Гранитный линкор - Мельник Акимович

А капитан буйствовал.

— Хороша! А ну, Семен, еще черпачок!

Гудков не вытерпел.

— Довольно! — само собой вырвалось у него. Павел кубарем скатился с полка.

— «Чемпион веника» упарился! — смеялись матросы.

— Сеня кого хошь упарит! И с капитаном то же будет! — неуверенно предположил кто-то.

Но с капитаном этого не случилось. Он просил еще парку. А когда стало невмоготу, потемнело в глазах, больно ущипнул себя. Молча спустился с полка. Под пытливым, насмешливым взглядом Сибиряка помылся на полу, неторопливо вышел из бани.

— Такого не упаришь! — любуясь капитаном, сказал Сибиряк.— Каков в бою, таков и в бане! Наш, сибиряк!

После купанья Углов собрал всех разведчиков. Поздравил их с отличной баней. А потом приказал старшине побрить, остричь наголо всех матросов, заменить рваное обмундирование и каждую неделю пропаривать матросское белье в жаркой бане.

— И если у кого-нибудь из разведчиков заведутся вши, знайте, старшина, я буду парить вас так, как парил сегодня меня матрос Сибиряк!

Связной подал генералу радиограмму. Прочитав ее, Семин озабоченно подошел к висевшей на стене карте. Слегка прищуренные глаза его устремились на северо-западную оконечность материка. Здесь, у безымянных фиордов, авиаразведка обнаружила конвоируемый соединением боевых кораблей огромный караван транспортных судов. Через несколько часов начнется морское сражение.

Командующий Северным флотом сообщал: «Вражеские корабли хотят снова прорваться через правофланговый залив Угрюмого к городу Н.— питающей базе шредеровского гарнизона. Они накапливают в районе Гранитного линкора силы. Готовят новое наступление на Угрюмый. Надо сорвать это наступление,— седоватые брови Семина сошлись над переносьем. Врагу неоднократно удавалось прорываться к городу Н. Но на этот раз он не пройдет.

Командующий флотом и генерал Семин не знали, какой груз доставляли гитлеровцы в район Гранитного линкора. Разведать это было поручено Углову.

Капитан задумался: в дневное время, на глазах у наблюдателей противника, в море добыть «языка» казалось невозможным. И все же опытный разведчик нашел выход.

Своими мыслями капитан поделился с командиром отряда катеров Чуприным.

— Ух, дерзко! — загорелось нетерпением лицо старшего лейтенанта.— Каждый моряк мечтает о таком ударе!

Катерники увлеклись замыслом Углова. Они, воспользовавшись туманом, спрятали катера в незаметной бухточке правофлангового залива. Здесь у врага каждый камень был на счету и пристрелян — самая узкая часть залива: шесть миль. Шредер не мог даже подозревать, что под стволами его береговых пушек притаились три русских катера.

Матросы Углова укрылись на наблюдательных пунктах. Капитан приказал им следить за морем — ждать появления каравана.

Ерохин с Сибиряком замаскировались на вершине прибрежной скалы. Отсюда они просматривали весь правофланговый залив.

Быстро бежит время. Уже два часа ночи. На морском просторе ни пятнышка — зеркальная гладь, необычная тишина. Только далекий трепетный взлет стаи вспугнутых куропаток изредка нарушает ее. Над зеркальным спокойствием залива стелется легкая голубоватая дымка. Воздух холодный и прозрачный. Жадно, полной грудью пьет его Ерохин и не может напиться-надышаться. Ох, как хорошо! Он ликующе глянул кругом. Ему показалось, что даже мрачная вершина Гранитного сегодня радовалась вместе с ним. Но радость скоро сменилась тревогой. Ерохин насторожился, впился глазами в горизонт. Там вырисовывались очертания вражеских кораблей. Над ними, охраняя, кружились эскадрильи самолетов. Такого огромного каравана Угрюмый еще не видывал.

— А где же наши? — нетерпеливо затосковал Ерохин.— Силища-то какая! — Ему снова захотелось на морской простор: на торпедный катер, на подлодку, на быстроходный большой корабль!..

— Леня! — вывел матроса из оцепенения Сибиряк.— Наши!

Из-за северного мыса Угрюмого показались эскадры кораблей.

— Эх! — вырвалось у Ерохина. И после минутного молчания он грустно добавил: — Ни пуха вам, ни пера!

Боевые корабли обеих сторон осторожно сближались.

В воздухе сражение уже началось. Дрались истребители. Прорвавшиеся к каравану бомбардировщики пошли в пике. Вздыбились около транспортов огромные султаны взрывов. Густо задымил эсминец врага. Вот горящий советский бомбардировщик с тяжелым бомбовым грузом врезался в транспорт. Мощный взрыв взбудоражил зеркальную гладь моря. Зрелище для наблюдателей с Угрюмого необыкновенное. Ерохин выскочил на вершину скалы.

— Так его! Так! — размахивая руками, кричал он.— Герой летчик!

Наконец вступили в бой боевые корабли. Североморцы обрушили шквал огня на флагманский крейсер. Он был поврежден, но продолжал остервенело отстреливаться. От его огня горел уже советский эсминец. Сражение разгоралось. Враг терял корабли. И все же караван продолжал упорно прорываться вперед. Матросы-разведчики, следившие за ним, мрачнели. «Неужели опять пройдет?» Нарастала дуэль и между береговой артиллерией. Противник пытался уничтожить береговые батареи Угрюмого — самые опасные для каравана. Это ему не удавалось. Враг не унимался, он бросил на помощь береговикам юнкерсы. Но и у юнкерсов неудача. На них обрушились краснокрылые истребители.

Наблюдая за воздушным боем, Ерохин забыл про морское сражение. Его внимание привлек самолет с двойкой на хвосте, который на глазах Леонида спустил на дно морское трех юнкерсов. Вместе с напарником — «тройкой» — он отправил туда же четвертого и уже устремился за пятым, да не удалось — самого сбили.

Над морем раскрылся голубоватый купол парашюта. Он опускался на середину залива. Леонида будто волной смыло со скалы.

Отовсюду к воде спускались матросы. Они хотели помочь товарищу. А как помочь? Как спасти человека? От берега он далеко, лодки или катера поблизости нет. Ерохин не раздумывал, быстро разделся и решительно прыгнул в море. Его примеру последовали другие матросы. Обжигающий холод заставил пловцов вернуться. Только Ерохин не сдавался, продолжая с отчаянным упорством плыть дальше.

Павел Гудков раздобыл надувную лодку. Оживление на берегу усилилось. Это заметили два мессера. Они устремились на суетившихся у лодки североморцев. На выручку матросам подоспел напарник «двойки». Один из мессеров скоро задымил и врезался в скалу, другой стал поспешно уходить, его преследовал советский истребитель. Оба самолета скрылись из виду.

Теперь к советскому летчику спешил вражеский катер. Заметив это, Сибиряк немедленно по радио сообщил своему командиру. Углов видел все, что происходило в заливе. Видел это и Чуприн. Волнуясь за судьбу летчика, он тоскующе смотрел то на приближающийся караван, то на виднеющегося в море летчика. Со всех сторон устремлялись к нему взгляды катерников. Но что он мог сделать? Ведь матросы и сами понимали сложность обстановки: стоит катеру выскочить из засады, и все пойдет прахом. Противник заметит их и разгадает замысел, боевая задача не будет выполнена.