Когда молчит совесть - Видади Бабанлы

Днем - лекции, вечером - занятия в лаборатории, посещение библиотек. Теперь у него попросту не было времени тосковать по Зийнат. Кто знает, возможно, прошло бы еще три-четыре месяца - и он забыл бы о своей любви. Но тут снова вмешался случай. И чувство, казалось преданное забвению, вспыхнуло, как трут от удара кремня.

Приближалась экзаменационная сессия.

Сохраб целые дни проводил в библиотеках. Казалось, разреши начальство, и он перетащит в читальный зал свою кровать. Уходил последним, когда в здании гасли огни. Вот и сегодня... Он собрал книги, тетрадки, намереваясь идти к выходу, как в зале погас свет, - это библиотекарша, не зная, как избавиться от усердного посетителя, выключила лампы. Она почему-то недолюбливала Сохраба и ворчала, что он вечно задерживает ее.

В фойе тоже было темно, и только у самого входа над большим зеркалом горела тусклая лампочка. Молоденькая женщина, повернувшись спиной к Сухрабу, стояла перед зеркалом, поправляя волосы. Сохраб невольно остановился, чувствуя, что у него подкосились ноги. Из полутьмы зеркала глядели знакомые милые глаза... что это, галлюцинация? Мираж? Как раз сегодня, проснувшись на рассвете, он долго думал о Зийнат. И в библиотеке не раз вспоминал о ней, и ему все казалось, что она глядит на него со страниц книг и учебников. Давно с ним такого не бывало. Сегодня он ловил себя на том, что порой плохо понимает прочитанное, снова и снова перечитывал страницу. Может, и сейчас она пригрезилась ему?

Сохраб подошел чуть ближе. Ошибки быть не могло, - не только глаза, милое, округлое лицо, фигура говорили о том, что это она. Не в силах сдержать волнение, Сохраб воскликнул:

- Зийнат?! - и его возглас гулко прокатился по огромному пустому фойе.

Женщина вздрогнула и обернулась. В ее взгляде были испуг и недоумение. Она явно не узнавала Сохраба. А Сохраб, не скрывая радости, уже бежал к ней:

- Как я счастлив, что вижу тебя, Зийнат!

Глаза Зийнат потеплели, стали ласковыми, побледневшее от испуга лицо порозовело, улыбка заиграла на губах.

- Здравствуйте... - Она замялась, силясь припомнить его имя, и замолчала, видно так и не вспомнив.

Сохрабу стало обидно. "Неужели забыла?" - с горечью подумал он и назвался.

Зийнат, обрадованная, крепко пожала его руку:

- Здравствуйте, братец Сохраб! - Она хотела обнять его, но, опомнившись, отступила. - Простите, поначалу я не узнала вас. Вы так переменились... Как вы живете, как здоровье?

Сохраб глубоко вздохнул и ответил тихо, без прежней восторженности, в голосе звучало разочарование:

- Спасибо, чувствую себя отлично!

Зийнат замялась. Как трудно бывает порою находить самые обыкновенные слова! Помолчав, она спросила:

- Какими судьбами в Баку?

- Учусь в университете...

- Давно?

- Нет, в нынешнем году поступил...

- Что ж, поздравляю!

И снова молчание, слова словно провалились в пропасть. Первым опомнился Сохраб:

- Почему мы стоим здесь? Пойдемте!

Он поспешил к выходу. Ему казалось: исчезни этот удручающий, неприятный сумрак - и вместе с ним уйдет скованность, неловкость.

Но Зийнат не торопилась.

- Идите, я догоню вас, мне нужно дождаться...

- Кого? - настороженно спросил Сохраб.

- Подругу. Она тоже работает в библиотеке. - Зийнат обернулась к лестнице. - Я ведь здесь по вечерам работаю, а днем учусь.

- Учитесь? Где?

- Здесь же, в университете, на математическом факультете.

Сохраб облегченно вздохнул, гора свалилась с его плеч.

- На каком курсе?

- На втором. - Зийнат помолчала. - В прошлом году поступила. После известного вам происшествия...

- Развелись?

Зийнат ответила не сразу, по лицу пробежала тень, видно, не легко дался ей развод.

- Развелись, - со вздохом сказала она. - Да и можно ли после такого позора жить вместе? - Брови ее нахмурились. - Я не жалею, ни о чем не жалею, но обида не проходит...

Сохраб был счастлив, услышав о разводе. Сердце его билось тревожно. Неужели есть надежда?

Он проводил Зийнат до дома и, сияющий, счастливый, вернулся в общежитие.

* * *

Впервые за много месяцев Сохраб спал спокойно. И во все последующие дни спокойствие не покидало его. Душевное равновесие, что вошло в его жизнь после второй встречи с Зийнат, помогало ему во всем. По-прежнему проводил он долгие часы в библиотеке, готовился к экзаменам, но теперь все давалось легко, без усилий. Даже библиотекарша, которая раньше недолюбливала Сохраба и ворчала на него, стала ласковой и предупредительной. А вечерами... О, какие это были вечера! Сохраб понимал: нельзя ему еще раз потерять Зийнат. До поздней ночи дежурил он возле библиотеки, дожидаясь, пока она окончит работу, чтобы проводить ее. И они медленно шли по тихим, засыпающим улицам...

