Белладонна - Карен Молинэ

Он осушил бокал шампанского и налил еще один.

— Произведение потомства — не самое любимое мое занятие, — мелодраматично произнес он. — Знаете ли вы, что Бальзак так высоко ценил свою сперму, что терпеть не мог тратить ее зря. Он всегда прерывался незадолго до, ну, вы сами понимаете, чего. Он считал, что в каждой частичке семени находятся крошечные копии его мозговых клеток; следовательно, растрачивая себя, он понапрасну теряет творческие силы. Если ему ненароком случалось увлечься и в пылу страсти забыть о своем правиле, он становился неутешен. «Сегодня утром я потерял целую книгу», — рыдал он перед друзьями.

— Хогарт, вы заходите слишком далеко.

Они с улыбкой переглянулись, и машина поехала дальше по темным полям. Она откинулась на спинку сиденья и задремала. Она понятия не имела, где они находятся, куда едут, но ей это нравилось.

Ее ждет великолепное приключение.

Наконец, машина повернула и покатила по ухабистому, извилистому проселку.

— Почти приехали, — сказал Хогарт. — Подъедем по боковой дороге.

Дом был пугающе темен и тих.

— Где же все? — спросила она.

— О, праздник будет не здесь, — ответил Хогарт. — Это соседский дом. Тихий и симпатичный, здесь мы переоденемся и отдохнем. Думаю, все гости уже собрались в большом доме. Начнут без нас, с шампанского, мерзавцы эдакие.

Он провел ее в кухню, где их встретила суровая, тяжеловесная кухарка. Она помешивала какое-то остро пахнущее варево в горшочке.

— Это Матильда, — шепнул Хогарт. — Дьявольски неприятная особа. Но работает хорошо. Крестьянская косточка. Никакого воображения.

Они прошли в вестибюль, поднялись по лестнице для слуг, толкнули дверь и попали в широкий, тускло освещенный коридор.

— Чертовы лампы, — проворчал Хогарт. — Никакого от них толку.

Наконец, он распахнул дверь в спальню и включил свет. Там на кровати был аккуратно разложен роскошнейший маскарадный костюм — такого красивого она никогда в жизни не видела. Она восхищенно ахнула.

— Я пришлю Матильду зашнуровать вам корсет, — сказал Хогарт. — Если, конечно, вы не пожелаете, чтобы вам помог я. — Он лукаво подмигнул.

— А вам разве не нужно переодеться? — игриво спросила она.

— Конечно, нужно. Я буду в соседней комнате, чуть дальше по коридору. Если что-нибудь понадобится, заходите. Я велю нашей мрачной Матильде, чтобы пришла к вам минут через сорок пять. За это время вы успеете принять ванну и начнете одеваться. Договорились?

— Хорошо.

Он чмокнул ее в щеку и удалился.

Платье состояло из двух частей: лифа без рукавов из изумрудно-зеленого бархата, в цвет ее глаз, с узорами из листьев и цветов, вышитыми золотой нитью, и юбки зеленого же атласа, пышной и тяжелой, с золотыми и серебряными цветами по подолу. Под юбку надевалось несколько нижних юбочек из жесткой тафты. Она ощупала нежные кружева шелкового нижнего белья. Бледно-розовый корсет, завязывающийся толстым золотым шнуром. Она приложила его к телу — он охватывал талию от груди до бедер. Она никогда не надевала такого красивого белья. Никогда не видела таких нарядов. Прозрачные шелковые чулки, золотые подвязки, туфельки из зеленого вышитого шелка — они сидели идеально.

Какой сегодня будет чудесный вечер!

Она прошла в ванную, вымылась, мурлыча от наслаждения. На полочке специально для нее лежал целый арсенал косметики — все, что нужно для лица. Флакон умопомрачительных духов и лосьон с таким же запахом. Аккуратная вязаная шапочка, чтобы убрать волосы под парик. И сам парик — блестящие светлые кудри, уложенные в хитроумную высокую прическу и усыпанные жемчужинами.

Как в сказке.

Она надела белье и с трудом натянула корсет. В эту минуту в дверь постучала Матильда. Не говоря ни слова, жестом велела повернуться. Потом стянула шнурки корсета так туго, что девушка вскрикнула. Но служанка стянула их еще крепче.

— Я не могу дышать, — пролепетала она.

Матильда ничего не сказала, только нахмурилась еще суровее, взяла лиф и надела на нее. Потом застегнула юбку. Аккуратно надела на шапочку парик, приладила пышные локоны. Затем Матильда заглянула в ванную, забрала мокрые полотенца и удалилась.

Она с трудом перевела дыхание и сунула ноги в туфельки. Тут в дверь постучал Хогарт.

— Можно войти? — спросил он.

