Поединок - Геннадий Ерофеев

Вуайер смолчал.

Суприм-Д вдруг хищно подобрался.

– Ты сказал, что Джекки продолжает исправно поставлять информацию. И что же интересного она передала в последнем сеансе связи, кроме заявления о нежелании подчиняться обязательной для всех дисциплине?

Вуайер замялся.

– Я хотел придержать эту сенсационную информацию до завтрашнего утра, – поведал он с глубоко виноватым видом. – Я знаю, в последнее время вас мучает бессонница, поэтому и подумал, что вам следует хорошо отдохнуть перед принятием решения.

– Не перестаю удивляться твоей заботливости, друг мой, – произнёс Суприм-Д язвительно. Он встретился с помощником глазами, и на сей раз ни тот, ни другой не отвели их. – Дело не в бессоннице, – поведал шеф доверительно. – Да ты, надеюсь, и сам всё понимаешь?..

Большой Одержимости Гуманоид и Главный Хроноразводящий как два недюжинных эмпатора обменялись посредством молчаливых взглядов имеющимся у них знанием о полтергейсте. Суприм-Д сделал разрешающий кивок, и Вуайер, облизнув пересохшие губы, торопливо заговорил:

– Донесение агентессы Джекки приоткрывает завесу над тайной преследующего нас… вас… нас полтергейста. (Суприм-Д стойко принял тяжёлый удар, который, собственно говоря, оказался сильно растянутым во времени.) Как вы знаете, Джекки замужем за аборигеном, а он, судя по всему, сумел что-то пронюхать о присутствии на своей родной планете наших агентов… Нет, нет, – поспешил успокоить шефа Вуайер, - Джекки вне подозрений – лицом к лицу истинное лицо рассмотреть трудно! Но её мужу-аборигену известно о существовании «зелёных человечков». – Главный Хроноразводящий подобострастно захихикал. – Проницательность людей имеет свои пределы. «Зелёными человечками» они называют тривиальных пришельцев, инопланетян. Они не подозревают о существовании Мигдола, о хроноинжекции и хроноинжекторах. Но это не делает землян менее опасными для нас. Одна из их поговорок гласит: «Даже глупец может указать дорогу к школе». Муж Джекки намеревается дезавуировать работающих на Земле наших агентов, которых принимает за банальных инопланетян. Он хочет предать имеющуюся у него секретную информацию широкой огласке в надежде на поддержку общественности. Этот простой выпад можно легко парировать, но нестандартность данной ситуации заключается в том, что, как показывают расчёты нашего Суперкомпьютера, в случае обнародования сведений о «зелёных человечках» неминуемо претерпит изменение сама канва, первооснова, фундамент Единого Сущего. Ход истории изменится, и в новом «штатном расписании» миров для нашего Мигдола уже не найдётся места…

В самолюбивой душе Суприм-Д клокотал вулкан, но он почти не подал вида, лишь недобро сузил и без того злые глаза.

– Пожалуй, сегодня ночью я вообще не сомкну глаз, – произнёс он с усталой усмешкой. (Вуайер терпеливо ожидал, когда шеф вернётся в колею обсуждаемой темы.) – Насколько я понимаю, особенность ситуации в том, что мы должны не парировать выпад, а предотвратить его. Должны пресечь его в корне.

– Именно на этом я и хотел заострить ваше внимание, – обрадованно закивал Вуайер. – Потенциальный разоблачитель должен быть ликвидирован.

– За чем же дело стало? – осведомился Суприм-Д снисходительно.

– Да, собственно, ни за чем, – осклабился Вуайер. – Просто в духе наших традиций надо придать предстоящей хроноинжекции некоторый флёр естественности, поэтому я хотел бы обсудить с вами пикантные детали предстоящей операции.

На губах Суприм-Д заиграла зловещая улыбка.

– Ну, разумеется, друг мой, – одобрительно кивнул он, всем своим видом давая понять хронокиллеру и хроносадисту, что ему выдан карт-бланш. – Срежиссируй всё таким образом, чтобы мы заодно смогли позабавиться над рутинным процессом хроноинжекции в духе наших славных традиций. Только не заигрывайся, не позволяй забаве превалировать над всем остальным. Контролируй операцию максимально жёстко, иначе некоторый флёр естественности может обернуться патиной забвения на надгробной плите нашего покамест не вычеркнутого из контекста истории Мигдола.

