Я прекрасна! - Дженис Каплан

К счастью, чары Мими не действуют на Брэдфорда.

— Утром у меня важное совещание, — ставит он точку в этом спектакле. — Я уеду рано, а Скайла может отдыхать. Когда она проснется, Сара будет дома.

— Да, буду, — поспешно киваю я, демонстрируя Брэдфорду, что, несмотря на ночное вторжение, рада возвращению Скайлы. — Я приготовлю завтрак. Сделаю банановые блинчики.

— Какая замечательная домашняя хозяюшка, — тянет Мими, отпуская плечо Брэдфорда и выходя из роли обольстительницы. — Она печет блинчики! Как это необычно! Посмотрим, что скажет Скайла! После суфле, которое она заказывала по утрам в Париже в отеле «Георг Пятый».

Развернувшись, Мими берет свою сумочку из крокодиловой кожи, достает золотую пудреницу и проводит пуховкой по носу. Можно подумать, что в три утра, выйдя из дома с блестящим носом, она рискует ослепить привратника.

Брэдфорд провожает ее и закрывает дверь на засов. Возвращается в спальню и падает на кровать.

— Нам лучше немного отдохнуть, — говорит он, дружески чмокая меня в щеку.

На этом заканчивается наш полуночный взрыв чувств. Через несколько секунд мой жених отворачивается и крепко засыпает. Я лежу без сна всю ночь (или ее остаток), до рассвета наблюдая, как на экране электронного будильника сменяются цифры. Мими права. Брэдфорд не любит заниматься сексом по утрам. Интересно, что еще она о нем знает, чего не знаю я?

Скайла, сонная и вялая, появляется в кухне, когда Дилан уже доедает ленч — сандвич с сыром, запеченный на гриле. Он даже не поднимает глаз, когда девушка плюхается на стул. На ней тесные белые шорты, оранжевый топ, открывающий живот, вокруг тонюсенькой талии болтается пояс-цепь. Будь она одной из моих учениц, я бы отправила ее домой одеться. С беспокойством смотрю на Дилана. К счастью, он сейчас в таком возрасте, что до девчонок ему нет никакого дела. Сын считает, что Бритни Спирс популярна только благодаря своим песням.

Дилан снимает с хлеба расплавленный швейцарский сыр, радостно скатывает из него шарики, кладет их на тарелку и принимается за игру. Скайла презрительно наблюдает за ним с другого конца стола.

— Доброе утро! — весело здороваюсь я со своей будущей падчерицей. — Или, точнее, добрый день. Хорошо спала?

— Было неудобно, — капризно заявляет она. — Тебе не мешало бы знать, что я сплю на простынях плотностью не менее трехсот, от всех остальных у меня крапивница.

Дилан, наконец, заинтересовавшись, поднимает глаза.

— Хочешь, посчитаем тройками до трехсот? — предлагает он. — Я умею. Три, шесть, девять, двенадцать, пятнадцать…

— Какой же ты идиот! — закатывает глаза Скайла.

— Восемнадцать, двадцать один, двадцать четыре, двадцать семь… — ничуть не смутившись, продолжает он.

Кладу ладонь на его руку.

— Дорогой, это очень здорово, но давай продолжим считать позже.

Поворачиваюсь к Скайле и делаю вид, что я не заметила ни ее фразы про идиота, ни идиотского комментария относительно простыней.

— Блинчики с шоколадной крошкой? — предлагаю я, решив, что после полудня в хорошо сбалансированный ленч вполне можно включить сироп «Херши». Кроме того, небольшое количество сахара подняло бы ей настроение.

— Какая гадость! — Скайла сморщила нос. — Ты хочешь, чтобы я растолстела? Или чтобы у меня появились прыщи? Все ясно. Ты мечтаешь превратить мою жизнь в ад, так?

Вот это да! Как быстро мы продвинулись вперед! Похоже, мне придется срочно отобрать у Скайлы золотую кредитку «Мастеркард», отменить график визитов к друзьям и выйти замуж за Брэдфорда, пока я действительно не разрушила ее жизнь.

— Как насчет хлопьев «Чириоуз»? — спрашиваю я, стараясь не заглотить наживку. Может быть, мой веселый настрой повлияет на ее подсознание?

— Мама всегда дает мне «Спешл-кей», — говорит Скайла, — они без сахара и обезжиренные. И знаешь что? Она считает, что я особенная.

— Да, и моя мама считает, что я особенный, — встревает в разговор Дилан, который уже закончил игру и теперь поедает посеревшие сырные шарики.

Скайла встает, ее стул со скрипом проезжает по мозаичному полу.

— Я иду в гости к Хитер. Когда вернусь, не знаю, — бросает она и, закинув в рот один из сырных шариков Дилана, направляется к двери.

— Подожди! — Я иду следом. — Кто такая Хитер? Где она живет? Могу я отвезти тебя?

— Не утруждай себя. Хитер живет в Мэнор-Хэвен.

Хэдли-Фармз, Мэнор-Хэвен. Почему названия загородных поселков навевают ассоциации с домом престарелых?

— Меня заберет сестра Хитер. У нее кабриолет «мустанг», — продолжает Скайла, с неохотой посвящая меня в подробности. — Она недавно получила права.

Не знаю, как реагировать. Можно ли дочери Брэдфорда садиться в машину, которой управляет шестнадцатилетняя девчонка? Я даже не знаю, что должно волновать меня сильнее: поездка Скайлы в машине, за рулем которой новоиспеченный водитель, или поездка двух хорошеньких девушек-тинейджеров с открытым верхом. Открытым, надеюсь, будет верх автомобиля.

— Мне нужно кое-что сделать, так что я сама довезу тебя, — говорю я и тянусь за бумажником.

— Ни за что! — заявляет Скайла и, уходя, громко хлопает дверью.

Дилан смотрит на меня, широко улыбаясь. — Мам, и что мы теперь будем делать? — весело спрашивает он.

Раньше у Дилана не было ни сестер, ни братьев. Так что Скайла для него — некий вид развлечения.

На секунду задумываюсь, кто может помочь мне в этой ситуации. В голову приходит блестящая идея, и я бегу к интеркому.

— Энрике! — умоляюще зову я.

— К вашим услугам, — отзывается дружелюбный привратник со своего поста у ворот. — Чем могу помочь сегодня?

— Скайла вместе с сестрой Хитер едут в сторону Мэнор-Хэвен. Ты не подскажешь, где это? Я думаю, не двинуться ли мне следом.

— Не волнуйтесь, — успокаивает меня Энрике. — Я присмотрю за ними. Это всего через два охраняемых поселка от нашего. Все дороги до него частные, и ограничение скорости на них — десять километров. Копы стоят на каждом перекрестке и штрафуют всех, кто едет больше пятнадцати.

Кто-то, по-моему, говорит о том, что детей, живущих в пригороде, чрезмерно опекают?

— Спасибо, — с облегчением вздыхаю я. Энрике все знает. Думаю, скоро мне понадобится его совет, как реагировать на слишком узкие шорты Скайлы.

Я чувствую, что силы мои на исходе, и, присев рядом с Диланом, собираю крошки, которые он оставил на тарелке. Удивительно, скольких людей можно накормить одним сандвичем с сыром.

— Значит, теперь я могу считать? — радуется сын. — Тридцать, тридцать три, тридцать шесть, тридцать девять, сорок два…