— Войдите, — ответила она.

— Боже мой, как вы великолепны, — воскликнул он. — Просто дух захватывает.

Он был наряжен в костюм придворного щеголя XVII века — сюртук ослепительно-белого атласа с серебряными пуговицами вдоль борта, такие же атласные панталоны до колен. Чулки тоже сверкали безукоризненной белизной. Ботинки были расшиты витиеватыми серебряными узорами, на плечи ниспадали кудри серебристо-белого парика. Он нарумянил щеки, подкрасил губы, наклеил на щеку черную мушку. В одной руке он держал тросточку с серебряной рукояткой, другую прятал за спиной.

— Мне трудно дышать, — пожаловалась она.

— Матильда — просто чудовище, — сказал он. — Но ваш наряд сидит превосходно. Если хотите, могу немного ослабить корсет. С удовольствием.

— Я бы рассмеялась, если бы смогла вздохнуть.

— Привыкнете, — успокоил он. — А теперь закройте глаза и протяните руки.

— И что будет?

— Закройте глаза.

Она закрыла глаза, он положил ей на ладонь небольшую длинную коробочку. Она открыла глаза, потом раскрыла коробку. Внутри лежало самое роскошное ожерелье, какое она могла себе представить, широкое колье, усыпанное сотнями изумрудов и бриллиантов.

— Я не могу этого надеть, — прошептала она.

— Почему же? — Хогарт застегнул колье у нее на шее. — Оно божественно, как и вы.

— Я чувствую себя сказочной принцессой, — сказала она.

— А вы и есть принцесса, дорогая моя. Сказочная принцесса этого вечера. Самое чарующее создание в нашем королевстве. — Он отступил на шаг и окинул ее оценивающим взглядом. — Да, думаю, у вас все получится. Получится просто на славу. А теперь пойдемте со мной.

Он взял ее за руку и вывел в коридор, потом по лестнице они спустились обратно в кухню — Матильды нигде не было видно — и оттуда вышли в другой коридор. Он распахнул дверь, и она вскрикнула от восторга.

Перед ними раскинулся огромный бальный зал, залитый светом сотен свечей, расставленных в канделябрах вдоль зеркальных стен. Зеркала отражали свет, сплетали его в причудливые узоры, и ей показалось, что она вступила в зачарованный сказочный мир.

Хогарт подошел к небольшому столику в углу и включил фонограф. Зазвучал вальс, она рассмеялась. Потом он взял два бокала шампанского и поманил ее. У него за спиной высился огромный мраморный камин.

— Выпейте залпом, — сказал он. Потом бросил бокал через плечо, в камин. — Закройте глаза и загадайте желание.

Она выпила шампанское, закрыла глаза и тоже бросила бокал. Он со звоном разбился, она рассмеялась от удовольствия — ей понравился этот звук.

— Разрешите пригласить вас на танец, миледи, — сказал Хогарт, предложил ей руку, и они начали вальсировать. В огромном пустом зале они казались карликами. Поначалу Хогарт кружил ее медленно, осторожно, как хрустальную статуэтку, хрупкую, как бокалы, которые они только что разбили. Потом все быстрее и быстрее. Хогарт оказался прекрасным танцором. А как же иначе — он ведь такой щеголь. У нее кружилась голова от счастья, веселья, от чистой радости бытия. Это будет самая чудесная ночь в ее жизни.

Они кружились по залу, все быстрее и быстрее. Комната завертелась у нее перед глазами, она внезапно остановилась, не в силах перевести дыхание. Юбка, страшно тяжелая, тянула ее к земле. Ноги отнялись. Онемели колени.

Хогарт обеспокоенно взглянул на нее.

— Что с вами, дорогая?

Она озадаченно посмотрела на него, но не ответила, а потом вдруг упала в глубокий обморок.

Часть II

Красные когти Андромеды

(1951 — 1954)

Белладонна сладко спит.Улыбается, молчит.Улыбается, как кошка,Что сметану лижет с ложки,Месть заветную тая.Белладонна — смерть твоя.

4

Маска из черного кружева

— Ты видела ее ногти?

— Чьи ногти?

— Андромеды, чьи же еще.

— А что в них такого?

— Они ярко-красные, вот что, дуреха. Цвета крови. Какое бесстыдство.

— Но, милочка, я не понимаю. У меня ногти тоже ярко-красные, и что тут такого?

— Да не эти. Ногти на ногах.

— У меня ногти на ногах тоже красные.

— Ничего-то ты не понимаешь. Я о собаке. У ее собаки на лапах красные когти. И напиток тоже красный.

— Что за напиток?

— «Белладонна», что же еще. Тот, что подают у них. Кроваво-красный мартини.

— Разве в мартини добавляют кровь?