Остров колдуна - Алан Уоттс

На целую голову возвышающийся над остальными, Амра был непомерно широк в плечах, а его стальные мускулы-канаты выдавали нечеловеческую силу.

Раньше зембабвиец считал, что самые крупные и сильные люди — это южане. Но теперь его вера в себя несколько пошатнулась. Достаточно было посмотреть на груду серых обезьян, что неподвижно лежали перед Амрой. Такое не под силу никому из их деревни. А там крепкий Мкванга считался отменным воином, одним из лучших!..

Он, конечно, ходил с ножом на тигров, бил копьями львов, но вот горилл — до этого самого дня — старался обходить стороной. Бывало, они нападали сами и нередко уносили детей, но в таких случаях на охоту отправлялись всей деревней. И никто и никогда не выходил на бой с этими чудовищами один на один.

Зембабвиец и не ведал, что на далеком севере живут огромные медведи. В лесах — бурые, а на севере — белые… И те и другие отличаются свирепым нравом и огромной силой.

Однако среди северных народов бытует обычай ходить на этих зверей с рогатиной. Киммерийцы и нордхеймцы до того наловчились давить медведей, дабы не испортить их роскошных шкур, что со временем этот обычай превратился в обязательное испытание для юношей — для того, чтобы они могли стать полноправными членами племени или клана.

Конан и сам прошел через такое. А однажды ему даже пришлось задушить бурого медведя голыми руками. Задушить-то он его задушил, да только сам потом три дня отлеживался в избе волхва.

Раны, нанесенные страшными когтями, никак не хотели заживать, а поломанные ребра — срастаться…

Но все это осталось в прошлом. И сейчас не было времени предаваться воспоминаниям!

Сейчас Конан стоял на груде изуродованных трупов и пересчитывал погибших.

Более всего его раздражало, что отряд тает прямо на глазах, как облачко. Возможно, вскоре от него и вовсе ничего не останется…

Рамон, проснувшись по старой, еще жреческой привычке на рассвете, сладко потянулся и отправился справлять нужду. После этого он решил проинспектировать моряков, которым прежде было велено следить за морем.

— Сколько сумели доплыть? — поинтересовался стигиец у Торна.

— Тринадцать. У нас теперь девятнадцать человек.

— Великолепно! — воскликнул колдун. — Целая маленькая армия. Этого вполне хватит, чтобы добраться до сокровищ Сиптаха.

Рамон с неудовольствием оглядел спасшихся. Выглядели они жалко. И самое главное, точно так же себя чувствовали.

«Идиоты, — подумал стигиец. — Вместо того, чтобы радоваться тому, что они остались в живых, эти мокрицы скулят по поводу гибели корабля и товарищей».

— Смотреть на вас тошно, — сообщил он команде. — Немедленно привести себя в порядок — и за работу!

Люди заметались, пытаясь поскорее выполнить приказание жреца. Все они понимали: только Рамон может Вытащить их отсюда. А как же иначе? Ведь это он — жрец Сета.

— Что будем делать, хозяин? — полюбопытствовал асир.

— Для начала надо сколотить плот. Незачем стирать в кровь ноги. Пускай наши бравые парни сплавают на место вчерашнего боя и притащат сюда все, что еще может держаться на плаву.

Вскоре работа закипела вовсю. Одни, на лодке, буксировали к берегу доски и бревна; другие — их сколачивали и вязали. Любой моряк, ходящий под парусами, умеет плотничать и шить. Неизвестно, где и когда тебя может застать беда. А так — ты всегда готов к ней. Главное — не оплошать, используя ценный материал.

— Пожалуй, в расход в первую очередь пустим солдат, — негромко обратился к Торну Рамон. — Моряки умеют намного больше, нежели просто махать мечами. А этих горе-вояк ты и один заткнешь за пояс.

Северянин согласно закивал. Он и сам не чурался грязной работы, когда заставляла нужда. Торн на своем опыте знал, что самый неприспособленный к жизни народ — это офицеришки, которые не могут даже мундира себе заштопать. А еще, как он слышал, бывали и такие, что отдавали в заточку свои мечи. Это было в глазах асира самым чудовищным преступлением. Доверить свое оружие чужому человеку — все равно что добровольно положить голову под топор палача.

Как только миновал полдень, плот был готов к отплытию. На нем стояла маленькая мачта с небольшим треугольным парусом. Парусину они тоже выловили в воде. Небольшие ее кусочки после недолгой починки превратились во вполне приемлемый парус. Большое галерное весло Торн приспособил под штурвал. На севере до сих пор нередко использовалось именно это приспособление.

— Вперед! — воскликнул Рамон. — Нас ждут великие дела.

Он уселся прямо в центре плота на крупный сундук, что удалось выловить одному из матросов.

Остальные были вынуждены толкать плот шестами. Только Торн с удовольствием встал у руля. Уже много лет он не ходил под парусами и теперь почувствовал сладостное напряжение в теле, когда плот, послушный его воле, мчался навстречу волнам. Он, как и Рамон, был в этот момент счастлив. Но только первый восхищался своим превосходством над другими, а второй наслаждался происходящим. По личному мнению асира, жизнь не стоит ломаного медяка, если в ней нет места для риска и подвигов.

Путешествие протекало неспешно и без особых эксцессов, пока совершенно неожиданно их плот не лишился руля. В этот момент плавучим средством правил горбоносый стигиец, который на время сменил варвара. То ли он не заметил опасности вовремя, то ли тварь плыла на слишком большой глубине — но он погиб, даже не успев вскрикнуть. Вода вспенилась, и над ней мелькнула гигантская голова рептилии. Моряки опешили от неожиданности, а уже спустя мгновение плот накренился на правый борт, лишившись части поверхности.

— Встаньте по краям плота, идиоты! — заорал Рамон.

Стигийцам не хотелось подчиняться такому приказу, но они тем не менее рассредоточились по краям. Каждый пристально всматривался в воду, надеясь, что чудовищная участь минует именно его.

Когда голова появилась снова, воины были уже готовы. Но их легкие мечи не могли причинить вреда этому чудовищу. Только Торн, метнув булаву (отобранную у кушита), умудрился попасть в бездонный зрачок монстра. Гибкий кожаный ремень, пристегнутый к запястью, вернул оружие в руку хозяина, а вот рептилия лишилась глаза. Ее голова исчезла под водой.

— Ну, все! Теперь перевернет нас, — порадовал остальных асир. Похоже, что его эта участь нисколько не тревожила.

— Как ты думаешь, — поинтересовался Рамон, — может эта тварь чувствовать кровь? Ну, наподобие акул.

— Вполне. Во всяком случае, в воде она уж точно нас переловит.

— Ага! Значит, она улавливает движения! — обрадованно воскликнул стигиец. — Чем больше барахтаешься, тем быстрее поймает.