На границе зеркала. Балтийские грёзы. Часть 2 - Ксемуюм Бакланов

Мы не стали с Раисой долго мусолить вопрос о том, кто же всё-таки будет осуществлять руководство работами на Акрополе, тем более, что пока и рабочих не было. Поэтому Валя, Вика, Раиса и я – то есть вся наша команда, дружно схватились за телефоны и начали обзванивать номера претендентов. Принцип был таков – на двадцать тире двадцать пять человек найдется один нормальный, то есть способный принести пользу себе и нам. Искать надо было быстро, так как ответа от Раисы ждали уже через день.

Для меня работа на телефоне была привычна, я почти год занимался ею в составе «Руслан Фрахта» и, как однажды меня обозвала директор Тамара Никифоровна, был практически главным менеджером по морским кадрам, вплоть до полного развала фирмы, (на память пришел эпизод из небезызвестной кинокомедии – «нет, это не я её развалил»). История «Руслан Фрахта» долгая и запутанная, я ни раз буду касаться тех событий, сейчас лишь скажу – это просто какое-то счастливое стечение обстоятельств, что все действующие лица того проекта такие красивые и румяные, но что самое главное – до сих пор на свободе.

На самом деле это стечение обстоятельств имело своё имя и фамилию и было ни кем иным, как одним из числа самых высокопоставленных чиновников Калининградской области, по совместительству бывшим мужем Тамары и отцом двух её дочерей.

Получив вводную от Раисы я позвонил Ясе и вкратце обрисовал проблему. После этого точно так же озадачил и его двоюродного брата Аслана. С этими двумя чеченцами у меня были весьма дружеские связи, мы иногда встречались в тесном кругу за бутылочкой красного марочного вина, зачастую пыхнув чего-нибудь экзотического. Яса очень сильно играл в шахматы и мы с Асланом, попеременно меняя друг друга, играли с ним, даже не замечающим нашей смены и лишь на мгновенье задерживающим взгляд на доске после очередного хода. Кроме того, у нас были интересы, которые в некотором смысле можно было бы назвать общими. Здесь, в Калининграде, они были для меня оазисом, теми людьми, кому я мог бы излить душу, не боясь, что меня потом кто-то подтянет за слово.

Ещё один звонок я сделал своему земляку Александру Черноволу по прозвищу Деникин. Нас познакомил мой товарищ в Никополе, дав мне адрес своего одноклассника, который уже двадцать лет, на то время, жил в Калининграде. И вот, скоро пять лет, как мы дружим с ним и тоже немало водочки попили, да и много чего другого начудили.

– Саша, привет дорогой, как ты там поживаешь, что не звонишь?

– Привет Юрок. Дела по делам, деньги по карману. А так, живу не тужу, чего и тебе желаю.

– Слушай, мне люди нужны человек тридцать не меньше. Манушак предложили работу на Акрополе, может подсобишь?

– Да где ты сейчас возьмёшь столько, их обычно годами собирать надо, я имею в виду тех, кто умеет работать. А так вокруг один хлам, все нервы на них вымотаешь. А какая работа, у вас же нет лицензии, а там сейчас монолит и ещё долго ничего другого не будет.

– Нужны разнорабочие, копать котлованы под ростверки.

– А-а, так это тебе проще с воинской частью договориться, хотя работники из солдат никакие, но на безрыбье иногда я пользовался их услугами. Слушай, ты в курсе, что я зацепился с этими девочками, которых ты мне подогнал, целую неделю зависал у одной из них, ели вырвался, мужики из бригады уже не знали в какой розыск подавать.

– Ну что ж, седина в бороду, а что тебе Ленка сказала за недельное отсутствие?

– Ой, это было страшно, думал убьёт, но обошлось без крови, хотя до сих пор не разговаривает. Слушай, есть идея, тут у меня по соседству снимают квартиру белорусы, хочешь я дам твой телефон, может договоритесь, хотя ребята бухают, как я посмотрю, каждый день.

Очень скучная глава (можно не читать)

Словом, на послезавтра от моих трёх звонков было человек пятнадцать – двадцать, ну и с офиса столько же, не меньше, что по меркам любого кадрового подразделения, за один день – было просто подвигом.

Нашлось так же и двое прорабов, возжелавших всё это дело возглавить. Эти двое пришли утром, на одно и тоже время и довольно быстро выяснилось, что ни к чему подобному способностей у них нет. Тогда они изъявили желание присоединиться к группе копателей, что было неудивительно, так как оба пришли на встречу пешком из-за отсутствия денег на автобус.

