31 августа - Лоранс Коссе

Хуже всего, что и ей ничто не мешало остановиться. Чем больше она об этом думала, тем отчетливее ей представлялось, как она первая останавливается, зовет на помощь, перекрывает движение, делает все, что положено делать.

Наверно, уже третий час. Ноги сводило от напряжения. Лу боялась пошевелиться. Как бы она хотела быть этой ночью одна. Вот уже три месяца, как Ивон переехал к ней, но она так и не смогла привыкнуть к этому. Нет, она не жалела о том, что дала ему ключи.

Она жалела о том, что все произошло — так, как произошло. Вернее, о тех месяцах, когда этого еще не произошло. Мне нравилось звонить ему: пообедаешь со мной? Или когда он мне звонил: пообедаем вместе? Хотя мы и так обедали вместе каждый день. Теперь это даже не обсуждалось, уславливаться было не о чем: все уже решено. Мы обедаем вместе каждый день, спим вместе, завтракаем вместе. А утром мне так хочется побыть одной.

Она только повернула руль, неужели от этого автомобиль может вынести с дороги? Секундное столкновение — и машина становится неуправляемой, ее бросает влево, вправо, а водитель уже ничего не может сделать. И столкновение-то ничтожное, всего лишь стоп-сигнал, царапина…

Впрочем, Лу даже не была уверена, что повернула руль влево. Может, все было наоборот, может быть, она повернула руль вправо, чтобы пропустить летящую на огромной скорости машину.

В результате ее задний фонарь оказался на пути этой машины.

И потом, она не была уверена в том, что вообще повернула руль. Ее подбросило, она запомнила какое-то движение своих рук на руле. Какое-то короткое движение, рывок — разве так поворачивают руль?

Ей хотелось кричать: я ничего не сделала! Я ехала домой, со скоростью пятьдесят километров в час, и что же — теперь, два часа спустя, я не могу спать, в голове мелькают чудовищные картины, ломит все тело. Я не сделала ничего плохого, только подскочила на сиденье — это ведь не преступление. На меня летели со всей скоростью, в меня чуть не врезались. Это мне следовало бы жаловаться.

В три часа она встала и выпила могадон. Она не собиралась прислушиваться всю ночь, не позвонят ли в дверь жандармы. Придут так придут, главное сейчас — уснуть.

Она зажгла лампу на кухне. В этот час она уже не боялась разбудить Ивона. Если он спросит, в чем дело, она скажет ему правду, что не могла заснуть и что передумала насчет завтрашнего дня. Вырвав листок бумаги из блокнота, она написала: "Три часа утра. Не могу сомкнуть глаз. Печеночный приступ или что-то в этом роде. Постараюсь отоспаться утром. Извини, что не поеду с тобой в Ле-Мюро". И приклеила листок кусочком скотча на зеркало над умывальником.

К счастью, завтра, в воскресенье, у них серьезная тренировка, чуть ли не соревнование с такими же фанатами, помешанными на гонках. Ивон не предложил Лу подняться на борт, она должна была присутствовать просто как зрительница.

Вставая с постели, он разбудил ее. Очнувшись после глубокого сна, Лу лежала с закрытыми глазами, притворяясь, что спит. Ему, как и ей, нравилось вставать одному, он пил кофе, брился, а потом приходил будить ее. Но сегодня он тихо закрыл дверь спальни.

Чуть позже она услышала, что он уходит, вызывает лифт. Внизу, под окнами, завелась машина — конечно, машина Ренана.

Лу не удалось снова заснуть. Есть ли надежда, что ее не найдут? Страх уже не так сковывал ее, как ночью, несколькими часами раньше. Скорей всего, по осколкам заднего фонаря можно установить марку машины. И то не факт. Как они могут знать наверняка? Разве у всех машин не более или менее одинаковые задние фонари? В любом случае одно дело — установить марку и совсем другое — найти саму машину, причастную к аварии. Нет, главное не в этом, главное — успел ли кто-нибудь записать номер "фиата". Если да, то у нее нет и дня — еще до вечера к ней явится полиция. Какого там дня — и двух часов нет. Вопрос надо поставить по-другому. Какова вероятность того, что заметили ее номер? В полночь, в тоннеле. Где не было пешеходов, очевидцев происшествия, которые могли бы записать номер беглеца.

Радар, все дело в нем. Если там в углу был радар и фиксировал проезжавшие машины — она влипла.

Ночной страх понемногу рассеялся. Если ее найдут, она все расскажет как есть: что ее охватила паника, потому она и сбежала, но, кроме этого, ей не в чем себя упрекнуть; она как раз собиралась пойти в ближайший комиссариат, чтобы сообщить о случившемся.

С тяжелой головой она встала и распахнула окна. Погода была чудесная. Августовское воскресенье. Тридцать первое августа.

