Время контакта - Эдуард Мочалов

— Ничего подобного, ‒ возразил Рубенс, — зачем его еще куда-то тащить, здесь расстреляют, по решению полкового суда.

Суд состоялся через неделю, на борту десантного транспорта. В тренажерном зале, за большим столом, уселись полковник Эверид, капитан Грейс и лейтенант Апре. Перед ними в небольшой клетке сидел Писарь.

— На основании показаний сержанта Вейса и рядового Осборна, вы согласно Военному уложению Империи обвиняетесь по трем пунктам, а именно, — Апре полез в планшет и наводящем тоску монотонным голосом зачитал, — Вы обвиняетесь в неисполнении приказов непосредственного начальника, предательстве в военное время и умышленном убийстве двух и более военнослужащих Центрально галактического Союза во время боевых действий. Каждый из трех пунктов предусматривает только один вид наказания: смерть. Правда разными способами: первый и третий пункт смерть через расстрел, второй пункт, в зависимости от тяжести вины, предусматривает от повешения до четвертования. По этим статьям не предусмотрено смягчение вида наказания, предусмотрено только смягчение способа наказания. Подсудимый, встаньте Вам понятны пункты обвинения? — Апре посмотрел на Дика.

Суд продолжался не более часа. Решающими для вердикта стали еще раз озвученные показания сержанта и Осборна. Сержант рассказал, что ему показалось странным стремление Писаря выдать действия Хелен Браун за игру, хотя в результате ее так называемой «игры» было ранено, правда легко не менее пяти бойцов взвода. Сам Писарь в бою у дома Браун не участвовал, а находился около ее саркофага. Хотя то что он описывал, находясь якобы в «игре» Хелен Браун, очень было похоже на то, что реально происходило в бою. К сожалению сержант не готов был дать однозначную оценку действий или бездействия Писаря как переход на сторону врага или предательства:

— Ваша честь, — сержант, обратился к председателю военно-полевого суда, — мы впервые столкнулись с такого вида противником, который якобы, если верить Писарю, ведет атаки из виртуальной реальности, поэтому насколько это возможно, я не могу оценить, а значит не могу оценить насколько рассказ Писаря о том, что он делал во время атаки на нас у дома Браун, правдив. Я за свою службу повидал многое и скажу, что в жизни может, случиться всякое, и как командир я должен это учитывать в своих действиях. Но если говорить о фактах, то во время этого боя, Писарь находился в обездвиженном состоянии у саркофага Браун. Что же касается задания по выведению из строя энергостанции, то оно было выполнено в установленные сроки, хотя согласно рапорту старшего по группе Осборна, оно могло быть выполнено на десять минут раньше.

К сожалению, личные средства контроля в условиях защищенной энергостанции не функционировали. Но промедление, если оно было, стоило жизни моим людям, поэтому я и передал дело в военно-полевой суд.

Давая показания, Лен не стал ничего утаивать и рассказал все как было. От себя он добавил только свое крайнее возмущение, тем что Писарь отдал предпочтение какой-то не внятной возможности спасти чужих и пожертвовать своими.

— Такое отношение, прошу прощения, Ваша честь, если я влезаю не в свое дело, — закончил свою речь Осборн, — безусловно должно быть строго наказано, возможно даже смертью.

Сержант, услышав это скривился и грязно выругался, за что получил предупреждение за неуважение к суду.

Понуро сидевший до этого Писарь, услышав слова Осборна, резко поднял голову и удивленно посмотрел на Лена. Но тот избегал встречаться с подсудимым взглядом, и Дик обреченно махнул рукой и снова сник.

Судья внимательно посмотрел на Осборна и обронил: «Это действительно не в Вашей компетенции, Осборн. Если у вас все, то садитесь».

В своем последнем слове Дик сказал, что он хотел, как лучше и хотел только строго выполнять устав, который предписывает чтобы «жандарм с честью нес высокое звание защитника гражданских лиц…»

Вердикт суда снял обвинения по второму и третьему пункту, но признал Дика виновным в ненадлежащем исполнении приказа в условиях военных действий повлёкшим за собой смерть военнослужащих. Приговор — расстрел. Приговор должен быть приведен в исполнение не ранее чем через три дня, на рассвете четвертого, перед строем. Честь привести приговор в исполнение была отдана родному взводу Писаря.

— Ничего себе честь, — ворчал сержант, выходя с заседания суда.

На вечернем построении взвода, сержант долго ходил перед строем и исподлобья смотрел на своих жандармов. Те тянулись как могли и взглядом ели начальство. Наконец в сотый раз пройдя перед строем, сержант остановился и произнес:

— Все вы знаете какое позорящее наш взвод событие, произошло сегодня.

В строю послышался гул.

— Тише! — сержант подошел к строю и пошел вдоль него, останавливаясь перед каждым бойцом и пристально вглядываясь в каждого, — решением военно-полевого суда приговорен к расстрелу наш бывший товарищ. Решением суда привести в исполнение приговор должны мы сами.

Сержант остановился перед Осборном, долго и пристально вглядывался в его лицо, тому захотелось оказаться подальше от этого, холодного, полного презрения взора, желательно, на другой планете, а лучше в другой системе. Но Лен постарался не дрогнуть, лишь сильнее вытянулся и еще больше выкатил грудь колесом.

— Добровольцы есть, — наконец рявкнул сержант. Ответом ему была тишина.

— Тааак, хорошо, — протянул сержант, — желающих нет. Это хорошо. Нет, отставить! Одного я знаю! Он сам еще раньше выразил желание, а сейчас молчит — скромный, наверное. Рядовой Осборн два шага вперед. Будете командовать расчетом.

Лен почувствовал, как у него трясутся губы и подгибаются ноги, но он взял себя в руки и сделал два шага вперед. Спина его горела от ненавидящих взглядов сослуживцев.

— Больше добровольцев нет? ‒ Тогда я назначу их сам. Сержант выкрикнул еще девять фамилий и вызванные понурившись вышли из строя.

Казнь должна была произойти у задней стены полевой гауптвахты. Пока наряд, назначенный для исполнения приговора подчиняясь невнятным командам Осборна топтался, пытаясь выстроиться в ровную линию для приведения приговора в исполнение, сержант заметил, как к нему спешит фельдъегерь с пакетом. Вскрыв пакет, сержант довольно хмыкнул и ушел в расположение части. Через несколько минут он вернулся с небольшим дроном, который тут же запустил и тот завис в метрах в десяти над стеной гауптвахты. Наконец наряд выровнялся, конвой вывел Писаря, поставил его у стены.

— Наряд, оружие к