Блестящая роль злодейки (СИ) - Кенли Мэри

Вы спросите: «а где ещё две участницы?». Так вот: их тайком отослали в первые дни нашего пребывания здесь. Официальная причина: недостойное поведение.

Вейн рассказала, что одна из девушек была точно замешана в каком-то тёмном дельце, что скрывала первое время. Но вместе с нашим приездом сюда, тайная служба начала внимательнее разбирать дела участниц и кое-что раскопала…

Теперь я понимаю, почему герцогиня Дебуа так бесцеремонно высказалась насчёт Адриана. Но я в любом случае не собираюсь становиться победительницей отбора.

Итак, с учётом графика Гидеона, каждая из нас могла практиковаться с ним раз в три дня. Когда я пришла в танцевальный зал, принц как раз прощался с Дейей. Он был одет в лёгкую свободную рубашку и чёрные брюки, то есть выглядел максимально неформально.

Его алые волосы особо ярко переливались при свете дня и, оценив всю окружающую обстановку, я вдруг… Почувствовала неуверенность.

Знаете, какое-то детское смущение. Просто, когда-то именно с Гидеоном я училась танцевать. Это инициатива бабушки – сделать нас партнерами по танцам.

Ох и развлекались мы в ту пору, сколько туфель оттоптали друг другу…

— Добрый день, леди Бьякко, - учтиво поздоровался принц, как-то дразняще усмехаясь.

Я строго поправила пояс своего облегченного платья и вздёрнула носик:

— Приветствую, Ваше Высочество. Как поживают ваши танцевальные навыки?

Я тоже язвлю, склоняя голову набок. Золотые волосы пришлось убрать в высокий хвост, который постоянно щекотал шею.

— Сильно улучшились, - гордо заявил Гидеон, - прошу не оттаптывать мои ботинки – они почти новые.

— Прошу не ронять меня «случайно», это чревато конфликтом, - дразняще парировала я.

Гидеон вскинул бровь:

— О? Только если намерено.

Паршивец! Я невольно рассмеялась.

— Хорошо… Тряхнем же стариной!

Танцевать с ним было… Странно. Для тренировок мы избрали более энергичный танец. Должна сказать: он и вправду отлично вёл в дуэте, правда, один раз действительно чуть не уронил меня намеренно. Я в тот момент испуганно вцепилась в рубашку принца, а он – обхватил мою талию, нагло усмехаясь.

Не удержалась и чертыхнулась сквозь стиснутые зубы.

Мы словно опять дети, склочные, вредные и прилично капризные… Наши танцевальные практики превращались в догонялки, дергание за волосы…

Это было весело, если честно. Я как наяву слышу далёкий детский смех.

Когда мы танцевали с Гидеоном на первом балу отбора, я была напряжена, но сейчас всё по-другому. Возможно, дело в воспоминаниях, которые оживило это место…

Час пролетел очень быстро.

Когда дворецкий смущённо покашлял, намекая на то, что время вышло, мы отстранились друг от друга почти синхронно, странно запыхавшиеся. Я знала, что мой хвост жутко растрепался, да и принц не выглядел в этот момент таким строгим и чинным.

— Было приятно танцевать с тобой, - искренне улыбнулся юноша, склоняясь к моей ладони. Короткое касание губами – как выражение доброй воли, вызывало у меня странные эмоции: будто разряд тока по коже.

Я вышла из павильона, вдохнула летний воздух и впервые задумалась о том, что… Возможно, напрасно мы с Гидеоном враждовали?

Нас связывало так много в детстве. Достаточно много, чтобы сосуществовать мирно. Да, была детская ревность и, возможно, поэтому он тогда…

Я оборвала саму себя, чувствуя приступ жгучей обиды.

Нет, я не могу просто взять и просить то унижение, которому он подверг меня. Бьякко не прощают.

Мы, возможно, не враждуем прямо сейчас… Но и друзьями нам не стать.

Однако, эти мысли не принесли мне должного удовольствия, скорее наоборот – кислый привкус во рту.

*  *  *

Той ночью мне снова снился тот самый сон.

Прошлое должно оставаться в прошлом, но есть места, которые всё мутят воду и возвращают назад…

В этом сне бабушка Жаннет казалась непривычно усталой и я знала, отчего. Мне было четырнадцать лет, когда я посетила с нею поминальный вечер по почившему императору.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тиридская стояла в усыпальнице с прямой спиной и печальным лицом. Она была на шаг впереди всех прочих и именно ей приносили соболезнования по случаю утраты.

