Рейх. Воспоминания о немецком плене, 1942–1945 - Георгий Николаевич Сатиров

тем самым задушить Россию. «Мы не пойдем на Москву, — пишет эсэсовский борзописец, — она нам не нужна (видно, солоно пришлось под Москвой). Мы ее обойдем с юга и все равно поставим на колени».

Второе направление, по мнению «Schwarzes Korps», должно обеспечить немцам выход к Баку. Захватив Кавказ, гитлеровцы рассчитывают лишить Россию нефти и марганца. Они уверены, что в тот момент, когда вермахт появится в Закавказье, Турция выступит на стороне «Оси»[358]. С помощью пятой колонны будут быстро захвачены Ирак, Сирия, Палестина, Йемен, Саудовская Аравия, Иран, Афганистан. Объединенные немецко-турецкие войска достигнут Индии и Суэцкого канала. Одновременно начнут наступление дивизии Роммеля в Африке[359] и японские силы на Дальнем Востоке. В результате этих действий Британская корона лишится всех своих колоний, Средиземное и Черное моря превратятся во внутренние немецкие бассейны, Empire[360] распадется, а Россия останется только как историческое понятие.

Так «Schwarzes Korps» делится с эсэсовцами своими черными замыслами.

Но, как говорится,

Гладко вышло на бумаге,

Да забыли про овраги,

А по ним ходить[361].

Каримова не узнаю: от работы уклоняется, маскируется, подолгу просиживает в уборной, хотя совсем не курит.

Словом, «человек меняет кожу»[362].

Что на него подействовало: угрозы Саши Романова, насмешки товарищей, пример образцовых маскировщиков и кранковщиков, наши ли попытки усовестить и убедить?

Не знаю. Но, вероятно, не только это. Каримов — неглупый парень. Он, видимо, понял, что, сколько бы ни вопили немцы о близкой победе их оружия, Райш по-прежнему трещит по всем швам и расползается.

Как бы то ни было, а Каримов стал другим человеком. Мастер орет на него и лупит почем зря за «мале рапота», шеф воздействует карцером и хальбрационом[363], командофюрер лишил его высокого звания баракенельтесте.

Искренно ли раскаяние? Не уверен. Посмотрим, как поведет себя в дальнейшем наша Магдалина[364] в штанах.

Ordnung und Sauberkeit — unsere Ehre[365]. Так гласит плакат на стене.

По правде сказать, в цехах МАД он звучит как ирония. Здесь нет ни порядка, ни особенной чистоты, а в производственном процессе — чистейший хаос.

— Это правда, — соглашается Монн, — что на МАД устаревшие станки, допотопные методы производства. Но работать здесь легче. На других фабриках — Банбедарф, Демаг, Локверке, Мерк, Рем унд Хаас[366] и др. — самое современное оборудование, рациональные методы работы, чистота и порядок. Только я не хочу, чтобы Арбайтсамт[367] перевел меня туда: там у рабочего выжимают все соки.

— Да и вы пожалеете, — прибавляет Шош Пардонна, — если окажетесь там. На тех фабриках от русских требуют больше, а бьют крепче. Я-то знаю. На МАД спокойнее. Унзере юнгешеф ист дох глёйбише унд гуте менш[368].

Ну и хорошо, что нет Ordnung’а[369] на МАД. Его отсутствие нам в[о] благо. Больше порядка — больше работы, крепче побои, меньше возможностей маскироваться, труднее саботировать.

Ordo ex chao[370], гласит масонский девиз. Мы стремимся к другому: Chao ex ordo.

— Ду ин Педабож гевезен?[371] — спросил Пардонна.

— Во ист ден Педабож?[372]

— Ин Русслянд[373].

— Хаб кайне анунг. Филяйхт кляйне штадт?[374]

— Нет кляйне штадт. Ист гроссе штадт[375].

— Педабош ист гросе штадт? Вайс нихьт бешайд: Хаб нимальс гехерт[376].

— Визо? Педабож?… А, Петербург, Петроград, Ленинград.

— Я, я. Ецт Ленинград, аба фрюэр Педабож[377].

Наше первое знакомство с Пардонна началось со следующего диалога:

— Ви хайст ду?[378]

— Георгий.

— Кеоки, Кеоки. Ишь канн ништ аусшпрешен[379].

— Ауф дойч, — вспомнил я школьные уроки, — дас хайст Георг[380].

— Кеок, Кеок. Ман канн ди цунге цербрешен. Хаст гезагт ауф дойч Кеок? Аба ин Дойчлянд гибтс нет зо айне наме. Вильст ду дайне наме лятайнишь ауфшрайбен?[381]

Я написал мелом на верстаке: «Georg». Пардонна вгляделся в надпись и вдруг просиял:

— А, Шош! Вот это немецкое имя. А ты говорил Кеок. Такого имени у нас нет. А знаешь ли ты, что я тоже Шош? Мы с тобой тезки.

Однажды тот же Шош Пардонна (кстати, его фамилия пишется Pardonner[382]) сказал:

— Битте шен, холь эмоль хамма[383].

Я сначала ничего не понял. Едва-едва догадался (и то лишь тогда, когда Шош призвал на помощь язык жестов), что ему нужен был Hammer[384].

Гессенский или франконский Mundart[385], который называют также Mitteldeutsch[386], во многом отличается как от Hochdeutsch[387] (это Schriftsprache, т. е. литературный язык), так и от Niederdeutsch[388] (другое название — Plattdeutsch[389]).

Изучавшие немецкий язык в русской школе едва ли поймут дармштадтца или франкфуртца.

Вот некоторые примеры, характеризующие особенности (конечно, далеко не все) местного произношения:

emol вместо mal

schlafen —||— schlafen } a → o

obgeben —||— abgeben

hoim —||— heim

moin —||— mein } ei → oi

oin —||— ein

zwo вместо zwei } ei → o

Hamma —||— Hammer

rüba —||— rüber } er → a

Peda —||— Peter

runa —||— runter } ter → a

isch —||— ich

Krisch —||— Krig

zwonzisch —||— zwanzig } Isch-laut

Reisch —||— Reich

fufzisch —||— fünfzig Ich-laut

Sischerheit —||— Sicherheit

Frankfut —||— Frankfurt

Hambursch —||— Hamburg }r не звучит

Damstadt —||— Darmstadt

Haidlbersch —||— Heiddelberg

dusch —||— durch

Schosch —||— Georg

Reschen —||— Regen

Moschen —||— Morgen } g → sch (между «ш» и «ж»)

Verpfleschung —||— Verpflegung

Badei —||— Partei } t → d

Своеобразное употребление отрицаний nix и net (nischt говорят только интеллигенты): они ставятся обычно впереди сказуемого (например, «net runa gehen» вместо «gehen sie nicht runter».

Глагольные связки употребляются редко: nix gut Essen (Essen ist nicht gut). Du in Moskau gewesen (Bist du in Moskau gewesen).

Будущее время образуется с помощью глаголов wollen, sollen, können, müssen. Очень часто этой цели служит частица emol: Isch guck emol (Ich werde gucken).

Гессенцы совершенно не пользуются глаголом werden для образования Futurum[390] и всегда поправляют тех, кто пытается строить будущее время с помощью этого вспомогательного глагола.

Der, die, das употребляются не в качестве артиклей, а в качестве указательных местоимений (да и то чаще в форме des).

Благодаря этим особенностям гессенского говора я вначале совершенно не понимал немцев с МАД. Потом я нашел очень выгодной роль Ивана Непонимающего.