Фамильяр - Lomion (Twilight_Face)

- Я думал, у тебя будет истерика, - слегка удивленно говорит он. - Удивляюсь, что ее не было. Поэтому и написал Дамблдору записку.

Я смотрю на него исподлобья, слегка прищуриваюсь.

- Я настолько безнадежен, по-твоему?

- Просто я не питаю иллюзий относительно твоей эмоциональной зрелости. Так что было дальше?

Я хмыкаю, и продолжаю.

- А дальше у меня почти случилась эта самая истерика. Хотелось пойти и разобраться с этим уродом, - я излишне сильно тыкаю вилкой в кусок бекона, - а потом я глотнул остаток твоего кофе, и мне полегчало. Зелье концентрации, как выяснилось на практике, в сочетании с кофе, имеет слабый успокаивающий эффект.

Он запрокидывает голову и смеется. Долго и упоительно.

- Интересное наблюдение, нужно проверить на практике, - говорит он. - Но выпить неизвестно что из чужого бокала, Поттер, это верх идиотизма. Я бы снял сейчас пару десятков баллов с Гриффиндора за глупость.

После чего продолжает смеяться. И я тоже сижу и улыбаюсь.

- Сегодня нужно наверстывать упущенное. С этого момента все заклинания, которые ты будешь изучать, ты будешь выполнять в невербальной форме. А так же в обязательном порядке все те, что уже знаешь и используешь. Уже тринадцатое августа, а результаты пока далеки даже до удовлетворительных, - говорит он. - И еще, давай все же договоримся. Пока мы занимаемся, или когда кто-нибудь есть рядом, ты обещаешь мне соблюдать субординацию.

- Договорились, - просто соглашаюсь я.

Он вопросительно выгибает правую бровь, ожидая, очевидно, что я вспомню о своем обещании.

Я смотрю на него, усмехаясь.

- Сейчас мы не занимаемся, и рядом никого нет, Северус. Да и не ожидал же ты от меня беспрекословного подчинения?

- Ладно, уж. Заканчивай завтракать и пошли заниматься. Много дел на сегодня.

Мы сидим в библиотеке, и я усердно хмурю брови, пытаясь разобраться с теорией защитной магии для седьмого курса.

- Выкладывайте, мистер Поттер, что вызвало такое затруднение. Видеть работу мысли на вашей физиономии умилительно, но, боюсь, что, не имея в этом вопросе достаточно практики, вы можете перенапрячься.

- Тут описана акустическая теория заклинаний. Это немного отличается от известной мне теории спектра. Подход различен, и я не уверен, что теория, описанная здесь, в этом учебнике, является точной.

Мне не часто удается увидеть его искреннее удивление. А сейчас он поражен.

- Я не представляю, где бы Вы, мистер Поттер, могли в достаточной степени ознакомиться с теорией спектра. Это к делу не относится, но коль скоро у вас возник вопрос, позволю себе углубиться в теорию. Я не понимаю, что вызвало у Вас затруднения, и на основании чего Вы судите о большей жизнеспособности одной из теорий. Они не противоречат друг другу.

- Но как же, сэр. Теория спектра подразумевает изменение силы заклятий в зависимости от их расположения в видимом и невидимом диапазоне цвета. Акустическая теория настаивает на том, что сила заклятия зависит от комбинации звуков, от излучаемых ими в пространство вибраций. Навербальными могут быть заклятия только легкие, для которых достаточно незначительного возмущения пространства, заклинания более сильные при любом раскладе требуют произнесения, причем разграничение использования заклинаний в вербальной или невербальной форме зависит от силы волшебника. Чем сильнее волшебник, тем более сложные заклинания он сможет творить невербально. Здесь сказано так же, что блокировка заклятий может быть только «точечной», направленной на каждое конкретное заклятие. Но как же Абсолюты, сэр? Ведь они помогают блокировать множество разных заклятий одновременно.

Снейп смотрит на меня серьезно. И начинает рассуждать.

- Вы, мистер Поттер, слишком резки в суждениях. Вы противопоставляете друг другу эти две теории, а их стоило бы, скорее, рассматривать в системе. Теория магического спектра выделяет, как вы правильно сказали, зримый и незримый диапазон цвета, это верно. И если зримый мы определить в состоянии, то незримый лично я склонен воспринимать как акустический. Впрочем, подобную точку зрения разделяют ведущие умы магического мира. Все зависит от того, что за материалы вы изучали по этому вопросу. Теория спектра, несмотря на свои очевидные плюсы, не является распространенной. Откуда вы все это вычитали?

- Рон с Гермионой подарили мне книгу. Гермиона сказала, что купила ее в букинистическом магазине в Дюссельдорфе, где отдыхала с родителями в июне.

