Круче не бывает - Владимир Колычев

– Кто такой этот Павельев? – Круча сурово смотрел на выскочку в форме полковника юстиции.

А как еще назвать человека, который в тридцать два года уже носил полковничьи звезды? Срочную не служил, специальные задания в горячих точках не выполнял, умом и сообразительностью, как говорится, не отличался. Отец у него большой человек, с высокими связями в правительстве Москвы, потому и рос по службе этот «сынок» как на дрожжах. Круча в его возрасте в капитанах еще ходил…

– А вы что, не знаете? – возмущенно, визжащим голосом спросил Ногатов.

Молодой он, но уже успел обзавестись солидной комплекцией. Откормленное лицо, складки на заплывшей шее, плечи узкие, зато руки толстые, тяжеловесные. Молодой он и жирный, как поросенок, которого самое время пускать под нож. Даже кожа у него на сытых щеках розовая, как у поросенка.

– Нет. И это говорит, что ваш Павельев – фигура незначительная.

– Незначительная?! Он – гражданин нашей страны! Хотите сказать, что гражданин России ничего для вас не значит?

Степан Степанович удивленно смотрел на прокурора. Сколько раз на своем веку ему приходилось сталкиваться с идиотами от власти, но все никак не мог привыкнуть к ним. Сдерживать себя научился, а привыкнуть – нет.

– Я обязательно разберусь, что это за гражданин такой. Разберусь и вам доложу, – с непроницаемым лицом сказал он.

– Не надо мне докладывать! Вы просто должны пресечь произвол со стороны ваших подчиненных!

Прокурор хотел стукнуть кулаком по столу, но разжал кисть под строгим, тяжелым и обжигающим, как расплавленный свинец, взглядом. Полковник Круча умел смотреть так, чтобы оппонент почувствовал, что не прав.

– Если был какой-то произвол со стороны моих подчиненных, я разберусь и, если надо будет, накажу виновных.

– Очень на это надеюсь! – успокаиваясь, бросил Ногатов.

– Даниил Васильевич, я понимаю, вы человек у нас новый, вам нужно авторитет завоевывать. Но давайте договоримся, что впредь вы не будете отвлекать меня по пустякам. Я начальник отдела внутренних дел, а вы вызываете меня на ковер, как будто я какой-то мальчик для битья. Нельзя так, Даниил Васильевич.

– Что можно, что нельзя, решать мне, – на остатках догорающего запала огрызнулся прокурор.

– Хорошо, я узнаю, кто такой Павельев, – сказал Круча.

– Тогда вы свободны! – небрежно махнул рукой Ногатов.

Молодой он, не умудренный опытом, потому и не уловил угрозы в словах начальника ОВД.

Зато Степан Степанович обладал большим жизненным опытом и прекрасно понимал, что за рядового гражданина прокурор заступаться бы не стал. Значит, что-то связывает его с неким Павельевым. А если есть такая связь, значит, ее можно нащупать, выявить в ней криминальную сторону, а собранный материал положить в качестве удавки для прокурора.

За долгую свою службу Степану Круче приходилось вступать в конфликт с сильными мира сего, и всякий раз он натыкался на противодействие со стороны защитников в лице высшего начальства – милицейских генералов, прокурорских чинуш. Его бы давно сожрали, если бы он не искал и не находил противодействие против таких умников. И на Ногатова пора собирать компромат, раз уж он оказался беспардонным хамом. С таким, как этот тип, по-хорошему никак нельзя…

Круча принял правильное, хотя и рисковое решение, но это его не успокоило. Обида уже не клокотала в душе, когда он вернулся в свой кабинет, но покоя лишала. Он вызвал к себе начальника уголовного розыска.

Майор Кулик такой же битый волк, как и сам Круча, вместе они уже давно, столько совместных дел у них за плечами, что всего и не упомнишь. Не молод уже Саня, сорок лет вот-вот стукнет, в таком возрасте ходить в майорах несолидно, тем более когда молодой прокурор в полковничьем звании, но без такого начальника уголовного розыска, как он, Круча как без рук. Потому и приходится выворачиваться. По штату Кулик состоял в должности начальника полиции общественной безопасности, но при этом исполнял обязанности начальника уголовного розыска. Вот-вот будет подписан приказ о присвоении ему звания «подполковник», тогда он как бы с понижением вернется на свое старое место, но уже в новом звании. В прошлом столь незатейливые схемы практиковались повсеместно, а сейчас за такую самодеятельность можно было и по шапке схлопотать, но ради друга Степан Круча готов на любой риск.

Он попросил Кулика разобраться, по какому делу проходит у него Павельев, и через полчаса у него в кабинете появились два капитана – Шульгин и Романов.

