Иуда Искариот - Юрий Вахтин

 Еще со школы Ваня Захаров понял, что всего в этой жизни ему придется добиться самому. С пяти лет, оставшись без отца, ему с раннего детства пришлось узнать тяготы безотцовства. Летом сорок третьего немцы отступили, и Николаевка снова стала жить своей сельской жизнью с заботами о посевной и уборочной, вечной проблемой нехватки рабочих рук и отсутствием дорог. Дети военных лет раньше взрослели, после снятия оккупации Ванятка пошел в школу. Его упорству и настойчивости удивлялись и завидовали все: и учителя, и ученики. Не было трудолюбивее и лучше ученика в Николаевской школе; наверное, все в классе когда-то списывали или просили помощи и подсказки у Вани Захарова и, таким образом, невольно становились его должниками. Но дружил Ваня только с одноклассником Лехой Новиковым и его младшей сестрой Ниной.

 Отношение к Новиковым в Николаевке было противоречивым. С одной стороны, их дед Семен Новиков в период оккупации немцами был старостой в их деревне, и его расстреляли с приходом наших войск. В деревне говорили, что закадычный друг Семена  Иван Черемисин привел наших солдат к дому Новиковых и объяснил, что староста был мародер, хотя  Семен достал Черемисину аусвайс, и бывший секретарь сельсовета и при немцах занимал схожую должность. В полицаях он не числился, но ходил по деревне – собирал продуктовый налог теперь для немецкой армии. От службы Черемисин был освобожден по здоровью.

 С другой стороны, люди в деревне говорили, что Семен Кузьмич был хороший хозяин и неплохой человек. Он прописывал и пристраивал в деревне десятки беженцев из областного центра. За месяцы оккупации ни один из жителей Николаевки не был отправлен в Германию на принудительную работу. Как говорил Прохор Голубев:

 - Семен Кузьмич - золотой был человек, хозяин, а власть есть власть, и кто-то должен быть старостой.

 В личном хозяйстве Семена Новикова все было прочно, надежно сделано, с душою и на годы. Он одним из первых в районе развел пчел. Организовал и обустроил и колхозную пасеку. Хороший столяр-плотник – сам построил высокий прочный дом, в котором жил вместе с сыном Никанором и невесткой Татьяной Сергеевной – учительницей, присланной из города, да так и осевшей в Николаевке навсегда. Люди говорили, что Семен Кузьмич вместе с переводником Васей, как его звали все в деревне, были поставлены нашими для работы в тылу. Но сколько людей - столько и мнений,  и трудно найти два мнения абсолютно одинаковых. Кто-то косился, глядя на добротный дом Новикова, кто-то одобрительно кивал головой. Сын Семена Кузьмича – Никанор -  погиб в сорок пятом, в Польше. С войны из троих сыновей вернулся средний, Матвей, весь израненный и больной. Татьяна Сергеевна жила одна в просторном доме с сыном Алексеем и дочерью Ниной. Матвей и Татьяна Сергеевна два года ходили помогать друг другу. Матвей жил неподалеку в своем доме, оставшемся от деда Кузьмы. Матвей помогал Татьяне Сергеевне делать тяжелую мужскую работу: заготавливал дрова в зиму, косил сено. Татьяна Сергеевна стирала, штопала, убирала в доме Матвея.

 Через два года Матвей пришел в отцовский дом, сел на табуретку, закурил самосад:

 - Знаешь, Татьяна Сергеевна... - робко начал он. – Мы давно не чужие и дети твои – мои племянники, я думаю, что… - это была любимая поговорка Матвея. – … Я думаю, что… давай вместе жить, наверное… -  Матвей, несмотря на седину очень волновался.

 - Матвей Семенович, а как люди нас поймут, не осудят меня? Я жду и верю – Никанор вернется.

 - Ну, это ты брось, - перебил Матвей. – С того света не вернулся никто, я два года ждал брата. Все кому придти – дома давно. Ты подумай, Танюш, - он впервые за все года знакомства назвал ее по имени, и от неожиданно ласкового обращения у нее невольно дрогнуло сердце. – Ты подумай, - повторил Матвей. – Я не тороплю, но худо мне одному, хотя и помогаешь ты по хозяйству, а подходит вечер -  и сердце, как в тисках. И вдов полно в деревне, сами набиваются, но не мил мне никто. А мы… Мы не чужие… - Матвей снова заволновался. - …Не чужие мы, и дети твои – мои племянники, - он помолчал и добавил. – И не старые мы еще.

 Матвей замолчал, он не решился и не смог объяснить, что с первых дней приезда в Николаевку молодой учительницы Татьяны Сергеевны он вздыхал, глядя в ее сторону. Но она предпочла робкому, нерешительному Матвею его младшего брата – гармониста и балагура – Никанора. Матвей ушел, унося с собой запах самосада и мужского пота. Татьяна Сергеевна долго не могла заснуть. В работе, ежедневных заботах порою забываешь о времени. «Мы вроде не старые», - кружились в голове слова Матвея. Алешке - двенадцать, Ниночке одиннадцать будет скоро.