- Никогда бы не подумал, что скажу это, но Вы слишком много читаете, мистер Поттер, это Вас путает. Сосредоточьтесь на выбранной мною литературе, это поможет нам продвигать с вашими внеклассными работами продуктивнее. Что еще Вы собираетесь читать, чтобы я мог скорректировать для Вас список литературы?

Я думаю, что как раз сейчас ничего не читаю. Но потом вспоминаю о книге, которую мне дал Дамблдор.

- Только одну книгу, я ее еще не начал читать. Мне дал ее директор вчера, но мне было не до чтения. Она называется «Сущность», автора я не запомнил.

Снейп хмурится.

- О чем эта книга, мистер Поттер? Я ее не читал, но вы-то должны знать, зачем вам дали ее прочесть.

- Хм… я спрашивал директора о том, как ему удалось приручить феникса, и о том, почему нет информации об эволюции магических существ, и откуда они все взялись. Я не нашел ответов в книге «Фантастические животные и места их обитания» и решился спросить об этом директора…

- Ох, Мерлин, мистер Поттер, Вы бы еще попытались в Азбуке найти ответ на все вопросы! - ядовито говорит Снейп. - Директор никого не приручал. Фоукс его фамильяр. Редкое магическое животное, призванное силой волшебника, средоточие его магии, помощник, защитник и слуга. Фоукс отличается от обычных фениксов так же, как книзл от кота.

У меня нет слов. Значит Фоукс не обычная магическая птичка. Что же написано в книге, которую мне дал Директор? Я задумываюсь.

День проходит в изучении чар и трансфигурации. Постоянные «тычки» со стороны Снейпа не прекращаются, но воспринимаются мной иначе. В каждом из них я различаю иронию. День плавно движется к вечеру, я сижу в библиотеке, а Снейпа вызвал директор. Наверное для того, чтобы расспросить, что там творилось на этом их веселеньком собраньице у Волдеморта. Я хмыкаю. Интересно, а как Снейп реагирует на вечные директорские сладости? Вот уж кого-кого, а его, жующего лакричную конфету или лимонную дольку, я не могу представить. Хотя… Зрелище, которое я рисую в своем воображении, настолько абсурдно, что я заливаюсь хохотом. А потом, представив как он испепеляет меня взглядом, решаю, что нужно продолжать заниматься.

Я читаю и периодически смотрю в окно на то, как облака плывут в синем небе. Небо, оно такое разное. Весеннее небо звенит яркой голубизной, она молочно белая, и как будто пронизана солнцем, отчего приобретает оттенок «цвета морской волны». Летнее небо густо синее, оно глубокое и притягивающее. В такое небо хочется броситься с головой. Обычно я так скучал по полетам, сидя взаперти в доме на Тисовой улице, а сейчас меня даже не тянет летать. Удивительное дело.

- Ты, дружище, так совсем книжным червем станешь, - задорный голос моего друга отвлекает меня от созерцания неба, и я оборачиваюсь.

- Рон! Привет! - вскакиваю с кресла и бегу, чтобы его обнять. За его спиной мне приветливо улыбается поднимающаяся по лестнице Гермиона.

- Ребята! Я так рад вас видеть! Пойдемте, чайку попьем, а? А то, Рон прав, я так здесь усохну за книжками.

- А местный Цербер нас не убьет за это? - интересуется Рон, а меня коробит.

Но я не успеваю ничего сказать, потому что в этот момент в разговор вклинивается Гермиона.

- Рональд, ты отвратителен сейчас! Прекрати оскорблять человека без причины, да еще и за глаза!

- Угу, будто кто-то способен сказать ему что-то подобное В глаза?! - возмущается Рон. - Да после такого никто не выживет! Он же в землю живьем закопает.

Мне становится немного легче от заступничества Гермионы. Но у меня вдруг возникает опасение. Не отвернуться ли от меня мои друзья, когда узнают, кого я выбрал объектом своей юношеской страсти? Да… сейчас им говорить об этом не резон, конечно, но когда-нибудь они узнают. Вот тогда-то я и пойму, что к чему, дружище Рон. Пойму насколько мы друзья. Гермиона меня поддержит, я уверен, она уже не раз высказывалась на тему своего толерантного отношения к любым меньшинствам.

- Рон, я бы попросил тебя не оскорблять профессора Снейпа при мне, особенно в этом доме, - холодно говорю я, причем, сам пугаясь своей интонации. - Я нахожусь у него в гостях, в единственном по-настоящему безопасном месте, как выяснилось. К тому же, я могу приглашать сюда вас, чего мне бы никогда не разрешили Дурсли. Так что давай ты не будешь его оскорблять. Я за эти дни многое переосмыслил, Рон, и тебе советую.

- Что значит «ты в гостях»? Это что, дом Снейпа? - удивленно говорит Рон. Гермиона смотрит на меня странно. Она определенно удивлена.