Изменение законодательной модели российского уголовного судопроизводства. Монография - Инга Михайловская

Иной подход к цели уголовного судопроизводства высказывался еще сто лет назад. Так, Н. Н. Розин писал: «Состязательному процессу не может быть свойственно неограниченное стремление к материальной (объективной – И. М.) истины… Принцип, которым руководствуется суд в состязательном процессе, является принципом не материальной, а юридической истины, который более правильно называть принципом доказанности обвинения».

С нашей точки зрения, на уровне функционирования всей системы уголовного судопроизводства целью является разрешение конфликта между личностью и государственной властью с наименьшими негативными последствиями для общества.

Предлагаемая трактовка социального назначения избираемой законодателем процессуальной формы позволяет выявить критерии оценки вводимых институтов в более широком плане – характеризует изменения в отношении личности и государства.

В частности, расширение круга дел, по которым возможно примирение сторон и иные формы проникновения в процесс диспозитивного начала, свидетельствует о том, что государственная власть укрепляет юридическое равенство сторон уголовно-правового конфликта.

В целом же изменения уголовно-процессуального законодательства прежде всего делают очевидными те трудности, которые возникают при замене одной модели уголовного процесса другой.

Необходимо также подчеркнуть очень важное обстоятельство: связь формы судопроизводства с социально-экономическим устройством общества, прежде всего политическим режимом.

Обращаясь к российской истории, нельзя не вспомнить, что отмена крепостного права явилась предпосылкой судебной реформы 1861–1864 годов, которая модернизировала уголовное судопроизводство и поставила его в один ряд со странами романо-германской правовой семьи. Напротив, с приходом к власти большевиков, коренным образом изменивших отношения собственности и власти, уголовное судопроизводство (не говоря уже о чрезвычайных законах и внесудебных расправах) приобрело розыскной характер.

Положения УПК (ст. 15), провозгласившие состязательное построение судопроизводства, предопределили законодательное закрепление в уголовно-процессуальном законе основных характеристик состязательной формы судопроизводства. Но они не стали ориентиром построения отдельных норм и институтов.

Из обширного круга проблем, связанных с трансформацией законодательного регулирования уголовного процесса, необходимо рассмотреть наиболее значимые и определяющие функционирование системы уголовной юстиции. Такими проблемами, на наш взгляд, являются следующие:

1) законодательное закрепление параллельно действующей процессуальной формы, основанной на иных принципах;

2) отсутствие иерархии полномочий должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование;

3) изменение роли обвиняемого в системе уголовно-процессуальных отношений.

Эволюция процессуальной формы судопроизводства

Огромное количество поправок в большую часть УПК РФ, введение новых глав и институтов обусловили существенное отклонение от первоначального варианта закона, ныне действующего. Наиболее значимыми из них являются зафиксированные в главах 40, 401, 322, которые конструируют альтернативную модель уголовного процесса, мирно соседствующей с другими разделами УПК, хотя находится с ними в явном противоречии.

Рассмотрим эту проблему более подробно.

Законодательное построение альтернативной модели уголовного судопроизводства началось с включения в текст УПК РФ 2001 г. главы 40, которая была выделена в самостоятельный Х раздел и вводила «Особый порядок судебного разбирательства». Единственная глава 40, содержащаяся в этом разделе, конкретизировала название раздела и была озаглавлена «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением». Глава содержала четыре статьи, устанавливающие основания применения особого порядка, порядок заявления ходатайства обвиняемого о разбирательстве его дела в особом порядке, а также процедуру судебного заседания, постановления приговора и пределы его обжалования.

Наиболее существенное новшество заключалось в том, что суд принимал решение без исследования доказательств. Перед судом не ставилась задача установить обстоятельства, указанные в ст. 73 УПК РФ. Предметом исследования становилось установление осознанности (п. 1 ч. 2 ст. 314) и добровольности (п. 2 ч. 2 ст. 314) принятого обвиняемым решения о соглашении с обвинением, т. е. признания своей вины в совершенном преступлении. При этом закон установил ряд условий, без соблюдения которых применение Особого порядка не допускается.

