Приснись мне, убийца - Владимир Гриньков

За столиком они оказались вдвоем. Козлов хмуро рассматривал проносящиеся за редкими деревьями автомобили. Вика сделала вид, что не замечает его угрюмости.

– Я люблю это время года, – сказала она почти мечтательно. – Когда уже по-настоящему тепло, но еще не жарко и все лето впереди.

– Да, – поддержал беседу Козлов.

– Зимой я устаю почему-то. На меня серость неба давит, и настроения никакого. Летом мне лучше. А вам?

– И мне, – подтвердил Козлов.

Он по-прежнему чувствовал себя неважно.

– У вас случилось что-то? – осмелев, поинтересовалась Вика.

– Почему вы так решили?

– Вы так выглядите… Не знаю, как объяснить…

– Плохо выгляжу, да?

– Да.

– Значит, так и объясняйте: плохо, мол, выглядите, – усмехнулся невесело Козлов.

Подумал и добавил:

– Нет, у меня все нормально. Просто настроение такое… – неопределенно махнул рукой, словно обрисовывая свое никудышное настроение.

– И давно такая хандра у вас?

– Давно.

– Значит, не я тому причиной?

– Чему – «тому»?

– Вашему плохому настроению.

– При чем здесь вы? – искренне удивился Козлов.

– Мне показалось, что там, в библиотеке, я чем-то вас обидела.

Значит, и вправду она его затянула в кафе, чтобы искупить свою несуществующую вину.

– Нет, вы ни при чем, – великодушно признался Козлов.

Вика допила свой кофе. Похоже, что теперь она чувствовала облегчение и даже широко улыбнулась.

– Что ж, спасибо.

– За что? – спросил Козлов.

– За Эскулапа. Без вас я бы не нашла правильный ответ.

– Не стоит благодарности.

Вика поднялась.

– Я пошла, – сказала она. – Всего вам хорошего.

И опять улыбнулась. Сейчас она уйдет, и Козлов снова останется один. Он почти испугался этой мысли и поспешно вскочил. Вика взглянула на него удивленно.

– Я провожу вас, – предложил Козлов.

– Мне недалеко.

– Тем более.

Она пожала плечами и ничего не ответила на это. Ей действительно оказалось идти недалеко – через квартал остановилась у трехэтажного здания. У входа висела табличка: «НИИХим».

– Я здесь работаю, – сказала Вика.

Там, за дверью, было много-много людей. Сейчас Вика окажется среди них. И забудет о Козлове. А он останется один.

– Подождите! – сказал он быстро. – Может быть, прогуляемся?

Наверное, со стороны все это выглядело очень глупо.

– Я не могу, – улыбнулась Вика доброй, щадящей улыбкой. – У меня перерыв заканчивается.

Он ее терял. И боялся этого.

– Ну не сейчас! – сказал быстро, боясь, что она уйдет, скроется за дверью. – Вечером. А?

Она посмотрела на него внимательно.

– И что же будет вечером?

И уже не улыбалась.

– Не знаю, – искренне признался Козлов.

– Хорошо, – согласилась после паузы Вика. – У меня рабочий день до шести.

– Я приду.

– Прямо сюда?

– Да.

– Лучше в кафе встретимся.

– В каком?

– В котором мы с вами только что сидели.

– Ладно. Значит, в шесть?

Только сейчас Козлов начал понимать, что не Вику боялся потерять – кто она ему? Боялся один остаться. В этом все дело было.

Вика улыбнулась ему на прощание и скрылась за дверью. Козлов медленно пошел по улице. До шести еще было много времени, очень много.

Мимо проехала милицейская машина. Милиционер из-за стекла посмотрел на Козлова подозрительно. И от этого взгляда сердце у Козлова нехорошо сжалось. Даже больно стало.

Глава 3

– Мне вас жалко почему-то, – сказала Вика.

Козлов вздрогнул от неожиданности и поспешно поднял голову. Он сидел за столиком летнего кафе и не слышал, как подошла Вика.

– Жалко? – переспросил он. – Почему же?

– У вас вид подавленный. Вам плохо, Олег?

– Пожалуй.

Он не ответил бы так откровенно, если бы она не спросила напрямую.

– В семье что-то не так?

– В семье? – переспросил Козлов и невесело улыбнулся. – Семья – это я.

– Вы один живете?

– Да. И поэтому, если спрашивают, мне легче все на неприятности в семье списать.

Вздохнул и придвинул к Вике чашку:

– Я вам кофе заказал. А он уже успел остыть, похоже.

– Это ничего.

Наверное, она хотела Козлова этой фразой успокоить. Она даже его руку накрыла осторожно своей маленькой ладонью.

– Всякое, конечно, в жизни бывает, Олег. Но все плохое проходит.

– У меня такое чувство, что плохое не пройдет никогда.

– Пройдет, – пообещала Вика.

