Загадка фарфоровой балерины (СИ) - Тюрина Елена Александровна

Артем, впечатленный ее рассказом, молчал. Из радиоприемника доносились тихие звуки музыки. Пересказанные события были давно пережиты и не раз пропущены через себя. Уже отболело. Уже смирилась. Другая бы после такого навсегда забыла о мысли посвятить себя медицине. А Настя только укрепилась тогда в своем стремлении стать врачом. Хоть и была подающей надежды спортивной гимнасткой.

На стоматологии настаивал отец. Говорил, что эти специалисты хорошо зарабатывают. Сама Настя больше тянулась к реаниматологии.

Она только сейчас заметила, что автомобиль стоит возле общежития. И, кажется, давно. В окно были видны фонари в парке и мокро блестевший после недавнего дождя асфальт. Артем молчал и глядел на нее по-доброму насмешливо.

– Ой, мы приехали? Мне пора.

Но выходить не спешила. В полумраке вглядывалась в его лицо. Вдруг он хочет ее поцеловать на прощание? Если она, как мышка, сбежит, это снова будет по-детски.

Однако Артем не двигался, только расслабленно откинулся на спинку сидения. Настю это задело. Да еще и вспомнилась его ссора с Марго, свидетельницами которой стали они с Томкой-предательницей. И когда ему Миша звонил, он ее не сразу вспомнил… Наверное, она далеко не первая, кого он приводил на квартирник.

– Твоя девушка разозлилась, потому что ты к ней не приехал, когда возился со мной? – спросила вдруг Анастасия ехидно.

Но парень ответил равнодушно и даже, пожалуй, с безразличием.

– Да какая там девушка. Ничего серьезного… Короче, забудь.

– Ясно.

Настя прижала к себе кошку и вышла из машины.

– Пока, – бросила Артему со всей горечью уязвленного женского самолюбия, и хлопнула дверью.

Однако она успела заметить его несколько обескураженный взгляд. Подумала, что если бы к Маргарите у него оказались серьезные чувства, это задело бы ее еще больше. Но и вот такое его легкомысленное отношение к девушкам заставляло задуматься. Нет, с Мартовицким им точно не по пути, – решила Настя и уверенно зашагала в сторону общежития.

За спиной раздался короткий сигнал автомобиля. «Волга» тронулась с места.

Как позже выяснилось – милиционеров вызвала Тома. Правда, не совсем понятно, почему стражи порядка так медленно ехали. На расспросы о том, как ей удалось улизнуть от «тех придурков», Анастасия ответила, что ее спасла милиция. Девушки продолжали общаться как обычно, но Настя понимала, что ее отношение к Тамаре очень изменилось.

Кошку она отвезла родителям. Сказала, что раз у них новоселье, питомец им просто необходим. При том, что котов в ее семье раньше не держали.

С Артемом Настя не виделась несколько дней. Пока в ее день рождения, второго ноября, он не пришел на занятие ее группы с букетом цветов…

Глава 10. Подозреваемый

Сегодня все выходило удивительно легко. То, что еще недавно казалось вымученным, несуразным, смешным, теперь получалось со всей отточенностью, плавностью, грацией, присущими настоящей танцовщице. Па-де-де – звучит как музыка. И выполняется также. Даже когда устанешь и кажется, будто мышцы вот-вот лопнут от напряжения. А затем па-де-труа… Мышц уже не чувствуешь. Но все равно, как бабочка, порхаешь над паркетом. Все равно любуешься в зеркалах собой. Потому что ты сама – свое собственное произведение искусства, свой собственный будущий шедевр.

– Как сказал Оноре де Бальзак в романе «Отец Горио», нет ничего прекраснее фрегата под парусами, лошади на полном скаку и танцующей женщины, – заметила Вава. – Так что танцуем, девочки, танцуем, чтобы быть прекрасными!

Она любила цитировать великих, и, к слову, удивительно хорошо в этом разбиралась.

– А почему женщина на последнем месте после фрегата и лошади? – спросила Тома. – Мы что, хуже?