Во-первых, Особый порядок может применяться по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы.

Во-вторых, обвиняемый до заявления ходатайства должен обязательно проконсультироваться с защитником и заявлять ходатайство в его присутствии.

В-третьих, необходимо согласие с заявленным ходатайством государственным или частным обвинителем, а также потерпевшим. Если какое-либо из этих условий не соблюдено или у суда появились сомнения в осознанности и добровольности признания обвиняемого, то дело рассматривается в общем порядке. Указанное решение может быть принято судом в ходе судебного разбирательства. В качестве «вознаграждения» за признание подсудимый не может быть приговорен к наказанию, которое превышает две трети максимального срока или размеры наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Кроме того, обвиняемый освобождается от взыскания процессуальных издержек.

Было много критических публикаций по поводу главы 40 УПК РФ, но она была весьма активно поддержана практикой. Доля уголовных дел, рассмотренных в Особом порядке, из года в год росла, и в последние годы достигает 60–70 %. К сожалению, в таблицах статистической отчетности отсутствует показатель доли обвиняемых, признавших свою вину. Можно предположить, что те, кто признал свою вину, решили улучшить свое положение гарантированным пределом грозящего наказания. Кроме того, ничтожный процент оправдательных приговоров (в среднем менее одного процента) побуждает обвиняемого не строить иллюзий относительно исхода судебного разбирательства.

Законодательное закрепление особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением не затронуло процедуры предварительного расследования. Оно должно было проводиться в общем порядке, а ходатайство обвиняемого о слушании дела в порядке ст. 316 УПК могло быть заявлено по окончании расследования в момент ознакомления с материалами уголовного дела либо на предварительном слушании, когда оно является обязательным в силу ст. 229 УПК РФ.

Но начало построению альтернативной модели уголовного судопроизводства было положено, и Федеральным законом от 29 июня 2009 г. (№ 141-ФЗ) появилась глава 401 «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве».

Если глава 40 УПК, несмотря на существенные изъятия и отступления от принципов, закрепленных в главе второй УПК, тем не менее еще находится в сфере уголовно-процессуальных отношений, то глава 401 по природе своей скорее относится к предмету оперативно-розыскной деятельности.

В нашей литературе не раз отмечалось, что организационное единство подразделений, ведущих как процессуальную, так и оперативно-розыскную деятельность, вполне закономерно привело к законодательному закреплению института, переводящего средства и способы ОРД на уровень процессуальной деятельности.

Рассмотрим главу 401 УПК более подробно, поскольку ее статьи раскрывают механизм превращения обвиняемого в осведомителя. В процессе такого превращения действуют должностные лица, которые являются участниками уголовного процесса и в круг полномочий которых производство оперативно-розыскных действий не входит. Отличие от ОРД состоит в публичности, раскрытии личности осведомителя и направлений его будущей деятельности.

При этом оказывается, что стать осведомителем достаточно сложно. Обвиняемый вначале ходатайствует о согласии на заключение соглашения с прокурором перед следователем, последний просит согласия у руководителя следственного органа. Хотя ходатайство о сотрудничестве обвиняемый подает на имя прокурора, оно может до него и не дойти, если не будет постановления следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Прокурор вправе как неудовлетворить заявленное следователем ходатайство, так и отказать в нем.

Если участие должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, в мероприятиях, позволяющих получить дополнительную информацию, то цель участия защитника не вполне понятна. Есть ли смысл заключать соглашение с тем, кто не может гарантировать исполнение взятых обязательств? Согласно ст. 252 УПК, прокурор определяет пределы судебного разбирательства, он вправе смягчить квалификацию преступления, исключить какие-либо эпизоды, расширить перечень смягчающих обстоятельств и т. п. Эти полномочия прокурора и могут быть предметом переговоров защитника и прокурора. Защитник также может консультировать обвиняемого об объеме признания вины (полное или частичное).