Говоря о тех, кто был среди рабочих, то объединяло всех их лютое безденежье, существование на грани между воровством и мусорным контейнером, вот такое невесёлое было время. Соответственно это вводило свои коррективы в последующие шаги по приведению этой разношерстной публики к общему знаменателю.

Работы предстояли весьма и весьма непростые с той точки зрения, что сейчас, как никогда, на одного раба нужно было бы два прораба, чтобы проконтролировать необходимую отдачу от каждого в отдельности и если кто-нибудь не справлялся, вовремя его менять, что бы не уводил в минус, а заодно не создавал прецедент такой неэффективной работы.

Всё это, как правило, приводило к конфликтным ситуациям, вплоть до мордобоя, что, как вы понимаете, мне было совсем уж ни к чему. Но ничего не поделаешь, заниматься разными методами убеждения и принуждения приходилось именно мне, так как Сталин то, оказывается, умер ещё в пятьдесят третьем году, а Суворов, так тот ещё раньше.

Конечно же, главным козырем был принцип «деньги – стулья», только стулья вперед. Поэтому в конце дня каждый сразу же видел итог своей работы. С одной стороны это подстёгивало нерадивых, но и создавало дополнительные трудности, многие на утро оказывались не в состоянии лыка вязать, это всё-таки матушка Россея, хоть и в средине Европы. Как бы там ни было, где-то через полторы – две недели основной состав достаточно чётко обрисовался. К этому времени я потерял около десяти килограммов чистого веса и приобрёл пару – тройку десятков злопыхателей, которые с огромным бы удовольствием меня замогилили, попадись я им в тёмном месте, в пьяном виде.

За глаза меня называли Фрицем, наверное, из-за очков, которые стали последние годы моим непременным атрибутом, ввиду резко ухудшающегося зрения, а также манеры смотреть на работающих с самой высокой точки, куда я забирался для того, чтобы видеть вся и всё. Оттуда, как на ладони, можно было просматривать весь фронт боевых действий, как сказал бы легендарный комдив Василий Иванович Чапаев и покрикивать на особо нерадивых, в стиле кинофильмов про фашистов, охранявших концлагеря. Приходили даже в офис жаловаться Раисе на злого очкастого изувера, ничего человеческого не имеющего за душой.

За три месяца работы, я очень сильно сдружился с руководством генподрядчика, прорабы и мастера тоже были настроены ко мне весьма благожелательно, так как от моей успешной работы во многом зависела скорость продвижения всех монолитных работ на уровне котлована.

По концу нашей миссии директор фирмы, Малхаз Давыдович, предложил мне перейти к нему мастером с довольно внушительным белым окладом, несмотря на отсутствие специального образования, что открывало пути к получению солидного кредита в каком-либо банке, они только-только начали внедряться в обиход российских граждан. Я соврал, что имею определённые обязательства перед своим руководством и пока не могу принять предложение, тем самым, оставив за собой право воспользоваться им попозже, в случае, если не будет получаться совместной работы с Раисой.

Время стирает краски, время меняет маски

Отработав на Акрополе, мы поимели очень неплохие деньги, а я увидел новые горизонты и избавился от строительной фобии, начав всерьёз задумываться над продолжением деятельности в этой сфере. На тот момент произошло много такого, что напрочь изменило весь профиль моей жизни. Я принял российское гражданство и развёлся со своей второй женой Ириной, женившись в третий раз на женщине, которую полюбил всем сердцем, на моей Евгении.

Такой шаг всегда бывает очень трудным, так как с обеих сторон оставались разбитые сердца, нам обоим пришлось идти через слёзы, обиды и упреки. На Украине у меня жил сын Костя, по которому я очень сильно тосковал и Женя всегда подчёркивала важность того, что бы он в конечном итоге переехал в Калининград. Косте оставалось ещё два года школы и после неё мы решили, что предложим ему обучение здесь. Мы ещё ни разу не бывали у меня на родине вдвоём, Женю не видел ни Костя, ни мама, да и вообще никто из моих родственников, поэтому она очень волновалась, тем более, что через несколько месяцев, в период летних отпусков нам предстояло ехать на Украину. Отца на тот момент уже не было в живых, он умер за два года до описываемых событий, как раз тогда, когда находясь в Никополе, я делал развод с Ириной.

У Жени тоже всё проходило очень непросто, даже более драматично. Бывший муж и две взрослые дочери устроили серьёзные испытания для нашего союза, но в конечном итоге всё стало на свои места. Все эти годы опорой нашему союзу неизменно были наши близкие друзья Раиса Львовна и Николай Петрович. Год назад Николай умер от инфаркта и Раиса совсем сдала, мы были вынуждены связаться с их дочерью в Америке и вскоре она переехала туда, получив вид на жительство.