Настя горящим взором следила в зеркале за движениями своих рук, прогибами стана, легкими движеньями стройных ног. Ни о чем другом думать было некогда. Даже о том, что выдала себя Артему с головой. Рассказала, кто родители, кем был дед и о его смерти… И о том, что мечтала стать медиком. А ведь по легенде она ни о чем кроме балета и грезить не могла. То-то он глядел на нее так странно. Скорее всего, решил, что она врет или приукрашивает события.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сейчас до всего этого не было дела. Главное – красивее изогнуть спину, выше прыгнуть, ровнее выпрямить колено, плавней повести кистью. А еще главное – не упускать из виду Татьяну. Пока Настя разбирается со своими делами, ту могут убить, и тогда все это попадание в прошлое будет бессмысленным. Значит, все кроме балета, лишнее. Потому что только балет поможет ей стать ближе к Гальской. Ей следует всегда находиться поблизости, то есть нужно попасть в постановку «Гаянэ», от которой она так бездумно отказалась. Тогда будут вечерние и субботние репетиции, и не останется времени думать о чепухе вроде мимолетных влюбленностей во всяких наглых самодовольных богатеньких мальчиков…

В своих мыслях Настя старалась как можно больше очернить Артема, чтобы доказать самой себе, что между ними совершенно ничего нет и быть не может. Во-первых, эти отношения, если они вдруг сложатся, помешают ей заниматься спасением Татьяны от неведомой угрозы. Во-вторых, они заставят ее волноваться и ревновать. И, наконец, в-третьих, они в принципе невозможны, потому что Артему она точно не нравится.

Хорошо, когда до предела натянуты мышцы, а не нервы. А с Мартовицким не избежать лишних переживаний. Настя вдруг подумала, что слишком отвлеклась от балетных па и вообще стала мыслить, как умудренная опытом взрослая дама. Кто в ее возрасте не бросался, очертя голову, в странные отношения? Может, попробовать? А как же тогда Таня? Анастасия чувствовала себя то ли ангелом-хранителем, то ли детективом, чья задача – непременно разобраться в запутанном деле. В общем, она считала, что самой себе не принадлежит. Лучше убеждать себя в этом, чем признать, что ей просто страшно, потому что ничего подобного ни к одному мужчине она еще ни разу в жизни не испытывала. Ничего подобного – это значит, никто ее еще так не бесил и не восхищал одновременно. Казалось бы, ну что в нем особенного? Вон Пашка красивее и галантнее…

Ну конечно! Артем просто дважды выручил ее в тех ситуациях, когда вообще ни на какую помощь надеяться не приходилось. Поэтому ее пылкое девичье сердце и решило – вот он, принц на белом коне! А то, что этот принц – обычный смазливый бабник, так ему, сердцу, все равно. Не будь он отважным спасителем, обратила бы Настя на него свое внимание? Пожалуй, нет. По крайней мере, ей хотелось так думать…

– Мартынова, я вижу, кто-то витает в облаках, – полет мыслей одернул строгий голос Валентины Валерьевны.

О да, ведь главное – балет. В зеркальном зале хореографического училища вершатся тайны посерьезнее, чем при дворах иных королей. Для «Гаянэ» окончательно утверждены всего три роли – самой Гаянэ, Гико и Армена. Кто же станет Нунэ? Девочки в волнительном ожидании. Тома сегодня казалась оживленнее, чем обычно. И ее, похоже, совершенно не мучает совесть из-за того, что оставила подругу в беде. Катя выглядела задумчивой и ни на кого не обращала внимания. Татьяна была немного рассеянна, Вава делала ей уже два замечания.

Настя, стоя у станка, уперлась носком в пол, покрутила ногой, разминая стопу. Вначале занятия оступилась и теперь ощущала некоторый дискомфорт. Но это такая чепуха! Как же деликатно хрустят пуанты! Как будто по первому снегу ступаешь.

– Работаем, Анастасия, работаем! – прикрикнула на нее педагог и принялась вдохновлено читать стихотворные строки: «У балерин измученные лица, как у крестьян. Терпения запас у балерин, как у крестьян, таится в неторопливом, ровном блеске глаз. Им тоже не до спора, не до вздора – весну не проленись, не прозевай. В балете, как и на поле, не скоро тяжелый собирают урожай…» [8].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Она сегодня настроена очень философски, – хихикнула Тамара Насте на ухо.

Та лишь повела плечами. Ей нравился этот фанатизм, с которым Вава относится к своей работе. Он вдохновляет, зажигает и манит за собой. Он вселяет веру в то, что ты тоже можешь стать примой. Только стремись, старайся, работай сутками над своим телом и умом.