Внуки лейтенанта Шмидта. Политический детектив - Бернард Задунайский

Позже выяснилось, что, сыграв фашиста, получить хлебную роль вождя мирового пролетариата смог только народный артист СССР. Ну а актёры припомнили забавный случай на площадке…

Во время съемок на улицах вывесили флаги со свастикой и в Таллин опять вернулись эсэсовцы.

К одному из ряженных обратился дедок в немецком френче и показал на окно своей квартиры, где красовался портрет Гитлера.

Ветеран вермахта сразу перешёл на немецкий:

– Наконец-то, дождались! Герр штандартенфюрер, куда прикажете сдавать списки коммунистов и евреев?

В руках старик держал объёмистую телефонную книгу с закладками.

Артисты пошутили по-эстонски:

– Да тащи прямо в гестапо, на Лубянку!

Комитетчики тогда юмора не оценили. И напрасно.

Понимание придёт позже в 90-е, когда эти старики-разбойники пройдут по Таллину героями под знамёнами дивизии «Ваффен СС».

А в 2007 году в столице Эстонии снесут последний памятник солдату-освободителю, арестовав при этом тысячи его защитников. Схватки армейского спецназа с разгневанным народом проходили как раз по маршруту траурной процессии из «Мёртвого сезона».

На месте знаменитой дуэли Д'Артаньяна-Боярского у Доминиканского собора колонна юных антифашистов прорвала полицейский кордон. Молодёжь проследовала точно по курсу кэба доктора Ватсона на съёмках серии «Собака Баскервилей». Проклятие могил, разоренных у «Бронзового солдата», повисло над домом правительства, как ужас Гринпиской трясины, обрушив вскоре пирамиду на рынке недвижимости.

В период чёрно-белых детективов еще не знали камер наблюдения, мобильных телефонов и прочих атрибутов современности. Но классика жанра консервативна, и современные филёры без работы не остаются.

– Попали в час пик, теперь мы от них оторвёмся, – ожил таксист. Почти незаметная пробка на Большой Американской (символично) рассмешила Шермана, при этом таллинские водители не сигналили и вежливо пропускали пешеходов. Сразу вспомнились многочасовые стояния под вой сирен и клаксонов в Москве, где лимузины, сбивая сограждан, вылетали на тротуары и автобусные остановки. Капитан не унывал и, проскочив на красный, направил «Мерседес» в незаметный переулок.

Включив дальний свет, он покатил дворами мимо пустых песочниц и сушилок для белья. Проезжая по парковой дорожке у старых кладбищенских ворот, водитель пояснил:

– Это наша история в обелисках и надгробиях. Здесь вместе с другими знаменитостями похоронен известный поэт Игорь Северянин.

– А тут в прошлом году завалили авторитетов Чука и Гека, прямой наводкой из «Мухи». – гордо констатировал гид, указывая на ночной клуб «Чикаго».

– На этой улице жил сам Георг Отс, – с придыханием продолжал он. Интеллигентный Шерман вспомнил элегантного мистера «Икс» из советской чёрно-белой классики, знакомой по киносеансам в спецшколе «Гурон».

И сегодня онегинский баритон самого известного эстонца в СССР не давал покоя демократам, замыслившим отобрать у вдовы народного артиста квартиру в центре. Впрочем, любовь земляков к Георгу иссякла на пике всесоюзной славы, после выхода на экраны «Мистера Икс» и триумфальных концертов в Кремлёвском дворце. А исполнив известные советские шлягеры на русском, он стал чуть ли не изменником родины. Лауреата Сталинских премий в республике побаивались и за глаза называли «кремлёвским соловьём». Пение на итальянском уже не спасало.

– Мне бы для начала на площадь Исландии. – напомнил зануда Шерман.

– Не волнуйся, камрад, мы уже всплываем. – Прозвучало в ответ и такси понеслось по территории заброшенного секретного завода №227. Через мгновение «Мерседес» остановился во дворе представительского жилого дома начала Хрущёвской оттепели. По замыслу архитектора устаревших колхозниц с колосьями заменили на портики с космонавтами.

– Пришвартовались! Через этот подъезд выйдешь прямо на площадь. С тебя десять родимых баксов! – подвёл итоги заезда подводник.

Рассчитались шведскими кронами по текущему курсу, а напоследок коллега вручил американцу буклет для финских оленеводов: «Самые жгучие попки только у нас!»

Капитан попрощался на русском: – Удачи тебе, полковник! Родина нас не забудет! Если что звони, меня зовут Володя.

– Спасибо, Владимир! Главное, определиться с родиной. Пока! – откланялся Майкл и вышел из такси, прихватив чемодан.

