Унесенные временем - Геннадий Авласенко

— Что рассказать? — не поняла или сделала вид, что не поняла, мать. — И зачем это ты телевизор выключила?

— Чтобы тебя послушать! — Санька уселась поудобнее и прижалась щекой к теплому материнскому плечу. — Так что давай, колись!

Вздохнув, мать отложила в сторону вязание и, обняв Саньку рукой за плечи, привлекла ее к себе. И так они сидели молча и совершенно неподвиж­но некоторое и довольно-таки продолжительное время.

— А ведь ты что-то такое знаешь? — проговорила Санька, когда это «некоторое время» стало грозить затянуться до бесконечности. — Что-то о папе. такое что-то, чего никто больше не знает. То, что ты никому не рас­сказывала, даже в милиции.

— А они так сразу и поверили бы? — со странной какой-то интона­цией проговорила мать. Отстранив Саньку, она встала с дивана, медленно прошлась по комнате. — Не хватало еще, чтобы меня за сумасшедшую приняли!

Она запнулась, взглянула прямо в глаза Саньке. Санька тоже во все глаза смотрела на мать.

— Впрочем, ты уже достаточно взрослая. — как бы раздумывая, про­должала между тем мать. — Хотя бы для того, чтобы.

— Для того, чтобы не принять тебя за сумасшедшую? — закончила за нее Санька. — Обещаю и клянусь!

И мать, немного поколебавшись, принялась вдруг рассказывать Саньке удивительную историю, напрямую связанную с последним месяцем пребы­вания отца в их деревне. Правда, жили они тогда еще не здесь, а все в той же старенькой избенке, которую их небольшая семья продолжала снимать у старушки-хозяйки.

А началась эта история со странной находки в лесу. В июле дело, кажется, было.

В общем, пошли тогда деревенские детишки в лес по грибы да по ягоды и неожиданно наткнулись на самой, считай, лесной опушке на непонятную какую-то конструкцию.

Описание этой самой конструкции мать смогла дать Саньке самое поверх­ностное, хоть наблюдала ее куда дольше, нежели остальные жители деревни. По словам мамы, непонятный этот агрегат больше всего напоминал кабину то ли трактора, то ли комбайна, только почему-то матово-черного цвета и в идеально круглых каких-то отверстиях.

Детишки (и это естественно) сильно заинтересовались находкой и обступили ее со всех возможных сторон, действительно приняв непонятную конструкцию за потерянную (или выброшенную) кабинку какого-то сельско­хозяйственного транспортного средства. Так некоторое время они и стояли подле своей находки, разинув рты, потом (и это тоже естественно) им захоте­лось попасть внутрь странной этой кабинки.

В кабине имелась дверка, единственная, кстати, и тоже вся в дырках. И даже ручка на этой дверке присутствовала. но когда один из мальчуганов попробовал ручку эту чуть повернуть, его так шибануло чем-то (током, скорее всего), что отлетел бедолага от той дверки метров на пять, не меньше. И разу­меется, потерял сознание.

Хорошо еще, что остальные ребятишки не растерялись. Оставив девчо­нок возле пострадавшего, пацанята изо всех сил рванули в деревню. И, конеч­но же, не куда-нибудь, а в фельдшерский пункт. Санька уже посещала садик, так что мама была на работе, а еще там был папа, зашедший за мамой, чтобы вместе идти на обед. В общем, в лес побежали все вместе: папа, мама и гал­дящие ребятишки. А пожилая медсестра по указанию мамы тут же принялась звонить в райбольницу и вызывать «скорую».

Мама оказала потерпевшему первую помощь, а папа на руках доставил его в деревню, где их уже ожидал автомобиль «скорой помощи». А когда машина с мальчуганом уехала, папа вдруг захотел вернуться в лес и более внимательно осмотреть непонятный аппарат.

— Зачем тебе это? — удивилась мама.

— Не знаю! — пожал плечами папа. — Просто любопытно.

У аппарата уже толпился народ, даже председатель колхоза и тот подъе­хал на уазике. Разглядывали, бросали реплики, высказывали самые разно­образные догадки и предположения о происхождении странной находки. Кое-кто даже осмелился предположить, что перед ними не успевшая сгореть часть спускаемого космического аппарата.

— Потому-то она такая черная и в дырках! Стекла и те вон как закоп­тились.

— Если так — надо в центр звонить! — заволновался народ. — Может, премию какую получим.

— Шиш с маслом вы получите, а не премию! — подвел итог дискуссии председатель. — Космический аппарат. выдумали тоже! Кабина эта от трак­тора какого-то иностранного. Может, японского..

