Испытание огнем - Нэнси Розенберг

— Рикки Маккинли мертв, — сказал он ей приглушенно. — Неужели ты позволишь, чтобы человека, загнавшего его в могилу, выпустили на свободу? Ты лучше других знаешь, что такое предсмертная агония, Ты знаешь, какие мучения вынес перед смертью бедный, добродушный ребенок, Стелла. Сколько еще детей может погубить этот подонок? Мы не можем позволить ему продолжить этот список.

Стелла едва сдержала слезы. Неожиданно ее осенила мысль: она должна отвлечь присяжных от своего имиджа самоуверенного обвинителя и, обратившись к их чувствам, подтолкнуть их к рассмотрению предыдущего преступления подсудимого. Кровь ударила ей в лицо. Сможет ли она сделать это? Все надеются только на нее. Судьба монстра полностью в ее руках. Так может ли она допустить, чтобы он снова покинул зал суда, избежав наказания?

Нет, подумала Стелла с упрямой решимостью, Грегори Джеймс Пелхам на этот раз не отвертится. Она сделает все, чтобы мистер Пелхам получил по заслугам.

— Быстрее, — сказала она. — Мне нужна резинка для волос.

Пять минут спустя Стелла медленно шла по проходу к столу обвинителя. Ее трудно было узнать. Она словно стала совершенно другим человеком. Ее волосы были туго стянуты на затылке, а на правой щеке ярко выделялся безобразный шрам. Походка стала напряженной, взгляд не отрывался от пола, а рот перекосился, так как она прикусила верхнюю губу, стараясь сдержать дрожь волнения.

Все места в зале суда были заняты. Часть репортеров и зрителей плотной толпой сгрудились у задней стены. Спускаясь вниз по проходу, Стелла улавливала вздохи присутствовавших, которые перемежались недоуменным шепотом и гулко отдавались в ее висках.

Они похожи на гудящий рой встревоженных пчел, готовых броситься на меня и закусать до смерти, подумала она, приближаясь к своему столу. Не успела она сесть, как к ней подбежал репортер и, опустившись на колено, стал быстро щелкать затвором фотоаппарата.

— Что случилось с вашим лицом? — спросил он, не отрываясь от объектива. — Это настоящий шрам?

Глупость газетчика привела Стеллу в бешенство.

— Вы сможете убедиться в этом позже, — резко сказала она и решительным жестом отстранила камеру. Затем, увидев, что в зал вошли присяжные заседатели, она быстро собрала бумаги на столе и попыталась успокоить шумевших вокруг нее людей. Через несколько секунд судья занял свое место, присяжные тихо расселись за перегородкой и Стелла, окончательно овладев собой, приготовилась к продолжению разбирательства.

Помощником Стеллы по делу Пелхама был Лэрри Комински — блестящий молодой прокурор с рыжими волосами и симпатичными веснушками, обильно покрывавшими его нос и щеки. Между ним и Стеллой за прокурорским столом сидела женщина с большими выразительными глазами и лицом, полным королевского достоинства. Это была Бренда Андерсон, следователь окружной прокуратуры, которую тоже подключили к делу. Будучи афро-американкой, Бренда Андерсон успешно окончила университет, получив степень бакалавра в области компьютерных технологий и степень магистра по криминологии. До того, как стала следователем, она прошла снизу вверх все ступеньки служебной лестницы полицейского департамента Далласа и сейчас считалась умнейшим техническим экспертом окружной прокуратуры.

— Боже мой! — воскликнула она, заметив безобразный шрам на лице Стеллы. — Стелла, что ты с собой сделала?

— Я расскажу тебе об этом позже, — прошептала Стелла. — А сейчас нам предстоит надрать кое-кому задницу.

— Миссис Каталони, — громко произнес в микрофон судья Малькольм Чэмберс и сделал паузу, ожидая, когда Стелла поднимет голову и посмотрит на него. Его покрытое морщинами лицо казалось усталым, седые волосы взъерошились, а очки сползли на кончик носа. Он не мог не заметить глубокий шрам, преобразивший лицо Стеллы, но никак не дал понять, что обратил на него внимание. — Вы можете продолжать с того самого момента, на котором остановились.

— Благодарю вас, Ваша Честь, — спокойно ответила Стелла. Она поднялась, посмотрела на присяжных и с удовлетворением отметила про себя, что они явно поражены ужасным шрамом. Надеюсь, мысленно сказала она, он не помешает вам внимательно выслушать мои слова, так как именно сейчас я попытаюсь связать воедино все факты.

