что вареники у меня есть только с вишней и творогом и черникой, — говоря о последнем, мужчина указал на мою тарелку.

Вареники с черникой и творогом произвели на меня столь же неизгладимое впечатление, как и предыдущее блюдо. Вареники были щедро политы сметано-черничным соусом, что я вначале даже и не поняла, где они сами. Меня нельзя назвать любительницей сладкого, но вареники, что относились к этой категории, пришлись мне по душе. Я опять-таки не понимала, как сладкое можно сделать горячим.

Далее я пробовала сырные пельмешки, а затем и с лососем из черного теста. Динэл хвалил их больше всех, но мне они почему-то понравились в меньшей степени, чем остальные. А возможно, я уже была сытой к тому моменту, как попробовала их.

Не скривлю душой, если скажу, что Динэлу доставляло не меньшее удовольствие наблюдать за моей восторженной реакцией, чем мне есть его венцы кулинарии. Каждый из нас остался доволен тем, что получил. Перед уходом Динэл сказал, что будет рад видеть меня в любое время в пельменной и завтра состоится открытие, на котором он также был бы рад встретить меня. Я ничего не могла обещать, но предложение пользоваться его кухней в любое время дня и ночи мне понравилось. К слову, оказалось, что сам мужчина живет на втором этаже, поэтому я увидела его в таком неподобающем виде. Тепло попрощавшись с Динэлом, я покинула пельменную примерно в девять. Хоть все и прошло хорошо, и я нашла Динэла интересным собеседником, но мужчина вновь сослался на то, что него нет времени купить монофон, а потому о не может дать мне свой код артефакта. Неужели он правда такой скрытный?

— Почему ты пришла одна? — Возмутилась Бэка, когда я пришла домой.

— А с кем я должна быть? — опешила я.

— С Олевером, — ни на секунду не замешкалась она. — Разве ты не с ним ходила в пельменную? — Бэка недовольно скрестила руки.

— Он не смог пойти, — я сняла пальто и начала разуваться, как Бэка резко подошла ко мне и схватила меня за подбородок, пристально изучая мое лицо.

— А это что такое? Ты все-таки съела соседскую кошу? — в её голосе появилась насмешка, хотя я услышала в нем и насторожённость.

— Что за чушь ты несешь? — я отстранилась и невольно посмотрела в зеркало, стоящее в коридоре.

На моих губах и уголочках рта остались следы черники. Черника немного подсохла и сейчас выглядела так словно это запёкшаяся кровь. Действительно можно было подумать, что у меня разбита губа, но, так как счастливая улыбка никак не вязалась с этим, сейчас я выглядела так, словно была вампиром и только покусала кого-то. Впечатляет. А я-то думала, почему на меня одна женщина так странно посмотрела? И Динэл тот еще молодец — неужели не мог сказать, что у меня губы испачканы?

Отмыв губы и получив от подруги ценное наставление о том, что всегда нужно смотреться в зеркало, прежде чем куда-то пойти, я закрылась в своей комнате, чтобы начать писать новый выпуск. Времени оставалось не так много. Сегодня сделаю набросок, а завтра весь день свободен — поработаем с Олевером до заката.

По крайней мере, я так планировала…

— Дорогуша, теперь это твое новое рабочее место, — Джошерс с елейной улыбкой поставил коробку с моими вещами на крайний стол. — Я знал, что ты придешь, поэтому выбрал для тебя лучшее место — у туалета. Надеюсь, тебе понравится. Я так же заблаговременно убрал из уборной освежитель воздуха, чтобы аромат экскрементов доходил до тебя.

— Ты очень любезен. Впрочем, как и всегда, — выдохнула я.

— Я же должен заботиться о своей коллеге верно? — он подмигнул мне и тряхнул прилизанными волосами. Невольно отметила, что у Джошерса отросла щетина. — Выпьешь со мной кофе на обеде? Так хочу поболтать с тобой, — протянул он. — Ваш кабинет очень удачно сгорел. Я бы хотел похвастаться, что приложил к этому руку, но не могу, ибо я не делал этого. Но это было предсказуемо. Я смотрел твой гороскоп на эту неделю и тебе прогнозировали переезд. Мой журнал правдив, дорогуша, так что покупай выпуски по средам, вдруг окажется полезным? Не верится, что с этого дня мы будем работать в одном здании.

Действительно уж, не верится. Как так вышло-то, что мой главный конкурент будет работать бок о бок со мной?

Проснувшись в четыре часа утра, я принялась собираться на лепку снеговика. Так как мне не хотелось портить любимое пальто и перчатки, из дальнего уголка шкафа пришлось достать теплую куртку, в которой я обычно ездила загород, и перчатки.

Не знаю куда ушла подруга, но ее почему-то не было дома. Это вызывало вопросы — еще достаточно рано для того, чтобы она могла пойти куда-то. Оставив ей записку на столе, поспешила к издательству.

Вчера Бэка даже одолжила у своего племянника такое детское изобретение, как снеголеп для маленьких снежных шариков, поэтому я была готова хорошенько поработать во благо нашего отдела. Это все кажется глупостями и пустяками, но, если лепка снеговика по итогу повысит мою зарплату в пару тысяч лиственных, почему бы и нет?

На ступеньках издательства уже сидел редактор, вокруг него была громадная куча снега, но господин Уэрс был каким-то мрачным и жизнерадостный блеск не зажегся в его глазах, когда он увидел меня и Ювэль, которая пришла одновременно со мной с другой улицы. Начальник небрежно махнул нам на соседние ступени, говоря, что у него есть важное объявление и он расскажет обо всем тогда, когда все сотрудники явятся на лепку.

— Что с ним? — Ювэль удрученно покосилась на господина Уэрса, катая от скуки маленький снежный шарик.

Я пожала плечами, так же не знала, что заставило его столь сильно взгрустнуть. Даже когда Вадэн побил записной книжкой какого-то репортера из другой газеты, который лез без очереди, он был весел. Должно было случиться и впрямь что-то плохое, чтобы он так сильно