– Ну, и что вы расскажете мне про господина Павельева? – спросил Круча, пристально глядя в светлые глаза Шульгина.

– Да как бы вам сказать… – неопределенно пожал плечами Дима.

– Так и говори.

– Этот Павельев проходит у нас по делу Сошникова.

– Почему я об этом ничего не знаю?

– Так потому что мы его не трогаем, смысла связываться с ним нет…

– Но вы с ним связывались?

– Был момент.

– Что за момент?

– Да ничего серьезного, – покачал головой Романов. – Я искал Верховцеву, отправился к ее родителям, там познакомился с ее сестрой, разговорился с ней. В общем, ситуация там интересная, но бестолковая…

– Давай по существу, – поморщился Круча.

– А если по существу, то Верховцева рассказала своей сестре про клад Сошникова, та, в свою очередь, поделилась секретом с Павельевым. Как говорится, что знают двое, знает и свинья. Свинья – это Павельев, – с садистским каким-то удовольствием пояснил Романов.

Круча усмехнулся. Именно эту свинью сегодня и подложил сегодня прокурор.

– Почему он свинья?

– Да потому что ведет себя по-свински. С женщинами. Ни в грош их не ставит, – с неприязнью к предмету своего разговора отозвался Илья.

– Да, но женщины при этом делятся с ним своими секретами, или я что-то не так понял? – спросил Круча.

– Да нет, все правильно вы поняли, товарищ полковник. В общем, Павельев узнал о кладе. И проявил к нему интерес.

– Почему я тогда интерес к этому Павельеву не проявил?

– Павельев узнал про клад в ночь, когда погиб Сошников. На кладбище он быть не мог, алиби у него на этот счет стопроцентное. Он мог прийти к Верховцевой на следующий день, но был он у нее или нет, мы не знаем. Никто его не видел…

– Зато видели Верховцеву, – перебил Романова Шульгин. – Она вышла из дома во вторник двадцать четвертого мая в районе четырнадцати часов. Спустила вниз вещи, уложила их в машину и уехала, больше ее никто не видел. Примерно в это время и погиб Верховцев. И еще мы сняли запись с видеокамеры на контрольном посту, из Битово она выезжала, в сторону от Москвы, сама за рулем сидела…

– А была версия, что это Павельев помог Верховцевой расправиться с ее мужем, – сказал Романов – Но, судя по отпечаткам, найденным в ее квартире, он не был у нее дома, а если был, то давно. Не было там его пальчиков. И на кладбище их тоже не нашли.

– Вы и отпечатки пальчиков у него взяли?

– Ну, он приходит к сестре Верховцевой, к ней домой, за дверь пальцами взялся, там поверхность ровная, отпечатки хорошо снимаются…

– Ты видел, как он пальцами за дверь брался?

– Видел. Я же Верховцеву искал, дома у нее был, ночь там провел. – Внешне Романов держался невозмутимо, но вибрирующий голос выдал его внутреннюю напряженность. – А утром появился Павельев.

– Зачем он там появился?

– Сказал, что хотел Полину на работу отвезти. Хотя никогда до этого так не поступал.

– Полина – это сестра Верховцевой? – уточнил Степан Степанович.

– Да, родная сестра. Полина Михайловна Желтова.

– И в каких отношениях она была с этим Павельевым?

– В близких, – вибрация в голосе Романова усилилась.

Видно, нелегко далось ему это признание. Уж не влюбился ли он в эту Полину? Уж не потому ли у него случился конфликт с Павельевым?

– Желтова узнала про клад от сестры, рассказала о нем Павельеву, все правильно?

– Да, так и было. Павельев проявил интерес к этой теме, попросил Желтову навести справки о Сошникове. Он бы мог и сам расспросить Верховцеву, но делать этого, судя по всему, не стал.

– Почему?

– Видимо, утратил к этому делу интерес, – пожал плечами Романов.

– И мы утратили к нему интерес, – добавил Шульгин. – Он нигде не засветился, и мы не стали приплетать его к делу. Сошникова убил Верховцев, экспертиза подтвердила, что в кармане у него находилось орудие убийства. Самого Верховцева отравила его жена. Где она нашла синильную кислоту, мы пока не знаем, но на кружке с ядом найдены были только ее пальчики, ну, и Верховцевой. Осталось только найти Верховцеву…

– Всего-то? – усмехнулся Круча.

– Мы работаем, пробиваем адреса, рано или поздно мы ее найдем, – с опущенной головой, но решительным голосом заверил его Шульгин.

– Может, ее сестра знает, где она? – Степан Степанович многозначительно посмотрел на Романова.

Тот думал не долго:

– Не исключено.