Глава 2

Иисус Христос, вне всякого сомнения, осудил бы галактические войны. Но ко времени их начала мало кто из землян мог сказать хотя бы пару слов об этом парне с надёжной профессией плотника. А уж ответить на вопрос: «За какую команду он когда-то играл – хороших, или плохих парней ?» – не смог бы, пожалуй, ни один землянин далёкого будущего. Увы – христианство сошло со сцены. Оно сократилось и исчезло. И с этим никто не спорил. Если бы закупоренные в нержавеющие консервные банки боевых звездолётов бравые парни имели возможность пронизать время и познакомиться с Иисусом Христом поближе, они с большой долей вероятности признали бы его правоту. В то же время они наверняка бы заметили, что последователи хорошего парня Иисуса – слишком тусклые и банальные люди. Потому христианство и кануло в Лету – задолго до начала звёздных войн.

Одно из двух: либо вы верите в Бога, либо ведёте галактические войны. Если же вы отправляете одновременно и то, и другое – это, извините, шизофрения. И даже не какая-нибудь там космическая или галактическая, а самая обыкновенная, простая, кондовая, которую, как теперь никто уже не помнит, в далёком двадцатом веке «лечили», например, аминазином.

Ян Влодарек (гора мышц, но при этом поразительно подвижный, ловкий и пластичный молодой человек) был звездобоем и не верил ни в Бога, ни в черта. Зато верил в крепость собственных мускулов и в свой звездолёт. Звездолёт назывался «Радом» – ни Богу, ни чёрту неведомо, что означает это название и с чем его едят. Но звучит красиво. Да и летает неплохо.

Да, галактические войны давно стали мирным делом. Но такой широкомасштабной кампании не помнил не только сравнительно молодой тридцатилетний Ян, но и прокалённые чужими солнцами ветераны-звездобои. Понятное деле: если бы нечто подобное случилось раньше, об этом просто некого и некому было бы спросить. Значит, о вот-вот готовой разразиться грандиозной космической бойне тоже никто не впомнит…

Ян горестно усмехнулся своему отражению на дисплее. Да, писать мемуары о предстоящем сражении никому не придётся – прежде всего потому, что в битве за Галактику не будет победителей. Космические и вообще любые другие силы землян и виртлей равны – и не примерно, не приблизительно, а до четвёртого знака после запятой. Победа какой-нибудь одной из космических армад, даже Пиррова, невозможна в принципе. Обеим галактическим цивилизациям, вступающим в кровавый спор за право безраздельно господствовать в галактике Млечный Путь, грубо говоря, «корячится» ничья. Ничья боевая. Не сухая – кровавая. Но сухая в том смысле, что к финальному свистку количество оставшихся в живых звездобоев у каждой из противоборствующих сторон выразится круглой циферкой «ноль» – с точностью до какого угодно знака после запятой, котрая станет последней точкой в галактической истории виртлей и землян. Сухая ничья, означающая крах обеих цивилизаций – так крошится сухое печенье… Только вот кто зафиксирует результат, кто внесёт его во вселенские протоколы? Здесь не учения: никаких посредников нет. Впрочем, кто знает…

Приёмо-передатчик зафонил, и Влодарек сосредоточился. Тысячи раз слышанный голос командира эскадрильи проник в уши, сердце и мозг:

– Пятьсот тридцать первый – сто тридцать шестому. Начинаем выдвижение на исходную позицию. Как понял меня?.. Приём.

– Сто тридцать шестой – пятьсот тридцать первому. Вас понял. Начинаю выдвижение.

– Ни пуха ни пера!

– К чёрту!

Из динамика вдруг послышалось характерное сопение.

– Прощай, Ян! – на сей раз пренебрегши никому не нужными позывными, глухо произнёс комэск-звездобой лишённым какого бы то ни было налёта официальности простым человеческим и человечным голосом. – Если чудом останешься в живых, не поминай лихом!