Круче не бывает - Владимир Колычев

Если не знать, кто находится на том конце провода, можно представить человека крупного, мощного и жестокого. На самом же деле Миша Корзунов среднего роста, худощавый, хотя сила в нем недюжинная, да и характер, что называется, нордический. В домашней обстановке он человек мягкий, покладистый, даже подкаблучник, а на службе – зверь, и подчиненных своих в кулаке держит, и уголовники у него на коротком поводке.

– Здорово, Миша! Круча тебя беспокоит.

– А я так почему-то и подумал, – засмеялся Корзунов. – Говорят, ты все в подполковниках ходишь?

– Не надо, я тебе звонил, ты в госпитале лежал.

Совесть у Степана Степановича чиста: на банкет по случаю проставления в новом полковничьем звании он позвал всех начальников окрестных отделов, в том числе и Корзунова.

– Да язва, в шерсть ее туды.

– А я как раз хотел спросить, как у тебя со здоровьем.

– Да сейчас вроде ничего… Чего хотел, Степаныч?

– Да вот Ишима тут вспомнили, про его историю с бриллиантами, из-за которых стрельба была. Шесть трупов с одной стороны, четыре с другой.

– Что-то ты путаешь, Степаныч, и с одной стороны шесть трупов, и с другой. Ишимовские с мезинскими схлестнулись, если ты про бойню на электромеханическом заводе спрашиваешь.

– Ну, на счет завода не знаю, я этим делом не занимался. И трупы не считал. Помню, что в девяносто седьмом это было. Осенью.

– Правильно, в девяносто седьмом, шестнадцатого октября.

– Не память у тебя, а компьютер.

– Старый компьютер, но пока еще фурычит.

– Может, заглянешь еще в один файл! Кто там с товаром ушел и с деньгами за него?

– Павлин ушел. До сих пор где-то ходит.

– А фамилия у этого Павлина какая?

– Сбой программы, Степаныч, – засмеялся Корзунов. – Помню, что Павлин, а фамилию искать надо. Давно все это было…

– А может, Павельев его фамилия?

– Павельев?.. Точно, Павельев. А ты откуда знаешь?

– Да вот, сорока на хвосте принесла.

– Что там у тебя всплыло?

– Да пока только догадки. Тут у нас денежки из девяносто седьмого года объявились. Вроде бы пятьсот тысяч долларов, но, может быть, и больше…

– Вы что, Павельева нашли?

– Пока только его брата…

– Действительно был у него младший брат. Мы его с Юркой в сауне с бабами накрыли. Юрка здоровый такой, матерый, а это сопля такая зеленая. Пальцы веером бросал, деньгами швырялся, типа, всем коммерсантам коммерсант…

– Братва за ним не охотилась? Все-таки он брат Павлина, вдруг деньги через него ушли?

– Да, искали его. Нашли или не нашли, не знаю, но то, что искали, скажу… Значит, он у тебя в Битово всплыл?

– Да, и под своей фамилией. Не похоже, что он кого-то боится, без охраны ходит…

– Некому его уже искать, вот и не боится. От ишимовских труха одна осталась, Мезин бесследно сгинул, и его людей по миру разбросало. Новое время, новые рулевые… Так что, деньги с брюликами у Павельева?

– Да нет, не у него. Но, похоже, он взял след… Правда, поздно взял. Ушли деньги… В общем, это долгий разговор. Давай так, в субботу ко мне домой подъезжай, с женой, с детьми, водочки попьем, в баньке попаримся, в озеро с пылу-жару окунемся. Заодно и за полковника проставлюсь. Ну и по делу поговорить надо бы. Пока тут ничего не ясно, но, если ты подключишься, может, и составим картинку… Адрес ты знаешь, в районе шестнадцати ноль-ноль буду тебя ждать.

– Договорились.

– Тогда до встречи!

Круча положил трубку и задумчивым взглядом обвел своих подчиненных:

– Павельев деньги увел. Павельев-старший. И деньги он увел, и бриллианты. В девяносто седьмом году это было, и Сошников про девяносто седьмой год говорил. От Ростока до Битово рукой подать, деньги сюда могли утечь. Вот Павельев и забеспокоился. Проблемы у него из-за этих денег были. Большие проблемы. Не знаю, как он выкрутился, но сейчас у него, судя по всему, все в порядке. Бизнес, дом в «Зеленой лагуне», жена, дети, любовницы, в общем, жизнь налажена. И тут вдруг приходит весточка из прошлого. И про брата Павельеву хотелось бы узнать, и про деньги с бриллиантами… А может, он знает, где брат, что с ним. Может, брат его без денег из той передряги вышел, да на дно где-то залег… Впрочем, нам до его брата дела нет. Что там в девяносто седьмом году было, нас мало касается. Нам без разницы, кто там первый стрелять начал, кто виноват, кто нет. Нам интересно знать, куда деньги ушли? С Павельевым-старшим ушли. Потом им Сошников, будем так думать, ноги приделал, мы знаем, где он их спрятал. А вот куда они дальше отправились?.. И деньги нам эти найти надо, потому что на них два трупа с нашей земли. Вся эта история с деньгами и бриллиантами сама по себе очень интересна, но прежде всего нам Верховцеву надо найти, чтобы дело закрыть. Если она на своей машине уехала, то, возможно, где-то засветилась. Может быть, где-то скорость превысила, и камера ее запечатлела…

– Нет ничего, – покачал головой Шульгин. – Мы по всей базе прошлись, нет ничего. Как выехала из Битово, так и потерялась…

– Так, может, потому и потерялась, что в другую машину пересела, – медленно, чуть ли не по слогам проговорил Романов. – Или сама пересела, или силой пересадили…

– Это ты о чем?