На ночном столике Ивона остался номер "Парусов", раскрытый на статье "Как установить спинакер на выносном бушприте". На полу, перед дверью в спальню, лежала записка: "Спи, моя Лу, выспись как следует. Поправляйся. Вернусь после полудня".

Лу прижала записку к щеке. И все же порадовалась тому, что может спокойно собраться с мыслями.

Ей впервые пришло в голову, что, в сущности, проще всего было бы пойти в полицию. Как-нибудь вывернуться: "Я была потрясена, растерялась, иногда трудно понять, почему ты поступаешь так, а не иначе; вернувшись домой, я рухнула в постель, только сейчас начинаю приходить в себя".

Она пустила холодную воду, включила маленький приемник, который днем и ночью стоял на полке в ванной, и промыла глаза.

…О том, что ее брак с принцем Чарльзом фактически распался, стало известно в 1992 году, — говорил диктор. — Решение о расторжении брака было вынесено в августе девяносто шестого. Всем памятны последние фотографии принцессы на яхте ее друга, миллиардера Доди аль-Файеда.

Лу выпрямилась и вытерла лицо. Трагический финал печальной истории, — говорил голос по радио. Лу не шевелилась. — Восемь сорок пять. Специальный выпуск. Сегодня ночью в Париже погибла в автокатастрофе принцесса Диана. Чуть позже полуночи “мерседес", в котором находились принцесса Диана и ее друг Доди аль-Файед, врезался в опору тоннеля под мостом Альма. Подробности в репортаже Жан-Ива Арбеля.

Совершенно верно, — продолжил Жан-Ив Арбель, — вскоре после полуночи, точнее, в ноль часов двадцать минут автомобиль принцессы Дианы по неизвестным причинам потерял управление и на огромной скорости врезался в опору тоннеля. В машине находились французский водитель Анри Поль, принцесса Уэльская, ее друг, египетский миллионер Эмад, известный также как Доди аль-Файед, и их телохранитель Тревор Рис-Джонс. Доди аль-Файед и Анри Поль погибли на месте. Врачи оказались бессильны спасти принцессу Диану, она скончалась четыре часа спустя. Телохранитель — единственный, кто остался в живых, — госпитализирован в тяжелом состоянии. Вернемся к событиям этой ночи…

Водитель и три пассажира, повторяла Лу. Трое погибших и один серьезно ранен. Двое умерли мгновенно. Принцесса — через четыре часа.

…Не успела машина выехать со стоянки отеля “Ритц", — вещало радио, — как пассажиров узнали, и пять или шесть папарацци устремились за автомобилем на мотоциклах. Так началась эта гонка преследования. На площади Согласия фотографы поравнялись с "мерседесом".

Продолжая путь по набережной на правом берегу Сены, машина прибавила скорость. По предварительным данным, она шла на скорости не меньше ста сорока километров в час.

После километровой гонки "мерседес" достиг тоннеля под мостом Альма. Похоже, водитель слишком поздно заметил впереди автомобиль, который медленно въезжал в тоннель. Напомним, что на этом участке скоростной магистрали максимальная разрешенная скорость — пятьдесят километров в час. Вероятно, водитель "мерседеса" потерял управление, пытаясь объехать машину-помеху. По свидетельствам некоторых очевидцев, "мерседес" даже задел эту машину, после чего резко вывернул влево и врезался в столб…

Машина-помеха. Лу впервые слышала это выражение. Они не говорят, какая машина. Не сообщают ни цвет, ни марку.

…Очевидцев потрясло, с каким остервенением фотографы снимали происходящее. Около десятка автомобилистов находились в этот момент в тоннеле, и по их свидетельствам…

Около десятка автомобилистов, вслушивалась Лу. Там было около десятка автомобилистов.

Спасатели прежде всего извлекли из разбитого автомобиля тело принцессы. Врачи "скорой помощи" обнаружили черепно-мозговую травму, многочисленные раны и переломы, в том числе вдавленный перелом грудной клетки, — предполагают, что именно эта травма послужила причиной смерти леди Дай.

Дай, отметила Лу. Он говорит "Дайана", "леди Дай". В ресторанчике у Анжелы говорили "леди Ди", "Диана".

…Повреждение грудной клетки вызвало сильнейшее внутреннее кровоизлияние, — продолжало радио.

Лу посмотрела в зеркало. Под футболкой, в которой она спала по ночам, она видела собственную грудь, острые кончики сосков, выступающие из-под белой бумажной ткани. Видела широкие плечи, прекрасные круглые груди, красиво посаженные, эту грудную клетку, которая, казалось, готова к любым испытаниям, а на самом деле не прочнее спичечного домика. Она не поднимала взгляд выше, она не могла вынести вида ни лица, ни глаз. Разбитое лицо, белые глаза. Волосы, слипшиеся от крови.