Козлов ей не верил. Сделал глоток из чашки, отвернулся. Машины мелькали совсем близко, за деревьями.

– Никаких внешних причин нет, – сказал Козлов после долгой паузы. – Все нормально у меня. Просто настроение такое…

– Как у вас с диссертацией? – спросила Вика.

– А? – вскинулся Козлов.

– Я про диссертацию вашу спрашиваю. Много еще работать над ней?

Она хотела отвлечь Козлова, наверное.

– Смотря как работать. Может, год. А может, и больше.

– А от чего зависит?

– От настроения, Вика.

– От настроения? – удивилась она.

– Да, именно так. Бывает, не работается – и все. Думать в тягость.

– Не получается?

– Получается. Просто настроения нет. Хочется все бросить и…

Возникла пауза.

– И что же? – спросила Вика.

– Не знаю. Хочется ничего не делать.

– Ну так и не делайте.

– И не делаю, – сказал Козлов с неожиданным для него самого детским упрямством.

Казалось, что он сейчас заплачет.

– Я еще кофе возьму, – предложила Вика.

– Себе.

– А вам?

– Я не буду.

Да, этот Козлов оказался нелегким человеком. Вика вздохнула:

– Так не годится.

– Что именно? – спросил Козлов.

– Вы не задумывались, что тяжело с вами?

– А мне с вами? – начал дерзить Козлов.

Вика поднялась из-за стола. Было похоже, что она сейчас уйдет. Козлов испугался, но, сумев скрыть свой испуг, сказал равнодушным голосом:

– Давайте прогуляемся, если не возражаете.

Он сделал вид, что не заметил Викиного желания расстаться.

– Как ваш Эскулап?

– Что? – не поняла Вика.

– Я про Эскулапа спрашиваю, который из викторины. Подходит?

– Не знаю пока. Там ответов нет.

Козлов вдруг крепко схватил Вику за рукав и почти насильно потянул за собой, ничего не объясняя, и только на соседней улице ее отпустил.

– Извините, – пробормотал, а лицо у него стало почему-то багровое. – Так надо.

– Что это значит? – спросила Вика и озадаченно оглянулась по сторонам. – Что случилось?

Прохожие не обращали на них ни малейшего внимания.

– Так надо! – упрямо повторил Козлов, неожиданно озлобляясь.

Он рассердился на Вику и сам не знал почему.

– Извините, Олег, – смущенно сказала Вика. – Мне пора. И не надо меня провожать.

Она оставила Козлова в одиночестве. Легко пошла по улице, словно и не было никогда Козлова рядом.

– Ну и иди! – крикнул он ей вслед, ожесточаясь все больше и больше.

Прохожие оглядывались на него. Козлов, чувствуя все нарастающую тревогу, добрался до дома и, вбежав в квартиру, торопливо запер дверь на все замки. Долго стоял, прислонившись к двери и прислушиваясь, но на лестнице стояла плотная тишина.

Глава 4

Стена за спиной доктора Хургина была сплошь завешана яркими календарями. Сам Хургин не любил рассматривать картинки на календарях, и пестрый фон за спиной был необходим ему только для того, чтобы отвлекать пациентов, которые приходили к нему в кабинет. Человек сидел и рассматривал календари, а Хургин тем временем мог понаблюдать за посетителем. Обычная хитрость, и ничего больше.

На этот раз посетителей было двое. Мальчишка лет семи и его отец. Мальчишка болен, а со стороны не скажешь. Наоборот, у отца вид очень неважный.

– Вы что-нибудь успокоительное принимаете? – спросил Хургин.

– Я? – не понял мужчина.

– Да, вы. Вид у вас неважный.

– Ничего не принимаю. Я из-за сына пришел.

– Я знаю.

– Вот о сыне давайте поговорим.

– И о нем поговорим, – согласился безропотно Хургин. – Вы переживаете, наверное, да?

– Конечно, доктор.

– Думаете все время? – предположил Хургин. – Мысли всякие лезут в голову?

– Да.

– Все-таки я пропишу вам таблеточки.

– Я здоров.

– Я и не сомневаюсь.

Эти люди пришли к Хургину повторно, и он еще в прошлый раз обратил внимание на отца. Придвинул к себе карточку мальчишки. Виталик Большаков, семь лет.

– А вас как зовут?

– Игорь Андреевич, – сказал мужчина.

– Я вам, Игорь Андреевич, рекомендую вот это попринимать, – Хургин на листке бумаги написал название лекарства. – Посмотрите в аптеках, часто встречается. – И вдруг спросил без всякого перехода: – Работа у вас трудная? Стрессы часто бывают?

– Да.

– Я так и думал, – кивнул Хургин. – Так что таблетки принимайте обязательно.

Откинулся на спинку стула. Листья деревьев за открытым окном неназойливо шелестели.

– Теперь о вашем сыне, – сказал Хургин. – Картина, в общем, ясная. Только некоторые детали надо уточнить.