Император умер уже довольно давно, но традиции предписывали родственникам поминать усопших добрым словом.

Это был очень тихий светский раут и после него бабушка казалась такой изможденной и такой… Старой.

В тот день я впервые подумала о её преклонном возрасте и невольно вздрогнула.

— Тебе там не понравилось, Эвелин? – спросила вдовствующая императрица, будто лишь сейчас заметила меня.

— Мне не нравятся места, где ты грустишь, бабушка… - пробормотала я, насупившись.

Она рассмеялась и потрепала меня по волосам, поглаживая пальцем ручку чашки.

— Старики часто вспоминают о былом и оттого грустят, - весело заметила Жаннет.

— Ты… Очень любила умершего императора?

Знала ли я, что этот детский вопрос заденет её? Конечно же, нет. Я всего лишь была подростком и только начинала интересоваться тем, что несёт за собой брак.

Бабушка замолчала, будто не услышала вовсе. А потом медленно покачала головой:

— Нет, Эвелин. Наш брак был только лишь договором двух могущественных семейств. Мы не нравились друг другу.

Тогда я, кажется, удивилась. До этого совместная жизнь с мужем казалась мне чем-то сказочно-прекрасным, но теперь…

— Тебе уже четырнадцать, Эвелин. Нет смысла скрывать то, с чем сталкиваются многие аристократки… - бабушка вымученно улыбнулась, словно ей вовсе не хотелось говорить, а я, отчего-то, сильно занервничала, сжимая вышитый платочек в ладонях.

— Для многих брак становится пыткой, Эвелин, - негромко произнесла Жаннет, - ты выходишь замуж за человека, которого совсем не знаешь. Первая брачная ночь… Больше похожа на насилие. И кроме кровати ничто вас не связывает всю жизнь.

Я многого тогда не понимала. Но слова бабушки напомнили мне рассказ тюремного заключения.

— Во дворце ты сама себе не принадлежишь, - продолжила Тиридская, - и долгое время кажется, будто так и должно быть. Уже в преклонном возрасте, когда тело императора хоронили… Я поняла, насколько одиноко моё существование. Император мог быть грубым и тираничным, мог унижать меня, но правильная супруга не должна выражать возмущение. Она должна терпеть и быть благодетельной.

— Но это же… Неправильно! – невольно воскликнула я.

Новая грустная улыбка коснулась её губ:

— Таков путь императрицы, Эвелин. Я приняла его, приняла эту жизнь и воспитала прекрасных мальчиков, к коим не имела право привязываться слишком сильно. Но иногда, быть праведной императрицей… Невыносимо тяжко, Эвелин. Потому я была рада, когда мне дали шанс уйти на покой.

Она открывала мне неприглядную правду жизни, к которой отчаянно не хотелось прислушиваться.

— Я говорю это не просто так, - внезапно решительно продолжила Жаннет, - я действительно не хотела бы, чтобы ты испытала подобное. Твой брак… Должен быть обоюдным, понимаешь, Эви? Даже если в нём не будет любви, в нём хотя бы будет согласие.

Мысленно я противилась её словам. Четырнадцатилетняя девчушка, я была чертовски упрямой в то время.

— Бабушка, если ты о Гидеоне, он…!

— Он хороший ребёнок, - рассеянно произнесла женщина, - и он никогда тебя не обидит. Я знаю, вы не ладите, но попробуй быть немного снисходительнее, Эвелин.

Я надулась и норовисто фыркнула:

— Он мне не нравится!

Жаннет тихо рассмеялась:

— Что ж, тогда ничего не поделаешь. Надеюсь, вы будете счастливы, мои милые птенчики.

«Птенчики»… Да, именно так она нас и называла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сновидение растворилось в моём сознании и я резко подскочила на кровати. Рассвет только тронул темнеющее небо. Я приоткрыла шторы и импульсивно вышла на балкон, чувствуя, как холодный воздух основательно прочищает мутные мысли.

— М-м-м… Госпожа? – Вейн сонно зевнула. Она спала в соседней комнате, но спала очень чутко, потому и просыпалась всякий раз, когда я бродила по ночам.