Ничего, кроме правды - Авигдор Либерман

Но наибольший вред причиняет нам собственная неспособность последовательно стремиться к поставленным перед собою целям. Два самых ярких примера тому связаны с Мукатой. В первый раз мы подвергли это здание осаде, наглухо заперев в нем Арафата тогда, когда там, под его крылышком, спрятались от возмездия убийцы министра Рехавама Зеэви. Помню, как я обсуждал эту тему с премьер-министром Шароном у него дома, в присутствии его сыновей. Я сказал ему: «Арик, мы не можем допустить, чтобы убийцы Ганди вышли оттуда живыми. Шарон в ответ раскричался: «Да чего ты вмешиваешься?! Ганди — это не твой личный вопрос! Ты вообще представляешь себе, что такое боевое братство?! Мы с Ганди вместе призывались в ПАЛЬМАХ. Мыс ним в один день мобилизовались в ЦАХАЛь. Мы были вместе на сержантских курсах. В один и тот же день мы с ними были произведены в генеральский чин. Он был назначен командующим Центральным округом, а я — Южным. Как ты мог подумать, что я позволю убийцам Ганди выбраться живыми из Мукаты? Повторяю, это не твое, это мое личное дело!». Мало того, через несколько дней Шарон выступил на телевидении и заявил во всеуслышание: «Любым компромиссам в вопросе судьбы убийц Ганди я предпочитаю досрочные выборы». А, спустя несколько дней, убийцы Ганди нежились в пансионате для знатных террористов в Иерихоне[14]…

То же произошло и при втором нашем окружении Мукаты. Зачем вообще было врываться туда с видом праведного гнева после серии терактов, а потом с позором убираться оттуда, поддавшись американскому давлению? Раз там засели террористы, то их надо решительно и беспощадно выкурить оттуда и поступить с ними так, как они того заслуживают, а если ты к этому не готов, то лучше вообще туда не соваться. Я не говорю, что надо было оставаться дежурить там до бесконечности. И в первый, и во второй раз надо было появиться там на пару часов, а не торчать там неделями и месяцами. Но за эту пару часов надо было сделать все, что требуется, а не топтаться, переминаясь с ноги на ногу. Допустим, правительство решило не причинять вреда лично Арафату. Но у нас что, нет гранат со слезоточивым газом и других средств временного подавления противника? Любого из них вплоне достаточно, чтобы, не причиняя никому особого вреда, войти в здание и выволочь оттуда тех, кого нужно, а прочих оставить сидеть там сколько их душе угодно.

Немало позора мы хлебнули и в истории с решением об изгнании Арафата. Мы прошумели на весь мир, что выгоним его, и так ничего и не сделали. В результате мы только прибавили ему эфирного времени в сводках новостей мировых СМИ, в очередной раз позволили ему прикинутсья невинной жертвой. В таких вопросах долгие дебаты недопустимы. А именно они-то и стали у нас постоянным ритуалом. После каждого теракта с большим числом жертв правительственный кабинет созывается на экстренное совещание: как реагировать будем. И еще до окончания сверхсекретного заседания, все обсуждавшиеся вопросы «сливаются» в прессу. Нетрудно догадаться, какую оперативную ценность имеют подобные заседания и дебаты.

Вместо этого правительство должно иметь готовые и заранее утвержденные планы действий на случай любого развития событий, включая теракты. Да и кто сказал, что для того, чтобы бороться с террористами, надо дожидаться, пока они нанесут удар побольнее. А если мы все-таки стесняемся защищать себя и считаем нужным дожидаться «удобных поводов», то уж после таких терактов, как убийство детей в «Дельфинариуме» или в автобусе маршрута № 2 в Иерусалиме, мы должны были просто стереть Мукату с лица земли вместе со всем ее содержимым. И не надо было рисковать жизнями наших солдат для этого. Легкая авиабомба весом в одну тонну сделает все гораздо эффективнее.

Впрочем, плакать о разлитом молоке — дурной тон. Этот экскурс в историю упущенных возможностей был приведен не из мазохистских соображений, а для того, чтобы с должной степенью обоснованности подойти к мыслям о том, как же все-таки можно и нужно одолеть террор.