Теперь одно лишь заботило Сохраба: как относится к нему Зийнат? Вот уже месяц они ежедневно встречались, а он ни разу не сказал ей о своих чувствах. А если заговорить? Поймет ли?

Поначалу Зийнат встречалась с Сохрабом как с добрым знакомым, была благодарна, что он не бросил ее в беде. Встречалась, не помышляя о любви. Но однажды поймала себя на том, что все с большим нетерпением ждет встречи, и, если Сохраб задерживался, тревожится: а вдруг и совсем не придет? Сердце ее учащенно билось, лицо горело. Но она не решалась признаться себе, что новое чувство овладевает ее душой. Страх был понятен. Недаром говорят: человек, ужаленный змеей, боится пестрой веревки. Обжегшись один раз, она дала клятву, что отныне никогда в жизни не произнесет слова "любовь". И вот... Не прошло и полугода после развода, а в сердце затеплился новый огонек. Неужели у нее не хватит ума, воли побороть себя? "Нет, нет! говорила она себе. - Хватит с меня! Нет у меня сил все переживать заново... Надо задушить змею в зародыше..." И каждый раз, готовясь к встрече с Сохрабом, Зийнат повторяла слова, которые обязательно сегодня скажет ему: "Не приходи больше! Пусть это будет наше последнее свидание!" А когда встречались, язык не слушался, решимость исчезала, и она ласково говорила:

- Ну зачем ты провожаешь меня каждый вечер, Сохраб? Зачем затрудняешь себя?

Однажды, когда она снова произнесла эти слова, признание сорвалось с губ Сохраба. Как он волновался!

- О каком труде говоришь ты, Зийнат? - воскликнул он. - Провожать тебя, ходить с тобой по улицам - да я весь год мечтал об этом, мечтал днем и ночью!...

- Зачем, Сохраб? Какая от этого польза?

- Разве, когда любят, думают о пользе? - возмутился Сохраб.

- Любовь... - Зийнат горько усмехнулась. - Все это пустяки, Сохраб. Любовь как болезнь: одни вылечиваются быстрее, другие дольше. Но рано или поздно все излечиваются...

- Нет, Зийнат, ты неправа! Нет на свете ничего дороже и прекраснее любви! - Он замолчал, собираясь с мыслями. - Я люблю тебя, Зийнат, всем существом своим люблю... Впрочем, ты сама знаешь об этом...

Зийнат тихо покачала головой:

- Не надо, Сохраб... - Задумчивым взглядом окинув Сохраба, она продолжала медленно покачивать головой. - Сколько тебе лет?

Сохраб удивился: какое отношение имел его возраст к их разговору? Он внимательно заглянул в глаза Зийнат, стараясь прочесть в них ответ на свои сомнения. Но глаза ее были ласковы и грустны.

- Я родился в тысяча девятьсот одиннадцатом году, громко и четко, словно отвечая на вопрос отдела кадров, проговорил он.

Зийнат погрустнела еще больше, ласковые искорки, теплившиеся в глубине ее глаз, погасли.

- Вот видишь, я на три года старше тебя! О чем же нам еще разговаривать? Надо кончать...

- Что кончать? - в волнении воскликнул Сохраб, и его острый взгляд больно уколол Зийнат в самое сердце.

- Наш разговор... - Зийнат замялась. - Такая разница в возрасте... И потом...

- Что потом?

- А то, что я была замужем. Не прожила с мужем и года, развелась, да еще со скандалом...

- Я все знаю, Зийнат. Но какое это имеет отношение к нашему счастью? Разве все эти обстоятельства препятствуют нашей любви?

- Сегодня ты так говоришь, Сохраб, а пройдут годы и запоешь другую песню. Поверь мне, я старше и, к сожалению, опытнее тебя...

- Тебе не убедить меня, Зийнат, - твердо сказал Сохраб, чувствуя, как бешено колотится его сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. - Я все обдумал и говорю сейчас с полной ответственностью. Я люблю тебя, люблю, понимаешь?

Зийнат продолжала твердо стоять на своем.

- Нет, нет, Сохраб, - тихо говорила она, покачивая головой. - Ты не отдаешь отчета в своих словах. Подумай обо всем хорошенько и поймешь, что я права...

Но Сохраб вдребезги разбивал все ее доводы. Все, чем мучался он целый год, все, что передумывал бессонными ночами, выливалось в его словах.

- Зачем ты терзаешь меня, Зийнат? Мне не о чем больше раздумывать! Я приехал сюда в надежде найти тебя. Тысячи раз подходил я к твоему дому, мечтая об одном - встретиться с тобой. Стоял там часами, забыв о сне, о еде, я ждал тебя. Расспрашивал соседей, обошел все дома в твоем квартале, не знал усталости. Только глаза мои порой уставали, потому что не видели тебя... Никто не мог помочь мне. Люди спрашивали: какая Зийнат вам нужна? А что я мог ответить? Мне оставалось лишь пожимать плечами... Наконец судьба улыбнулась мне. Так неужели я должен опять потерять свое счастье? Или для этого судьба еще раз соединила нас?