Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего - Александр Конторович

Оторвавшись от места боя километров на пять, я решил слегка передохнуть и перевести дух. Заодно и изучить повнимательнее доставшуюся мне карту. При внимательном рассмотрении выяснилось две вещи. Приятная и не очень. Приятным было то, что до фронта осталось километров седьдесят. Неприятности были куда более существенны. Стало ясно, откуда по мою душу взялись давешние «охотники». Оказывается я, как баран на заклание, пер прямо по отведенному им маршруту. По карте это было совершенно очевидно. Более того — таких групп вокруг меня шлялось еще несколько. Все они стартовали от красного кружка на карте. Там явно было что-то важное или интересное для них. Раз уж это место так пометили, то сделали это не просто так. Однако соваться туда в мои планы не входило. А вот поправить и скорректировать маршрут, с учетом полученных сведений, я был просто обязан. Радиостанции у данной группы не было, будем надеяться, что и у других тоже их нет. Значит быстро скорректировать маршруты поиска они не успеют. И до наступления ночи у меня есть шанс оторваться от них.

Рассвет застал меня уже на ногах. Догадки мои оправдались и до вечера немцы на хвост мне сесть не успели. Значит, у меня есть несколько часов форы и десяток выигранных у них километров. Это уже неслабый плюс! Прикинув по карте возможное направление дальнейших действий немцев, я решил рискнуть и попытаться пройти через лес по имевшейся там дороге. В случае удачи, я выигрывал километров пятнадцать, срезая путь вокруг леса. Да и идти по лесу всяко лучше, чем по полю и опушке. В лесу хоть заныкаться можно, если что, а на поле — каюк.

Приняв это решение, я свернул на лесную дорогу. Следов на ней хватало, видно было, что пользуются ей часто. Поэтому я старался двигаться от одного укрытия к другому, внимательно осматривая дорогу впереди и прислушиваясь к каждому шороху. Часа через два такого передвижения мне послышались звуки выстрелов. Еще через полчаса они стали более отчетливыми. Прошло еще минут пять, и я услышал приглушенный рокот мотора. Мотоцикл! Двигается мне навстречу.

Что делать? Я еще мог скрыться в кустах. Пораскинем головой. В лесу выстрелы — кто-то кого-то гонит. Скорее всего — в роли гонителей выступают немцы. А буде это и не так — все равно выпускать мотоциклиста нельзя. Так или иначе — он едет за подмогой. Мало мне немцев спереди, так еще и сзади подопрут. Да и в любом случае мотоцикл не помешает. Решено!

Прикрепив на ствол нагана глушитель, я залег в кустах. Еще несколько минут ожидания и из-за поворота вылетел мотоцикл. Кроме водителя, в коляске скрючился еще один немец. Так он еще и раненного везет! Ну извини, голубчик. Я вас сюда не приглашал. Чпок! И мотоцикл пошел юзом по дороге. Водитель кулем рухнул на руль. Тот, что в коляске, даже не успел среагировать. Мотоцикл влетел в кювет и пассажир кубарем вылетел в снег. Так, бегом, бегом, поспешаем…

Особо спешить оказалось некуда — пассажир приложился головой об пень. Врачебная и иная помощь ему уже более не требовалась. Водитель еще пытался шевелить руками, но второй выстрел его успокоил. Оттащив трупы немцев в кусты и наскоро их осмотрев (ничего интересного не нашлось), я выволок мотоцикл из кювета и развернул его в обратную сторону. Пару километров я ехал осторожно, прислушиваясь к выстрелам. Наконец, впереди, на дороге что-то мелькнуло. Торопливо выключив зажигание, я осторожно притормозил. Спрыгнул в кусты и тихонечко, перебежками от куста к кусту, начал продвигаться вперед. Так и есть, на дороге стоял грузовик. От вчерашнего картообладателя мне в наследство достался еще и полевой бинокль. В него я рассмотрел место стоянки получше. Так, так… Дорогу пересекает цепочка следов, снег выпал только утром и они хорошо видны. Надо полагать, что и немцы слепотой не страдали. Значит, ехали они по дороге (между прочим — навстречу мне), увидели следы и поинтересовались — чьи? Хозяин следов (или хозяева? Скорее всего — хозяева, справа натоптана ложбинка — шел не один) оказался личностью неуживчивой и чая немцам наливать, по-видимому, не стал. Ясно, за что они обиделись. Ладно, смех потом, сейчас дело. Есть у грузовика постовой или нет? Сколько их тут всего было? Мотоциклисты — двое или трое, но двоих уже нет. В грузовике — сколько? Человек десять-двенадцать? Да, и в кабине, кроме водителя тоже кто-нибудь был. Итого — человек пятнадцать их будет. М-м-да… Пулемет из коляски мотоцикла они с собой унесли. Он там точно был, на коляске остались следы от сошек. Плохо, у них еще и пулемет. Где же часовой? Вон он, в кабине! Замерз, значит? Интересно, он там один или нет? Так, куда мы смотрим? А в сторону выстрелов и смотрим. Правильно, там враг, вон и раненного оттуда притащили. А тут у нас врагов нету, тут спокойно, вот и не верти головой, тебе это уже ни к чему… Чпок! Брызнуло осколками стекло. Готов… Минус три… Теперь уже и по следам пройти можно…