– Да о том, что не нравится мне Павельев. Не мог он так просто Верховцеву упустить… Может, он все-таки успел сесть к ней на хвост?.. Надо бы еще раз на запись глянуть, где Верховцева уезжала, может, там за ней Павельев шел на своей машине?

– Ну, можно глянуть, – кивнул Шульгин.

– Не можно, а нужно. – Круче тоже понравился ход мысли подчиненного.

Вдруг Павельев все-таки причастен к ее исчезновению?..

– Я так думаю, Ася очень ему нужна, – стал рассуждать вслух Романов. – Разговор только про деньги шел, о бриллиантах речь не велась. У Верховцевой только деньги были, а бриллианты, возможно, где-то в другом месте спрятаны…

– Может, и в другом, а может, они вместе с деньгами лежали, в одной куче, – сказал Шульгин. – Сошников только про деньги сказал, а про бриллианты умолчал. А потом оказалось, что вместе с деньгами алмазы были. Может, Верховцев не собирался его убивать, но когда увидел алмазы, с катушек съехал от жадности… А может, и не было никаких алмазов. И Сошникову только деньги достались…

– Все это гадание на кофейной гуще, – покачал головой Круча. – Верховцеву надо искать, только через нее мы можем узнать, что там произошло на кладбище… И через Павельева, если он не позволил ей уйти…

В дверь постучали, в кабинет неспешным шагом вошел Кулик.

– Товарищ полковник, выяснили насчет Павельева? – вкрадчиво спросил он.

Наедине он обращался к Степану Круче по имени или по отчеству, причем на «ты», но в кабинете находились люди, перед которыми не стоило щеголять панибратскими отношениями с Куликом.

– А что такое?

– Да мне бы Шульгина забрать. Или Романова.

– Случилось что?

– Да все опера в работе, никого нет, а тут ехать надо, смотреть.

– Что смотреть?

– Да так, ничего серьезного… Танк в Парке Победы вскрыли.

– Танк?

– Ну да, «Т-34». Люк автогеном разварили, внутрь забрались… Нет, если что, я сам съезжу…

– А зачем люк разварили? – обращаясь к самому себе, спросил Романов. – Зачем в танк полезли?.. И почему именно сейчас?.. Как-то быстро все в кучу набралось…

– Насчет кучи не знаю, – усмехнулся Кулик. – Может, и набралось там что-то в танке, надо ехать, смотреть. Лопахин уже собирается, пальчики там надо снять. Искать вандалов нужно…

– Может, вандалов, а может, кладоискателей, – пожал плечами Романов.

– Кладоискателей? – с интересом посмотрел на него Круча.

– Татуировки! – Заостряя внимание, Романов резко вскинул указательный палец. – Татуировки на груди у Сошникова! Могила с крестом и ангелом, олимпийский Мишка с соколом. Что это значит, мы уже разобрались – деньги были спрятаны под могилой Сокола Михаила Антоновича. А вторая татуировка – это танк. Танк «Т-34» на столе. Только не стол это, а постамент. Там на столе передние ножки выше задних, так и постамент в парке стоит под наклоном. Неспроста Сошников себе такую татуировку сделал. Что, если в этом танке бриллианты спрятаны? Яйца надо хранить в разных корзинах, одна корзина с деньгами, другая – с бриллиантами…

– Пилите гири, Шура, – тихо и с насмешкой сказал Шульгин.

– Что? – выбираясь из раздумий, спросил Романов.

– Гири, говорю, золотые.

– Золотые не золотые, а танк распечатали… – Круча поскреб голову стоящей на столе статуэтки Дзержинского. – И почему это случилось именно сейчас?.. Что ж, поедем, посмотрим, что там такое?

Парк Победы был излюбленным местом для гуляний – стела с Вечным огнем, танк на постаменте, с одной стороны от мемориала сосновая роща, с другой стороны – березовая, ухожено там, уютно, провести там часик-другой в первый день лета – одно удовольствие. К тому же неподалеку от танка летнее кафе стоит, пивка холодного можно попить под шашлычок. А кафе стороной не обойти, там сторож ночной должен быть, может быть, он расскажет что-нибудь интересное. Почему бы не тряхнуть стариной и не поработать на свежем воздухе в качестве начальник уголовного розыска?.. Степан Круча решительно поднялся со своего места.