Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка - Майкл Мойнихэн

В течение нескольких месяцев после открытия Хельвет тон подобных прокламаций Аарсета и Викернеса неуклонно накалялся. Они не только все более утверждались в своих взглядах, но и публично выражали их в интервью для фэнзинов. Люди из металлического подполья начали замечать этих громогласных Сатанинских экстремистов и пытались понять, насколько они искренни. Аарсет и Викернес были достаточно умны для того, чтобы понять, что если они не предпримут настоящие акции в реальном мире, их слова покажутся не более чем пустой риторикой, или, что ещё хуже — неудачной шуткой. Им просто необходимо было доказать, что блэк-метал не может быть предметом насмешек…

ПЕПЕЛ

Это пламя

Не умрёт никогда

Пусть жизнь в нём

Теплится едва

Угли,

Что тлеют под золой

Костром взовьются вновь

Лишь только чья-нибудь рука

Подбросит дров

В угольях

Красных, как сапфир

Живёт мечта

Огнём стать снова

Тому огню есть брат по крови -

Тот, что горит

У нас внутри

Деревянные церкви — одна из основных норвежских исторических достопримечательностей. Эти памятники древнего зодчества были построены на рубеже XI века — сразу после воцарения христианства в Скандинавии. Их продолжали возводить вплоть до конца "Чёрной Смерти" — эпидемии бубонной чумы, охватившей Европу в XIV веке. По-английски они называются "stave churches" ("бревенчатые церкви") — stav в норвежском означает «бревно» — названием они обязаны своей конструкции: в каждом из четырёх углов здания в землю врывается по толстому бревну.

Зачастую увенчанные покатыми двускатными крышами, плавно преходящими в острый шпиль колокольни, украшенные резьбой, слуховыми окнами с наличниками, их внешний вид оставляет грандиозное впечатление.

От основания до креста выполненные из дерева, все они тёмного или сине-чёрного от смолы цвета, самые богатые из них имеют расписанные витиеватой замысловатой резьбой порталы в стиле нордического рингарика, а во внутреннем убранстве храма вы без труда найдете отголоски мотивов народного творчества дохристианского периода. Самый потрясающий пример — это одноглазая голова в церкви Хегге, в которой отчётливо угадывается лик Одина.

Покрытые чешуей деревянной кровельной дранки, головы сказочных драконов глядят с краёв коньков крыш, навевая мрачные предчувствия. Вся внешняя аура самых видных деревянных церквей создает впечатление наполовину собора из дерева, наполовину дома с привидениями. Так же, как пирамиды ассоциируются с Египтом, так деревянные церкви — с Норвегией, хотя сохранились они не только в этой стране (ещё с два десятка не столь примечательных образцов деревянного зодчества наберется в Англии и Швеции). В период раннего средневековья здесь их было построено свыше 1200; до второй половины двадцатого столетия в первозданном виде сохранилось только 32 из них. На сегодняшний день это число сократилось до 31.

До того, как в июне 1992 года огонь решил судьбу Фантофта, из всех сохранившихся деревянных церквей эта отличалась, наверное, самым зловещим внешним видом. Она была построена в двенадцатом столетии и первоначальным местом ее дислокации был Фортун, что рядом с фьордом Ластер в центральной Норвегии. В конце прошлого столетия в связи с расширением местного кладбища было решено её снести. Но тогда ей повезло больше, нежели остальным деревянным церквям, большинство из которых и были уничтожены именно в то время (перед тем, как их историческая и архитектурная ценность была осознана). Церковь разобрали и переместили в Фантофт, расположенный в пяти милях к югу от Бергена, что на западном побережье Норвегии.

Во время реконструкции в 1883 году была несколько видоизменена планировка здания и произведён косметический ремонт фасада. Вновь возведённая церковь размещалась теперь на холме посреди такого густого леса, что, как пишет в своей книге "Деревянные церкви мира" Дэвид Уолстен, "деревья растут там так тесно друг к другу, что с некоторых точек церкви просто не видно, и она открывается взгляду только когда вы находитесь от неё в двух шагах." Как и любое деревянное сооружение, церкви подвержены рискам как естественного, так и искусственного происхождения, а скрытое положение Фантофта вдвойне облегчало задачу поджигателя. Что и произошло: в 6 утра 6-го дня 6-го месяца 1992 года она была сожжена дотла. Главным подозреваемым является Викернес, но до сегодняшнего дня не было найдено ни одного весомого доказательства, которое позволило бы вынести ему обвинительный приговор по этому делу.