 Будто вчера все было, только вчера. Балагур гармонист Никанор в атласной рубахе с гармонью на ремешке проводил ее до дома бабы Гаши, где она квартировала с подругой – учительницей Зоей:

 - Танюш, знаешь что?

 - Не знаю. Что? – нарочно игриво ответила она. Хотя, догадывалась, что нравилась Никанору, и последние два месяца он, как тень, не отходил от нее каждый вечер, когда она приходила в сельский клуб со своей подругой.

 - Выходи за меня замуж.

 - Да Вы что, Никанор Семенович, - от неожиданного предложения она невольно перешла на официальный учительский тон. – Мы совсем не знаем друг друга. Мы даже не целовались, извините, ни разу.

 - Так узнаем, выходи. Я тебя никогда не обижу и никому в обиду не дам.

 Пятнадцать лет прошло с того вечера. Никанор сдержал слово – он никогда не обижал ее, но его неугомонной натуре всегда чего-то не хватало. Татьяна понимала это, даже ругала себя – может,  плохая она жена, но с годами привыкла. Никанор был трактористом в МТС и на время пахоты и уборки  работал во всех колхозах района. И, наверное, в каждой деревне у него была своя зазноба.

 Матвей  - антипод брата: молчаливый и работящий. Но Семен Кузьмич говорил о нем, что только ростом на две головы выше отца, он имел с ним поразительное сходство: и внешнее, и  характера. Немногословный трудолюбивый Матвей работал бригадиром в поле, и всегда его бригада была первой.

 Утром Матвей снова пришел, как всегда сутулясь молча сел на табуретку, достал кисет, хотел закурить.

 - Матвей Семенович, хватит! Курить в доме не будешь, - строго по-учительски сделала замечание Татьяна Сергеевна.

 - Да я… я… Значит, согласна? – запинаясь проговорил Матвей.

 - Да, я согласна. Лучше открыто жить, чем прятаться по углам.

 Через год у них родился сын Владимир.

 Глава 3.

 Иван Егорович на работу всегда ходил пешком. Он уже десять лет работал в Урывском райкоме КПСС. Город Урыв - типичный районный центр центральной России с населением в тридцать тысяч человек. Из крупных предприятий – завод огнеупоров, завод бытовой химии; продукция этих заводов шла по всей стране. Механический завод был филиалом областного и выполнял в основном заказы оборонных предприятий. Сахарный завод, небольшие заводы силикатов и комбинат строительных материалов считались межрайонными. Городом Урыв стал в 1954 году. Молодой город быстро развивался, рос: все заводы строили жилье для своих рабочих. СМУ-1 и СМУ-2 занимались строительством социальных объектов. В прошлом году были сданы новые корпуса центральной районной больницы.

 Большое городское хозяйство, два десятка колхозов и три совхоза,  и везде успевал, все замечал опытный партработник Захаров. Его прислали из соседнего района, где он тоже работал вторым. Прислали с перспективой роста. Четыре года назад первый ушел на пенсию, а в район назначили первым чем-то провинившегося третьего секретаря обкома Зарубина Льва Борисовича. Ходили слухи о его любовных связях с женой первого секретаря обкома Антипова. Оксана Евгеньевна работала секретаршей у Антипова, была на пятнадцать лет моложе мужа, и Антипов, умный рассудительный руководитель, часто по-мальчишески ревновал свою молодую жену. Его первая жена умерла от рака. Юрий Иванович Антипов рано женился, рано овдовел, ему было всего тридцать лет, когда умерла его жена, и на руках остались восьмилетняя дочь и пятилетний сын. Он долго не женился, сам вместе со своей матерью воспитывал детей. Учился, строил карьеру и в сорок лет был назначен первым секретарем обкома КПСС. В 80-е годы это был один из самых молодых первых секретарей обкомов по стране. Область промышленно-сельскохозяйственная: более половины заводов принадлежало оборонному ведомству, не сильно ограниченному в освоении средств, и дела здесь  шли совсем неплохо. По производственным показателям область нередко попадала в первую десятку, что считалось заслугой руководства области и в первую очередь первого секретаря обкома КПСС Антипова.

 Иван Егорович хорошо знал и часто встречался с Антиповым. Город Урыв считался городом-спутником областного центра, располагался всего в десяти километрах от него.

 В Урыве к 60-летию Октябрьской революции был построен районный дом культуры, которому мог позавидовать любой областной центр. Футбольная команда «Химик» на базе завода бытовой химии считалась одним из лидеров общесоюзной второй лиги.