Открыв дверь в проходной подъезд, американец сразу попал на баррикады жилищной реформы. Весь этот ужас по Булгакову или Рязанову когда-то незаслуженно нарекли «товариществом». У парадной лестницы сохранилась табличка: «Мы боремся за звание дома образцовой социалистической культуры быта». Рядом приписали краской от руки «доборолись …!»

Весь мятежный дом на 400 квартир подлежал возврату по реституции неизвестному буржую из Канады. И хотя власть рабочих и крестьян заново восстановила здание после советской бомбёжки 44-го, бесчеловечное решение мэрии не оспаривалось в судах. По правде говоря, канадец существовал только на бумаге, и чиновники из Департамента Горимущества, нахимичив в регистре, собирались толкнуть этот дом вместе с жильцами.

Но Земельный Департамент, где окопалась оппозиция, перед самыми выборами разрешил страдальцам приватизировать свои квартиры. Зато вопрос признания квартирной собственности подвис в Земельном кадастре и утонул в судебном делопроизводстве. Жильцы держали оборону в подъезде, но Шермана пустили без пошлины, как представителя короны Нидерландов. Дом в полном составе выходил из-под юрисдикции Эстонской Республики, добиваясь права ассоциированного члена в королевствах: Швеции, Дании, Норвегии и Нидерландов одновременно. Процесс курировал известный правозащитник и маг, которого засадили за решётку ещё при Андропове.

Комитет упрятал прорицателя в лечебницу за навязчивую идею свержения существующего строя, а новая власть тоже не исключала пагубных устремлений больного. «Пропал дом!» – уверял классик.

Майкл прошёл через кордон, подняв сжатый кулак, как «барбудос» с острова Свободы и напомнил митингующим призывы к борьбе «No pasaran!» и «patria o muerte!». Кажется, так демонстрировали революционную солидарность кубинские и испанские патриоты в кинохронике.

Империалист в ужасе выскочил из нехорошего подъезда и оказался на безлюдной площади Исландии. Вдогонку неслись знаменитые строчки «Симпатии к дьяволу» Мика Джаггера, посвящённые Мастеру и Маргарите. Говорят, воинственное завывание фронтмена «Роллингов» отпугивало демонов на концертах группы.

Став эспланадой, бывший бульвар Ленина мало изменился. Памятник вождю мирового пролетариата, не смотря на бесспорные заслуги перед Эстонией, конечно же, снесли. В бывшем здании ЦК, что напротив, расположились Министерство Иностранных Дел и другие спецслужбы.

Выполняя инструкцию, Шерман поднял воротник тёмного плаща и зашагал к отелю «Виру», где его ждал связной. Он двигался по когда-то оживлённым улицам старого города, вспоминая свой Таллинский дебют двадцатилетней давности.

Тогда разведчик-стажёр попал сюда «на преддипломную практику» и просто влюбился в эту средневековую старину. На узких улочках Ревеля состоялись первые предолимпийские старты двадцатилетнего Майкла, отмеченные впоследствии серебряной медалью Конгресса. Затянувшееся детство студента университета и кадета спецшколы закончилось тогда на берегу Финского залива в обстановке строгой секретности.

С блеском выполнив своё первое задание, Шерман получил постоянную прописку в Прибалтике и со временем вырос в настоящего эксперта по региону. В Таллине и Стокгольме прошла большая часть его сознательной жизни под прикрытием, доставив массу неприятностей многим коллегам из ГБ и ГРУ. Кипучая деятельность шпиона нашла отражение в толстых томах закрытой библиотеки Государственного Департамента, где он выступал от автора под псевдонимом «Викинг».

В своих многочисленных ипостасях Майкл побывал журналистом, инженером, геологом и архитектором, прочесав в этих качествах бескрайние просторы СССР. Предыдущие достижения универсального агента отнюдь не способствовали развитию международного сотрудничества и разрядке напряжённости в мире.

Все эти годы наш главный герой методично и небезуспешно подтачивал основы советской государственности, создав в республике сеть агентов и идеологических диверсантов. За отчётный период он обзавёлся в Эстонии многочисленными связями в различных кругах: от министра до последнего карманника.

Если резидентура не располагала прямым компроматом на кандидата в министры или мэры, такой политик не имел шансов на успех. Толстенные досье на первых и вторых лиц государства, ещё с пионерского возраста, дожидались своего часа в подвалах посольства. Лучший кандидат в президенты республики – педофил! Распад советской империи не изменил ареала жизнедеятельности, ведущего прибалтолога фирмы, который в последнее время разрывался между Таллином и Ригой.