Весть об уничтожении одной из жемчужин национальной культуры сразу же попала на первые страницы норвежских газет. Но не успел пройти шок от этого известия, как под покровом ночи церкви стали сгорать одна за другой с завидным постоянством. 1 августа того же года была сожжена церковь в Ревхейме на юге Норвегии, ещё через двадцать дней — часовня Хольменколлен в Осло, а 13-го числа того же месяца — церковь в Скьольде. В октябре список пополнился церковью в Хаукето. После затишья, продолжавшегося несколько месяцев, пламя поглотило церковь в Асане, под Берюном, а ещё через два дня была уничтожена церковь в Сарпсборге. Выполняя свой долг, при спасении церкви в Сарпсберге, погиб один из пожарников.

Начиная с неудавшейся, в общем-то, попытки поджога небольшой церкви в Сторетвейте за месяц до событий в Фантофте и по сегодняшний день в Норвегии было совершено от 45 до 60 более или менее удачных поджогов. По данным Сьюра Хелсета, главы материально-технического отдела Директората культурного наследия, приблизительно по трети из них имеются документальные свидетельства о причастности к поджогам блэк-металлистов. Полицейские же отказываются предавать гласности подробности по большей части дел, опасаясь, что огласка повлечёт за собой появление уймы имитаторов, которые с энтузиазмом продолжат дело, начатое Викернесом сотоварищи в 92-ом, и из искры в буквальном смысле возгорится пламя.

Впрочем, надо заметить, сами по себе пожары церквей — дело отнюдь не новое. В той же Норвегии, в год, по статистике, и раньше сгорало от одной до двух церквей, в основном, конечно же, причиной их гибели были природные факторы, главным образом — попадание молнии. Противопожарная сигнализация в большинстве из церквей находилась в удручающем состоянии, и не мудрено, что причиной возгорания многих церквей было короткое замыкание или же неисправности проводки.

Но, всё же истории известны и прецеденты церковных пожаров, причиной которых были преднамеренные поджоги. Церковь — превосходная мишень для маньяка-поджигателя, и случаев, когда культовые сооружения по тем или иным причинам сознательно предавались огню, в послевоенной истории Норвегии было девять. Bвиду того, что пироманьяки предпочитают нежилые здания, дабы никто не пострадал, церкви — просто идеальный выбор, так как они расположены, как правило, вдали от жилья, а следовательно появляется и еще одно дополнительное преимущество — больше шансов остаться Незамеченным. Плюс ко всему, церкви горят очень красиво, потому что когда Пламя охватывает колокольню, в небо взмывает потрясающий столп огня, Издавая поистине неповторимое зрелище.

Согласно официальной инструкции норвежской пожарной службы "Расследование пожаров и поджогов", "поджог, как Преступление, появился гораздо раньше, нежели первые нанесённые на папирус или пергамент своды Законов." И он "всегда рассматривался законом как самое отвратительное и тяжкое посягательство на общественные устои." "Поджог всегда ставит под угрозу жизнь и безопасность людей. Пошедший на него расписывается в своей аморальной и антиобщественной сущности." Эти слова, безусловно, Сражают бытующее в Северной Европе отношение как к поджогам, так и к поджигателям — не даром это преступление стояло отдельной строкой ещё а старейших нордических законах, дошедших до нашего времени. В Англии двенадцатого столетия поджог карался смертной казнью. Позже, во времена правления Генриха II, уличённый в поджигательстве изгонялся из общества перед тем лишившись одной руки и одной ноги.

Общество чаще всего сталкивается с поджогами в лице пироманьяков и патологических поджигателей. Всех их на преступление подталкивают скорее психологические, нежели материальные причины, поэтому останавливаются они лишь будучи пойманными. Весьма трудно обобщить пироманию, но случаи, описанные в литературе, позволяют разделить мотивы пироманьяков на следующие категории: ревность, паранойя, месть, склонность к самоубийству и т. д.

Но главнее всего то, что огонь, особенно его разрушительный аспект, вызывает у всех людей инстинктивное влечение. В исследовании 1951 года "Патологическое поджигательство" Льюис и Ярнелл отмечают: