По ту сторону тьмы - Марика Полански

в животных, вырезая целые деревни. Как безумие, постигавшее их, заставляло выпускать кишки даже самым близким. Видел тела детей, растерзанных собственными матерями. Видел, как отсутствие контроля и безнаказанность превращали людей в чудовищ. Я всю жизнь боролся с чудовищами в человеческом обличии… Так скажи, почему меня терзает чувство, будто я в чём-то провинился?

Мира пугливо юркнула в темноту угла. Риваан хмыкнул. А потом вдруг рассмеялся. Он всю жизнь истреблял ведьморожденных, а сейчас сидит, взлохмаченный, с ожогами и с грязными разводами на лице, пьёт коньяк и кается перед ведогонем. Ну не смешно, а? Вот только вместо веселья почему-то хотелось выть как волколаку…

— Ведогонь бросился просить помощи у ведьмолова… Странно, не правда ли? — недовольно проворчал ведьмолов. Молчание Души начинало действовать на нервы. — Неужели так трудно ответить, зачем ты пришла?

Душа задрала круглый подбородок и провела пальцами по шее. Широкая полоса перечёркивала серебристое свечение, отчего казалось, будто голова плывёт отдельно от тела.

Риваан понимающе склонил голову к плечу.

— Ты не можешь говорить. Без тела у тебя нет голоса.

Душа печально улыбнулась и развела руками: мол, как-то так.

— И всё же ты пришла. Если не говорить, то зачем?

Призрачная рука осторожно дотронулась его кисти. От прикосновения разлилось тепло — оно пробиралось выше и вскоре объяло тело. Терзающие чувства таяли, как ледяная глыба, оказавшаяся на летнем солнце. Вина́ вытащила из сердца иголки и растворилась в тёплых потоках, растекающихся под кожей.

Ведьмолов прикрыл глаза. В прояснившемся сознании промелькнула мысль, что быть, так себя чувствует прощёный грешник. Видимо, это и есть настоящее искупление — чувство, будто кто-то снял с их плеч неподъёмную ношу стыда и вины.

Мира убрала руку, и ведьмолову показалось, что в комнате похолодало. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что хмельной туман ушёл вместе с тоской. Как будто проспал несколько часов кряду и прекрасно выспался.

— Стало быть, твой истинный дар, — смущённо произнёс Риваан, — исцелять другие души. Удивительно…

Ведьмоловы не имеют права на слабости — это может стоить жизни. Они — оружие, призванные вычищать землю от нечисти и не более. Никто и никогда не пытался его поддерживать. Возможно, это лишь благодарность Души за спасённую жизнь. Но всё равно, Риваан был ей крайне признателен.

Свечение мягко запульсировало, брызнуло серебристыми искорками. По полупрозрачному лицу скользнула тень улыбки. Слова Риваана звучали, как одобрение, а к похвалам Душа не привыкла.

— Это ведь ты раскрыла мой секрет и рассказала Ладе?

Мира испуганно шарахнулась от него, как будто ведьмолов пообещал содрать с неё кожу.

Нет, они вряд ли когда-нибудь будут по одну сторону. Он — ведьмолов, гонитель. Она — Душа, за которую можно угодить в застенки. Между ними огромная про́пасть… Но попробовать всё стоило.

— Мира, — Риваан устало провёл руками по лицу. — Мира, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты перестала шарахаться от меня?

Душа сердито вспыхнула, но не подошла. Лишь вызывающе вздёрнула носик и прищурилась. «Ждёт какой-то подлости», — усмехнулся он и Риваан выразительно закатил глаза. Одно дело выслеживать ведьм, раскрывать преступные замыслы, судить и убивать. И совершенно другое — стараться нащупать тонкую нить доверия. Ту самую, которая способна связать людей прочнее каната, делая их близкими друг другу.

— Людские языки, пожалуй, самая гнусная вещь. То, что Лада — двоедушник, узна́ют не все. А вот то, что она живёт в доме неженатого мужчины… Ты же понимаешь, чем это может обернуться для вас обеих… Я помогу вам, но взамен прошу помочь мне.

Душа сжалась. Нервно повела плечами и отвернулась. Ведьмолов был готов поклясться, что услышал, как она тихонько всхлипнула. Вдруг повернулась и решительно подплыла к столу.

На столешницу лёг помятый лист бумаги, испещрённый неровным почерком.

— Надо решить одну загадку. Поможешь?

Глава 8. Визит к володарю

Определённо в отставке есть преимущества. Например, не станут выдёргивать в три часа ночи из постели и отправлять на срочное совещание к Его Величеству володарю. О недоработках в делах Министерства Магической Безопасности можно забыть и наслаждаться размеренностью жизни.

Впрочем, эти преимущества иногда бывают условны.

Риваан знал, что володарский дворец не спит. Балы, поздние приёмы и дела, которые никак нельзя откладывать назавтра. Титул правителя обязывает. Ведьмолов не ожидал ночного визита володарева слуги, хотя и не был удивлён. Бледный, тонкий как жердь посыльный с серьёзным лицом доложил, что правитель желает видеть господина бывшего разъездного советника у себя.

Ничего хорошего это не предвещало. Взрыв на Главном столичном вокзале способен подорвать репутацию самодержца. Обеспокоенный народ мог повалить на улицу, призывая найти и наказать виновных. Или потребовать ухода правителя, который не уберёг собственных граждан от трагедии. Городу, где орудовал серийный убийца, не хватало только бунта. А он мог разгореться, как поле сухостоя, в которую бросили спичку.

Риваан усмехнулся и велел ждать на улице. Через час он шагал по высоким тёмным коридорам южного крыла володарского дворца, где не было никого, кроме стражников в синих мундирах. При виде мрачного лица бывшего разъездного советника они вытянулись во фрунт.

По коридору эхом разносилась отборная брань, такая, что прожжённый пиратский капитан удавился бы от зависти. Она то стихала, то ударялась раскатами летнего грома о каменные стены. Охрана удивлённо пучила глаза, боясь перемолвиться даже словом — похоже, им не приходилось слышать володаря в столь разбушевавшемся состоянии.

— … Хрень собачья эти отчёты! Ими только задницу подтирать! Три сотни погибших, около полутора тысяч раненых… И всё, что вы мне можете сказать, — работа ведётся?! Да я вас, мать вашу…

Что володарь собирался сделать с чьей-то матерью, он не успел договорить. Скрипнула дверь, — и в кабинет скользнула высокая, худощавая фигура ведьмолова. Риваан молчаливо склонил голову в знак приветствия, обошёл сидящих за тяжёлым дубовым столом советника по делам ведьмовства и министра безопасности Араканы и встал возле окна. Меньше всего ему хотелось сидеть за одним столом с теми, кто едва в ладоши не хлопали, узнав, что разъездной советник внезапно решил пода́ть в отставку. Глядя на раскрасневшиеся от гнева и злости лица, Наагшур испытывал нечто, сродни злорадству.

Володарь нахмурился. Кустистые брови съехались в одну линию, и Риваану показалось, что правитель сейчас разразится очередной гневной тирадой, которую впору записывать и пользоваться в случае важных переговоров. Однако, вместо этого правитель хмыкнул.

— Наконец-то явился сегодняшний герой, — в хриплом голосе Венцеслава слышалось уважение, с нотками привычного сарказма.

— Не мог не явиться, володарь, — спокойно ответил Риваан, и присутствующие нервно заёрзали. Им резало слух, что какой-то ведьмолов, пусть