Остров соблазна - Конни Мейсон

Теперь Ник мог наслаждаться видом намыленного колена Евы, высунувшегося над бортиком медной ванны. Немного наклонившись, он различил плавные линии грудей. Колено лишало его возможности увидеть влажный сосок. Еще виднелась часть изящной руки. От этой дразнящей картины у Ника заныло все тело.

Он мысленно сделал заметку: при первом же удобном случае поставить в комнате большое зеркало.

— Я сказала, можешь идти, Дайа.

Ева приподнялась в ванной, и Ник разглядел в маленьком зеркальце ее пупок, выглядывающий между колен.

Он на цыпочках подошел к двери и, не выходя наружу, открыл и закрыл ее так же тихо, как сделала бы Дайа. На всякий случай Ник осторожно, беззвучно задвинул засов. Вода хлюпнула, когда Ева опустилась в ванну глубже.

Ширма была не очень высокой. Он наверняка сможет заглянуть за нее, если только сумеет подобраться вплотную. Ник с мучительной неспешностью снял ботинки и в одних чулках пошел к ширме мягким, крадущимся шагом.

Дерзость всегда в прошлом приносила ему богатые плоды. Настоящее не стало исключением.

Ева сидела к нему спиной, но откинувшись на бортик ванны, так что он видел ее макушку. Ее золотисто-каштановые волосы были собраны в узел на затылке, оголяя шею. Несколько выбившихся прядей щекотали чувствительную кожу.

Нику до боли хотелось попробовать ее на вкус как раз там, на линии волос.

С его позиции открывался отличный вид на восхитительные груди Евы. Они оказались именно такими, как и представлял себе Николас: кремовые холмики с розовыми вершинами, только-только начавшие хорошо ложиться в мужскую ладонь. Ник мог бы утонуть в ложбинке между ними, не жалея ни о чем.

Его взгляд направился к югу, вдоль ребер, мимо впадинки пупка к самой границе воды. Тайны Евы скрывались под слоем мыльной пены.

Ник бесшумно потянул носом. Сладкий жасмин. Пряный и экзотический, этот запах шептал ему о жарких летних ночах и мокрых от пота, причудливо сплетенных телах. Морские путешествия приводили Николаса в такие уголки мира, где физическое наслаждение дарили и принимали легко, почти без ограничений.

О, как бы он хотел научить эту чопорную английскую розу щедрому разнообразию первобытных удовольствий!

Ева взяла банку с мылом и обмакнула в нее пальцы. Потом она намылила тело, касаясь всех тех мест, к которым Нику так хотелось притронуться самому. Когда пальцы Евы скользнули по груди и начали обмывать кожу вокруг сосков, а те сразу затвердели, Николас, как шекспировский Ромео, всем сердцем пожелал быть перчаткой на ее руке. Он чуть не застонал, когда Ева раздвинула колени и расслабила ноги. Рука скользнула между бедер, чтобы омыть потайные складки.

И задержалась на влажных завитках.

Николас судорожно сглотнул. Магдалена однажды позволила ему смотреть, как она ублажает себя. Но тогда он не чувствовал и доли такого волнения, как сейчас, тайком заглядывая в сокровенные девичьи желания.

Он хотел научить Еву Апшелл искусству ублажать плоть, но, возможно, она сама может преподать ему пару уроков.

Слой пены на воде разошелся, и Ник увидел в мерцающем сумраке, как пальцы Евы скользнули между мягкими нижними губами. Она легонько поглаживала. Она водила подушечками пальцев по кругу. Она широко раскрыла свои складки второй рукой.

Николас был близок к тому, чтобы пролить семя прямо в штаны.

Но тут Ева издала стон разочарования и остановилась, а затем положила обе руки на края ванной.

Ник прикусил язык, чтобы не потребовать продолжения.

Ева склонила голову набок. Она вздохнула и забормотала в чей-то адрес пикантную обличительную речь. Ник не расслышал имени, но Ева ставила под сомнение законность происхождения некоего человека, а также нескольких поколений его предков, обвиняла его в совокуплении с различными домашними животными, предлагала ему «проваливать к чертовой матери» и закончила прочувствованной мольбой к князю тьмы «забрать его в самое пекло».

Ник ухмыльнулся, надеясь, что проклятия предназначались ему: Ева произносила их почти ласково.

Она глубоко вздохнула. Потом поджала под себя ноги и поднялась. Вода струйками стекала по изгибам ее тела. Тонкие мыльные ручейки исчезали в расселине между ее ягодицами в форме сердца.

Но вместо того чтобы вызвать приятное возбуждение, это зрелище заставило Ника нахмуриться. Его больше не интересовала хорошенькая попка Евы. Внимание Николаса приковала стройная спина.

Ее покрывали недавно затянувшиеся шрамы. Бриллианты здоровой плоти между красными скрещенными рубцами сказали Нику, что эти полоски оставил мастер кнута. Ни одна из отметин не была слишком глубокой, но каждая изувечила нежную кожу. Ублюдок, который исполнял приговор, орудовал бичом с извращенной заботой о каждом ударе, укладывая каждый из них на свое место. Вне всяких сомнений, это был кто-то, кто считал себя художником и любил оставлять на своих жертвах авторские отметины.

За многие годы, проведенные в море, Ник не раз наблюдал за порками. Однажды он сам приказал подвергнуть ей моряка, которого поймали на горячем — тот крал воду из лагуна[15], в то время как вся команда страдала от жажды. Даже когда человека приходилось пороть за дело, ничего приятного в этом не было.

Ник первым бы подтвердил, что Ева Апшелл умеет попортить кровь, но она не могла сделать ничего такого, чтобы заслужить подобное наказание.

— Гром и молния! — тихо произнес он. — Кто сделал с вами это?

Глава 9

Ева резко повернулась к нему и широко распахнула глаза. Ее чудесный рот исторг изумленное:

— Ой! — а рука схватила полотенце, чтобы прикрыться. — Какого черта вы здесь делаете?

— Полагаю, ответ очевиден.

Ник медленно обвел взглядом неприкрытые части тела Евы.

Потом он сузил глаза, не желая отвлекаться на блестящую верхнюю часть грудей и длинные ноги красивой формы. Поблагодарив Бога за маленькие полотенца, Николас шагнул за ширму и схватил Еву за плечи. Он развернул ее, чтобы лучше рассмотреть изувеченную спину.

— Кто это сделал? — грозно спросил он опять, одергивая вниз полотенце, чтобы увидеть полную картину повреждений.

— Если вы не уйдете сию же минуту, я закричу! — пригрозила через плечо Ева, стараясь вырваться из рук капитана.

— Если бы вы собирались кричать, то уже сделали бы это.

Николас покачал головой, глядя на следы надругательства над ее идеальной кожей.

Он провел кончиком пальца вдоль одной из полосок, которая начиналась под левой лопаткой Евы и заканчивалась справа, сразу под ребрами. Было видно, что ее мышцы вздрагивают под кожей. Еву заставили пройти через ад, и в каждой клеточке ее поврежденной плоти хранилась память об этом кошмаре.