Тоннель в Паддингтоне - Кейт Андерсенн

сказали, что выбросили розы, который принес ей Джонс. Желтые?

Дидье кивнул.

— Как… те, при Берте и Клариссе, знаете. Да.

— Куда вы выбрасываете мусор?

— На заднем дворе, в дальнем углу.

— Сколько было роз?

— Пять, кажется… Я не считал. Больше, чем три… Но не букет, — Дидье прищурился, пытаясь вспомнить. — Да, точно, пять.

— Покажите нам место, — потребовал инспектор, подбираясь.

Под пищевыми отходами обнаружилось три розы.

* * *

Желтые розы. Трубка четвертая.

Часть 4. Рукопись

* * *

В мансардной комнатке было пусто, хоть шаром покати. Только с веревки сиротливо свисало некогда голубое платье Кензи, все еще капая в образовавшуюся лужу. Кровать аккуратно заправлена, на столе — ни пылинки, сурово одинокий стул, никаких вещей.

— Вовсе не выглядит, чтобы она бежала впопыхах, — пробормотала Кензи, заглядывая под кровать. — Учитывая, что любовью к порядку Лорелея вовсе не страдала.

Даже там ни клочка не завалялось, насколько можно судить при неверном свете наступающих сумерек. Не то что рукописей.

— Кто же забрал розы? — забарабанил пальцами по длинному подбородку репортер.

— И зачем Джонс насочинял про прогулку?! — облокотился о стену инспектор Дьюхарст.

Дора присела на стул, Вуд, едва поднялась с колен Кензи — на кровать. И сказал:

— Насколько я понял, что он, что Дидье отчаянно пытались сочинить для Лорелеи Блейк алиби. Но вы их разбили на голову, инспектор, примите мои поздравления.

Дьюхарст с хмыканьем отмахнулся от паясничающего репортера. Кензи заметила, что Дороти обиженно надула губки, но мужчины продолжали свой разговор:

— Отсюда следует, что он знал про убийство и Берты, и Клариссы. Но как?

— Если он был влюблен и звал на свидание, — порассуждал Вуд, — то ничего удивительного, что шлялся рядом. Он же не знал, что неожиданный соперник Дидье зажал записку. Возможно, надеялся до последнего. А там услышал, увидел…

— И, раз она не пришла, то побоялся, что и вправду могла чего-то натворить, вот и рассказал нам сказку… — кивнула Кензи. — Звучит правдоподобно. А вино он с ней пил или нет? Какие дураки и лжецы эти лондонцы!

— Это не только лондонцы, Кензи, их везде хватает, — усмехнулся инспектор. — Я свяжусь с Парижем еще раз и узнаю наверняка про Бретта. Если он не уезжал… То с ним совершенно точно стоит поговорить.

— Мы и так можем к нему наведаться, — сделал заметку в блокноте Вуд.

Дороти Блер обняла спинку стула, положила голову на собственные локти и думала о вопросе Вуда насчет роз. В глаза они не бросались. Вероятность, что кто-то случайно убил девушек одну за другой на заднем дворе патисери и решил обставить дело как розовую серию, заглянул в корзину с отходами, вырыл розы и инсценировал дело, ничтожно мала. Тогда это должен был бы сделать кто-то, кто знал, что розы там и что Лорелея обставила свое исчезновение. По обоим пунктам подходил только Жиль Дидье.

— Насчет Джонса, — с неожиданным упоением продолжал Дьюхарст, кивнув Вуду, — все же, ваша взяла, парень — врун, но на виноватого не похож. Да, насочинял про луну и прогулку — весьма вдохновенно, надо заметить, пытался защитить Лорелею, как мог. Выдал желаемое за действительное. Насчет вечера у нее в комнате — думаю, это действительно был он. Помните, когда мы открыли дверь, он даже не заглянул, будто точно знал, что там увидит. Влюбленный перед открывшимся святым святых так себя не ведет, поверьте. Возможно… он и верит в то, во что хочет, как с этой прогулкой. Только тогда бы и про вино он сразу сказал, а он сначала врал, помните? Не хотел признать своего провала. Да и если бы Джонс убил, зачем бы ее искал, ждал под дождем? Нет, он и вправду хотел найти Лорелею и верил, что она придет.

— Но тогда… тогда ведь он мог видеть и жертв, и убийцу, как вам кажется?

Вуд сделал еще одну заметку под «посетить Бретта» — «допросить Джонса про ночь возле „Паризьен“.

— Если убийца пришел с заднего двора, то необязательно. Или если из дома.

— А девушки как заходили? Неужто с заднего двора? Зачем бы им?

— Из дома мог прийти только Дидье, — выдала Дора. — И про то, где лежат розы, знал только он, а Джонс не догадывался.

Все присутствующие уставились на доселе молчавшую девочку. Кензи взъерошила волосы обеими руками.

— Какая путаница со всем этив враньем! И поди пойми, кто в чем соврал, а в чем сказал правду и как все вышло на самом деле! Интересно, поцеловались они тоже наяву или только в воображении Джонса?..

Дьюхарст неодобрительно поглядел на Кензи и пресек ее размышления:

— А это к делу отношения не имеет.

— Не имеет, конечно, не имеет. Просто… интересно.

Вуд задумчивым взглядом перетек с инспектора на Кензи и обратно. Что он упустил?.. Когда грызня этих двоих сделалась такой душевной? Ему следует волноваться?..

— С чего вы решили, что Бретта нет в стране? — тут же набросился он на Дьюхарста с вопросом вместо ножа.

— Послал запрос телеграфом. Знакомому в национальной жандармерии.

— Если он делает работу так же, как вы, то мы не можем быть уверены, что это именно Бретт.

— Эй, Дятел, не нарывайся! — тут же отделился от стенки инспектор.

Кензи Мун стала между мужчинами, предупредительно выставив руки.

— Инспектор, ну что вы ведете себя, как бандит… Вуд, да… сегодня я видела применение сил инспектора, и лучше не стоит.

— А у нас есть адрес этого Бретта? — подала голос Дороти. — Почему бы не проверить самым надежным способом?

— Уже поздно, — проговорил инспектор, все еще злясь на репортера. — Для визитов. Попробуем завтра.

Кензи спохватилась. За окном и вправду начинало темнеть, и не из-за дождя.

— Действительно… Дороти, нам следует быть дома… В Лондоне, боюсь, в такое время делается небезопасно.

— Я подвезу вас, — сказал инспектор, снимая шляпу и приглаживая волосы рукой, а после водружая ее обратно.

Вуд живо возразил:

— Почему это вы?

— Потому что у меня есть свой экипаж, — непобедимо отбрил Дьюхарст и снял мокрое платье Мун с веревки себе на руку. — Кензи, полагаю, вам пока стоит и дальше поносить костюм а-ля Дидье — платье еще