— Дамы и господа, — начала она и слегка повернулась в сторону присяжных. При этом ее правая щека, изуродованная шрамом, была по-прежнему хорошо видна им. — До перерыва я тщательно проанализировала все факты, которые прокуратура штата представила в качестве доказательств вины подсудимого. Прежде чем вы удалитесь для вынесения приговора, я бы хотела, чтобы вы еще раз вспомнили о жертве этого преступления. Я прошу вас вспомнить фотографии, сделанные на вскрытии. Вы видели их в ходе слушания дела. — Стелла понизила голос почти до шепота. — Представьте себе, если, конечно, можете, как бы выглядел Рикки Маккинли, если бы ему все-таки удалось выжить после жестокого нападения преступника. — Она замолчала и сделала многозначительную паузу, добиваясь желаемого эффекта. Несколько секунд она стояла неподвижно, как каменная статуя, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Почему я прошу вас сделать это? — продолжила Стелла, когда решила, что прошло уже достаточно времени, чтобы присяжные сумели выполнить ее просьбу. — Только потому, что Рикки Маккинли не удалось выжить. Его нет в этом зале, и он не может столкнуться лицом к лицу со своим убийцей, чтобы рассказать вам о том ужасе, который пережил по вике этого безжалостного человека. Но даже если бы пострадавшему удалось чудом остаться в живых, его дальнейшая жизнь была бы основательно искалечена и, возможно, полностью разрушена. Он никогда не смог бы стать вполне нормальным человеком, никогда не был бы принят в компанию сверстников, никогда не смог бы окончательно избавиться от чувства страха. Сейчас вы не можете услышать его мольбу о восстановлении справедливости, ибо мертвые молчат в своих могилах, — сказала Стелла и опустила глаза. — Но я могу представить, что сказал бы здесь Рикки Маккинли, и могу представить боль, которую испытал этот мальчик, когда подсудимый плеснул серную кислоту в его лицо.

Стелла не спеша приблизилась к скамье присяжных. Она провела дрожавшим пальцем по барьеру, отделявшему их места от зала, и продолжила:

— Шесть лет прошло с тех пор, как погиб Рикки Маккинли. И все эти шесть лет человек, который так жестоко надругался над ним и в конце концов убил ребенка, свободно разгуливал по улицам нашего города.

В зале суда воцарилась мертвая тишина. Не было слышно ни шепота, ни вздохов, ни шорохов движения. Взгляды присутствовавших устремились к Стелле, присяжные внимательно следили за каждым движением, ни на секунду не отрываясь от ее лица. Лоб Стеллы и ее верхняя губа покрылись испариной. Она чувствовала, что пот струится по ее груди и предательски увлажняет подмышки.

— Этот безжалостный маньяк, этот хищник, — продолжала она, указывая рукой на сидевшего неподалеку подсудимого, — заманил бедного Рикки Маккинли в свою машину, отвез его в дешевый мотель и там подверг ужасным пыткам. Он избил Рикки до смерти, заполнил его рот и нос кремом для бритья и загнал в угол под стол. Неужели этого было не достаточно? — страстно воскликнула она, слегка приподняв бровь. — Ведь все извращенные потребности подсудимого были уже удовлетворены! Что же еще ему было нужно? — Стелла сделала паузу и молча пожала плечами, как будто надеялась получить ответ от присяжных.

— Нет, — вдруг закричала она не в силах сдержать дрожь во всем теле, — этого ему показалось мало. — Ее речь становилась все быстрее по мере того, как она продолжала описывать события шестилетней давности. — Он потащил окровавленное тело измученного Рикки к машине и упрятал его в багажник. Затем он отвез жертву в пустынное место и плеснул в лицо несчастного серной кислотой, которая разъела его до костей. Ему даже в голову не пришло, что тело жертвы к тому моменту было настолько изуродовано, что его едва ли удалось бы опознать. Ему нужны были дополнительные гарантии безопасности. Но все-таки тело погибшего опознали — по зубам, так как даже мать не смогла признать сына по лицу. Преступника волновало только то, как избежать наказания. Он хотел быть уверен в одном: в том, что этот парнишка никогда не сможет указать на него и потребовать справедливого возмездия. Вот почему, чтобы обеспечить свою безопасность, — страстно продолжала Стелла, — Грегори Пелхам решил ослепить восьмилетнего ребенка.

Возвращаясь на свое место, Стелла бросила взгляд на Джуди Маккинли, мать несчастного мальчика, сидевшую во втором ряду, сразу же за столом прокурора. Плечи женщины вздрагивали от рыданий, а слезы ручьем лились по щекам. Стелла подошла к ней, слегка прикоснулась к ее руке, а затем быстро повернулась к скамье присяжных.