Сразу же встает вопрос: а можно ли вообще его одолеть? Ответ: да. Наша ошибка в том, что мы концентрируем все усилия на попытках отлова и даже переубеждения безумцев, решивших превратить себя в живые бомбы. Такая охота имеет минимальный КПД. С субъектом, решившимся, покончить с собой, трудно что-либо поделать. Его нельзя переубедить, да и «вычислить» его трудно, так как поведение его абсолютно нерационально и непредсказуемо. Нужно лишить потенциальных террористов мотивации совершать теракты, сосредоточить усилия на профилактике условий, способствующих появлению террористов-самоубийц. А мотивация к террору создается благодаря ореолу мучеников, романтических героев, которым окружают террористов. Палестинское политическое руководство, властители дум на палестинской улице курят фимиам мученикам-шахидам, воспевают их, чтят их память, внушая всем, что именно они — подлинные национальные герои. Не забывают при этом и о щедром финансовом стимулировании родственников «павших героев». Кстати, нам давно пора бы догадаться, что обезумевший недоросль-террорист из лагеря Джебалия, забравшийся в деловой центр Иерусалима или Тель-авива вырядившись, чтобы не выделяться, в костюм от Версаче или в сюртук еврейского ортодокса, вряд ли приобрел свой маскарадный гардерорб в лавке готового платья в своем квартале. кто-то снабдил его нужной одеждой, взрывчаткой, информацией о том, куда и как следует добираться. кто-то подвез его к месту совершения теракта, а кто-то (уже после теракта) обязательно проявит трогательную заботу о его семье, и не будет этого скрывать, а напротив, позаботится о должной огласке этого факта, чтобы другие потенциальные безумцы видели, что «они не в церкви — их не обманут».

Этот кто-то — палестинское руководство. Эти господа ни в грош не ставят человеческую жизнь. Для верных последователей Арафата сто палестинских жизней туда, пятьсот еврейских жизней сюда — мелочи, о которых не стоит даже говорить. Эту публику на этом свете всерьез волнуют и заботят только три вещи: их личная власть, их личный банковский счет и сохранность их собственной шкуры. Когда мы займемся именно этими тремя вещами, и когда каждый из них поймет, что именно ему грозит реальная опасность, палестинское руководство перестанет подогревать мотивацию своей паствы, и террор сойдет на нет.

На риторический вопрос, а как же отреагирует мировое сообщество на ликвидацию Арафатовских союзников и наследников, ответ дан не нами, а другими государствами. США объявили весьма существенную награду за голову Бин-ладена. И с Саддамом Хусейном было ясно, что его рано или поздно постигнет та же участь, что и его сыновей. Кстати, американцы с легкостью могли бы переловить наследников Саддама, но они предпочли аресту ликвидацию, и никто не посмел осудить их за это. То, что мировое сообщество относится к нам исходя из т. н. «двойных стандартов» — понятно. Но не понятно, почему мы с такой легкостью принимаем этот факт. Если, опять-таки, прибегнуть к простому бухгалтерскому подсчету возможной прибыли и возможных убытков, то очевидно, что ликвидация главарей террористической организации принесет нам больше выгод, чем любая альтернатива.

Единственный способ обеспечить нашу безопасность — это ясно дать понять нашим соседям, что наше прекраснодушие имеет предел. И наглядно продемонстрировать, где этот предел пролегает. Враг должен знать, что суровая кара постигнет его, где бы он не находился и кем бы он ни был. Иммунитета от нашего праведного гнева не должно и не может быть ни у кого. Только так мы добьемся тишины на наших границах (и в их пределах). Попытки сдерживания конфликта, перевода его в «вялотекущее состояние» для нас смертельны. Они неизбежно приведут нас к экономическому, социальному и моральному краху. Высший стратегический интерес Израиля — прекращение конфликта любой ценой — даже ценой невиданного в нашем регионе военного противостояния.

Кроме нашего нежелания непосредственно «разбираться» с главарями террора, наше положение как страны и нации усугубляет отсутствие твердой идеологической основы, на которую опиралось бы наше политическое руководство. Мы так и не выработали для себя ясных целей, мы постоянно держим оборону, вечно оправдываемся. А вот палестинцы сформулировали для себя и для всего мира простую и ясную цель: самоопределение. Они внушили всем, что на данном этапе они борются исключительно за свое право на самоопределение, что, разумеется, очень популярно в наши времена. Они выставляют себя несчастными страдальцами, вынужденными тесниться в лагерях беженцев. Всей этой, весьма выигрышной, бутафории Израиль мог противопоставить только одно: четкую и всем понятную формулировку собственной цели, иными словами, выдвинуть антитезу: антисионизм — это современное название антисемитизма.