Следы цепочкой петляли между деревьев. Дорога осталась уже метрах в восьмистах, когда наконец-то в окружающем пейзаже обнаружились изменения. Выразились они в убитом немце, который лежал около тропы. Уже холодноватый, значит прошло более часа. Дальше, дальше… Выстрелы тем временем стали реже, похоже, что бой подходил к развязке. Следы разошлись в стороны, значит, немцы рассыпались в цепь. Вон справа на снегу россыпь гильз — пулемет работал. Еще один немец, еще… Молодцы ребята, просто так не драпают!

Выстрелы внезапно смолкли, и я остановился, словно налетев на стену. Все… Не успел… Перекинув автомат за спину, я достал наган и перезарядил. Теперь надо идти тихо, стрельбы уже нет, и ничто меня не маскирует. Еще пара сотен метров и еще один немец. А вот уже и не немец… Маскхалат, под ним полушубок, ватные штаны — наш! Россыпь гильз, стрелял отсюда, много стрелял. Чего ж не ушел? Вон в снегу у ноги кровь. Ранен был, вот и лежал. Деревья резко разошлись в сторону, и я остановился, не выходя на поляну.

Большая поляна и несколько стогов сена. Между стогами и лесом еще один немец, лицом вниз — убит. Опираясь спиной о стог, полулежит еще один в маскхалате — это уже наш. Халат на груди порван и окровавлен — этому помощь уже не нужна. Где немцы?

Гомон голосов — они там! Осторожно, прячась за стогами, я подобрался поближе. Присел, выглянул вбок. Метрах в десяти еще один немец, лежит навзничь, лицо разбито — стреляли в упор. Остальные столпились чуть дальше, шумят, похоже, что спорят.

Кто ж этого немца так?

Да вон он… Еще один боец в маскхалате, оружия нет, стоит у стога, за руки его держат двое немцев. Боец роста невысокого, на фоне здоровенных фрицев, так и вовсе маленький. Лицо закопчено, на лбу ссадина — прикладом приложили?

Гомон между тем, стих. Один из немцев вытащил из ножен штык и шагнул к бойцу. Что-то спросил, отсюда не слыхать, ветер. Боец отрицательно покачал головой. Немец повысил голос, повторил. Угрожающе поднес штык к лицу бойца. Тот откинулся назад, сколько позволял стог. Так, а ведь он его сейчас зарежет! Ну вот уж хрен!

Сколько их всего? Двое держат бойца — не страшно, пока очухаются, поздно будет. Один со штыком, один сидит и перевязывает ногу. Еще трое стоят и смотрят, оружие у двоих в руках, пулеметчик поставил пулемет на снег. Все? Все.

Как их отвлечь? Чтоб сразу стрелять не начали? А, ведь начнут, они еще в горячке, после боя не отошли. Срезать их очередью? Вариант, но бойца при этом могу задеть, он среди них стоит. Автомат — за стог. Работаем пистолетами. Наган за пояс справа, «браунинг» слева. Пошли!

— Камераден! Комм хир! — и все немцы разом обернулись ко мне. Подняв руки, я шагнул к ним навстречу. — Хильфе!

Должно быть, я являл из себя странное зрелище. Небритый здоровый мужик в полушубке с вещмешком в правой руке. Мешок-то их и заинтересовал больше всего. Оружия у меня видно не было, а вот мешок был явным диссонансом в общей картине. Неправильным он тут казался. Ствол или даже топор были бы к месту, а вот это…

— Битте, папир! — не дав немцам додумать, я бросил мешок между нами. Не очень далеко от себя и не слишком близко к ним, так, чтобы это не посчитали за угрозу.

— Битте, — я кивком головы указал на мешок.

Немцы слегка озадачились. Тот, со штыком, убрал его в ножны и не спеша двинулся к мешку. Так, он старший. Пулеметчик поднял пулемет, но смотрит вправо, на лес. Ах, так у них и это распределено — кто и что страхует? Точно, вон один с винтовкой смотрит налево, а третий, соответственно — на меня. Раненый — и тот винтовку поближе подтащил. Только двое конвоиров по-прежнему держат бойца.

Немец подошел ближе, покосился на меня, присел. Потянул завязки мешка — наверху лежала пачка зольдатенбухов.

— О! — удивленный возглас немца заставил всех наблюдателей обернуться в его сторону.

Пора!

Прыжок влево, за немца, руки к стволам.

Бух!

И пулемет ткнулся в землю.