Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

13 июля, был своего рода аналитическим, подведшим некоторые итоги состояния войск и боевой техники группы армий. Германская разведывательная авиация с 22 июня потеряла в процентном отношении: «Хеншель‑126» – 24 %, «Фоке-Вульф‑189» – 15 %, «Юнкерс‑88» – 33,3 %, «Мессершмитт‑110» – 39 %, «Дорнье‑17» – 20 %, «Физелер‑156» – 13 %. И в то же время советская авиация перед фронтом группы армий «Север» имела 354 боевых самолета[85].

Представляя в своем дневнике сведения о противнике, Ф. Гальдер указывает, что 15 июля на фронтах группы армий «Север» действовали 208 самолетов противника, группы армий «Центр» – 855 и группы армий «Юг» – 626 советских самолетов[86]. Следовательно, если только в один день военно-воздушный флот Красной армии смог поднять в воздух и направить на бомбардировку, отражение воздушных атак 1689 самолетов, то это говорит о многом. Сам Гальдер сомневается в этих цифрах, объясняет недостаточной полнотой разведывательных данных в отдельных районах. Но в то же время 16 июля он записывает: «В районе западнее Старой Руссы отмечена сильная противовоздушная оборона противника (зенитная артиллерия). По данным воздушной разведки, шоссе Старая Русса – Дно пригодно для использования, а по данным наземной разведки, этого шоссе вообще не существует. Возможно, что шоссе построено только частично. На дорогах, идущих от западного берега Ильменя к Луге, наблюдается движение автомашин и конных повозок. В Луге обнаружена зенитная артиллерия. Авиация противника совершает налеты на соединения корпуса Рейнгардта и наши пехотные дивизии, движущиеся вдоль восточного берега Чудского озера. Здесь отмечается сильная противовоздушная оборона противника (истребительная и зенитная артиллерия). В общем, в действиях авиации противника ясно чувствуется твердое и целеустремленное руководство»[87].

16 июля 1941 г. Гитлер провел совещание с рейхсминистром Розенбергом, рейхсминистром Ламмерсом, фельдмаршалом Кейтелем, рейхсмаршалом Герингом и своим заместителем по партии Борманом о целях войны против Советского Союза. Основными тезисами выступления фюрера были: а) Теперь важно не раскрывать своих целей завоевания перед всем миром. «Главное, чтобы мы сами знали, чего мы хотим». Мотивировка действий перед миром должна исходить из тактических соображений. Мы ничего не говорили о своих намерениях, когда завоевывали Норвегию, Данию, Голландию и Бельгию. «Мы и впредь будем умными и не будем этого делать»; б) Нужно снова подчеркивать, что «мы были вынуждены занять район, навести в нем порядок и установить безопасность». «Все необходимые меры – расстрелы, выселения и т. п. мы, несмотря на это, осуществляли и можем осуществлять». «В основном дело сводится к тому, чтобы освоить огромный “пирог” с тем, чтобы мы, во‑первых, овладели им, во‑вторых, управляли и, в‑третьих, эксплуатировали».

Империя лишь тогда будет в безопасности, если западнее Урала не будет существовать чужого войска. «Защиту этого пространства от всяких возможных опасностей берет на себя Германия».

На вопрос Геринга, какие районы обещаны другим государствам, Гитлер сообщил, что Антонеску хочет получить Бессарабию и Одессу; венграм, туркам и словакам не было дано никаких определенных обещаний; Прибалтика, Крым с прилегающими районами и волжские колонии должны стать областями империи; Бакинская область – немецкой концессией; финны хотят получить Восточную Карелию; Кольский полуостров с богатыми никелевыми месторождениями должен отойти к Германии. Гитлер заявил, что хочет сровнять Ленинград с землей, а затем отдать его финнам. «Гигантское пространство должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд»[88].

17 июля 1941 г. Гитлер издал приказ о гражданском управлении во вновь оккупированных восточных областях. Гражданские власти в этих областях подчинялись рейхсминистру по делам оккупированных восточных областей. Рейхсминистром был назначен Розенберг. Вся полнота военной и административной власти на этих территориях оставалась в руках командующих войсками вермахта, назначаемых Гитлером и подчинявшихся начальнику штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ – Кейтелю). Командующие войсками обязаны были помогать рейхскомиссарам в решении административных и политических задач. В области гражданского управления осуществление требований вермахта возлагалось на рейхскомиссаров. По всем другим вопросам рейхскомиссары подчинялись рейхсминистру. Специальным указом Гитлера в тот же день полицейская охрана вновь оккупированных восточных областей возлагалась на рейхсфюрера СС Гиммлера[89].

Знакомясь с документами первых недель начавшейся войны с Германией, приходишь к выводу, что проведение большой мобилизации в СССР привело бы к более тяжелым последствиям начального периода войны. Призыв 600 тыс. в апреле – мае 1941 г., во‑первых, покрыл то количество военнослужащих, которые увольнялись в запас, а также должны были участвовать в проведении обязательных сборов на тактические маневры и учения. Во-вторых, призыв по мобилизации запрашиваемого военными значительного числа призывников произвел бы негативное впечатление не только на германское руководство и его сателлитов, но и другие страны, в том числе Англию и США, которые бы обязательно посчитали этот призыв подготовой СССР к нападению, т. е. поддержали бы заявление Германии о готовности СССР к нападению на нее. В-третьих, призыв значительной массы мужского населения не позволил бы уже по опыту Зимней войны 1939–1940 гг. обучить этих призванных элементарной военной подготовке, да, видимо, и обеспечить их необходимым вооружением и снаряжением. Следовательно, при неминуемой фашистской агрессии во вражеском плену оказалось бы значительно больше бойцов и командиров, попавших в гитлеровские концлагеря. В-четвертых, эти первые военные недели выявили тех боевых руководителей, которые оказались патриотичнее, преданнее, ответственнее, честнее и порядочнее в защите своей родины и в личном примере для рядовых защитников страны. Если бы этот призыв был проведен, то он вынудил бы вносить серьезные коррективы в кадровую и организационно-штатную структуру Вооруженных сил СССР, что потребовало бы не только значительного расширения армии, но и соответствующей материальной базы. На данном этапе важно было полнее использовать уже имеющиеся кадровые структуры (батальоны, полки, дивизии), находившиеся в тыловых районах страны, и их готовить к боям в различных их видах. Следует отметить, что уже 25 июня 1941 г. И. В. Сталин, понимая, что врага первым встретили пограничные и оперативные полки НКВД, обратился к Л. П. Берия с просьбой о формировании 15 стрелковых дивизий на базе кадрового состава НКВД. Основой каждой дивизии должны являться 500 человек командного и 1000 человек рядового состава. 14 июля 1941 г. ставка ВГК образовала Фронт резервных армий (командующий – командующий пограничными войсками в Белорусском особом военном округе генерал-лейтенант И. А. Богданов). В состав фронта вошли шесть армий, четырьмя из которых командовали генералы пограничных войск К. И. Ракутин, И. И. Масленников, В. А. Хоменко, В. Н. Долматов. Все армии прошли боевое сколачивание, организационно-штабную и войсковую подготовку в предельно сжатые сроки. 19 июля Ставка Верховного командования приказала командующему Фронтом резервных армий силами 29, 30 и 28-й армий провести наступательную операцию по окружению противника в районе Смоленска[90].

16 июля 1941 г.