— А дырки зачем? — пытались спорить с председателем сторонники космической версии. — Стекла почему такие темные?

Но у председателя имелись свои, и куда более весомые аргументы.

— Стекла темные — защита от солнца, дырки — от возможного перегрева организма! — сразу же парировал он доводы своих оппонентов. — Для тропи­ков трактор был предназначен, а не для нашей суровой местности! Потому-то хозяин кабинку и поменял, а эту выбросил за полной ненадобностью.

На том спор и закончился, а председатель, узрев среди присутствующих Санькиного отца, сразу же его к себе подозвал.

— Забирай аппарат, Петрович! — сказал он. — Покопаешься, покумека­ешь. глядишь, и сообразишь, как эту заморскую диковинку к нашему клима­ту приспособить. Или хотя бы на детали разберешь — и то хлеб!

Отец, разумеется, отказываться не стал, и уже к вечеру того же дня непо­нятную конструкцию доставили ему по месту жительства. А точнее, в старый сарай возле избы, в котором отец еще задолго до этого устроил что-то вроде мастерской на дому.

Он не только очистил просторный этот сарай от накопившегося в нем за долгие десятилетия хлама, не только провел туда электричество, но и уста­новил в сарае верстак, наковальню и несколько металлообрабатывающих станков. Еще в сарае имелись стол, табурет, шкаф для инструментов и даже старый диван для отдыха.

Обо всем этом Санька знала и ранее, как и о том, что, приходя с работы, отец еще несколько часов продолжал возиться в своей сарайной мастерской, выполняя многочисленные заказы односельчан. Платы с них он, разумеется, не брал по-прежнему (что людей немало смущало), но папины клиенты все же нашли выход из щекотливой сей ситуации. Деньги, тайком от папы, они вручали Санькиной маме, и та не отказывалась, тем более что при их небога­том семейном бюджете финансовая прибавка эта была никак не лишней.

Все это Санька знала и раньше, а вот об агрегате этом непонятном услы­шала впервые. Но если верить словам матери (а не верить им у Саньки не было никаких оснований), именно с появлением этого аппарата и начались у них в семье первые неурядицы. Проблемы, то есть.

Началось с того, что отец стал разговаривать во сне. Причем нес какую-то несвязную белиберду, чепуху какую-то нес, такую, что мать, пробудившись от этих бессвязных его возгласов, могла разобрать лишь отдельные понятные слова. Да и то не всегда.

Бывало, что отец бредил по-иностранному, причем странно мешая в бессвязной своей речи английские, французские и даже латинские слова и выражения. А потом и вовсе переходил на что-то восточное: то ли китайский, то ли японский язык. Впрочем, проснувшись, папа ничего из своих ночных разговоров, естественно, не помнил и очень удивлялся, когда мама ему о них сообщала.

— А может, я и вправду иностранный шпион? — то ли в шутку, то ли все­рьез высказывал он предположение. — Я ведь своего прошлого совершенно не помню, так что все может быть.

— Конечно, шпион! — смеялась мама. — И я сегодня же сообщу о тебе куда следует!

Внешне-то она смеялась, а вот в душе.

Нет, шпионскую версию мама отвергла сразу. но ведь и в самом деле должно же быть у ее мужа хоть какое прошлое! А что, если эти сны знамену­ют не что иное, как постепенное восстановление памяти?

Мама и сама не знала: радоваться ей этому восстановлению или, наобо­рот, всячески его опасаться. Она любила папу, и папа ее тоже очень любил (а маленькую Саньку он любил, кажется, еще больше). а что будет, когда папа наконец-таки все-все вспомнит?

И где гарантия, что в той, прошлой своей жизни отец Саньки не был женат? И что у него там не осталось детей, которых он тоже очень любил когда-то?

А отец Саньки и действительно стал что-то припоминать из своего про­шлого, хоть маме об этом ничего не рассказывал. И она его об этом никогда не расспрашивала.

Она просто замечала.

Замечала, как изменился муж с тех пор, как в сарае у них появился зага­дочный этот агрегат. И если раньше он часами пропадал в сарае, ремонтируя и заново собирая все, что приносили ему сельчане, то сейчас все помыслы отца Саньки были связаны лишь с найденной «кабиной».

Дальше — больше! Он даже с работы стал приходить пораньше, чтобы побольше времени проводить в своей мастерской. И если раньше отец, несмотря на всю свою занятость, все же уделял достаточно внимания маленькой дочурке, читая ей по вечерам сказки или участвуя в детских играх, то сейчас он Саньки почти не видел. Временами даже ночевал в сарае, благо, лето на дворе стояло и ночи были довольно-таки теплые, осо­бенно для начала августа.