Голубое шампанское - Джон Варли

удерживало воздух внутри, а вредную радиацию снаружи. При этом он кувыркнулся в воздухе, чтобы посмотреть, как Меган справляется с выходом на поверхность. Он разглядел золотые отражения от металлических лент ее протеза, пока она была лишь аморфным силуэтом под водой. Прожектора видеокамеры подсвечивали воду вокруг нее в яркий аквамарин. Она обогнала свою съемочную команду.

Купер испытал мгновенную и очень сильную реакцию: какая у нее ужасная жизнь. Работа в Пузыре была для него чем-то особенным. Как и остальные спасатели, он сетовал на клиентов, жаловался, когда приходилось буксировать какого-нибудь проклятого ракообразного, который не мог набрать достаточно скорости, чтобы вернуться к поручням, или когда приходилось вылавливать очередной экскремент, которые вываливались в удивительных количествах, когда кто-то терял ориентацию и пугался. Но главным было то, что ему работа никогда не приедалась. На Пузырь всегда можно было взглянуть по-новому, найти в нем очередное волшебство. А смог бы он испытывать подобные чувства, если бы жил в центре путешествующей телестудии, за которой наблюдал весь мир?

Он начал дрейфовать обратно к воде, когда из нее вырвалась Меган. Она пробила поверхность наподобие золотой русалки, взлетая и оставляя за собой шлейф капель, которые превратились в миллион переливающихся кристаллов, следуя за ней в воздухе. Меган сделала сальто внутри облака из водяных шариков – Афродита из плоти и металла, возникшая из пены.

Мундштук выпал из ее губ, повиснув на воздушном шланге, и он услышал ее смех. Купер не думал, что она его заметила. Он был совершенно уверен: она полагала, что наконец-то осталась одна, пусть даже на несколько секунд. Она смеялась восторженно, как ребенок, и до тех пор, пока из воды с ворчанием не выбралась ее съемочная команда.

Они заставили ее вернуться и повторить.

* * *

– Она того не стоит, Купер.

– Кто? А, ты про Золотую Цыганку.

– Ты хочешь, чтобы твои постельные экзерсисы изучали девяносто миллионов жлобов?

Купер повернулся, чтобы взглянуть на Анну-Луизу. Та сидела рядом на узкой скамеечке раздевалки, завязывая шнурки. Она посмотрела на него через плечо и улыбнулась. Он знал, что у него репутация бабоукладчика, специализирующегося на знаменитостях. Когда он только пришел работать в Пузыре, то счел одним из дополнительных бонусов возможность знакомиться, тесно общаться и укладывать в постель знаменитых женщин, что он неоднократно и проделывал. Но это уже давно перестало иметь для него прежнее значение.

– Гэллоуэй не создает себе воздыхателей.

– Пока. Как не создавала Лайша Трамбулл еще год назад. Или тот парень, что работает на Эй-Би-Эс… Чин. Рэндолл Чин.

– И как не создавала Саломея Хассан, – добавил кто-то из дальнего угла раздевалки. Купер осмотрелся и увидел, что их слушает вся смена.

– Я-то думал, что вы выше этого, – сказал он. – А оказалось, что вы кучка фанатов ощущалок.

– Хочешь или не хочешь, а имена все равно услышишь, – возразила Стю.

Анна-Луиза надела через голову рубашку и встала.

– Нет смысла отрицать, что я смотрела эти записи, – сказала она. – Транс-сестрам надо как-то зарабатывать на жизнь. Она их сделает. Эротические сны уже на подходе.

– Ага, на подходе, – поддакнула Стю и добавила непристойный жест.

– Почему бы вам, идиотам, не заткнуться и не свалить отсюда? – предложил Купер.

Они постепенно так и сделали, и крохотная раздевалка на уровне одной десятой «g» вскоре опустела, не считая Купера и Анны-Луизы. Она стояла возле зеркала, втирая лосьон в кожу головы, чтобы та блестела.

– Я бы хотела перейти во вторую смену, – сказала она.

– Да ты чокнутый лунатик, ты это знаешь? – встревоженно выпалил он в ответ.

Она повернулась и пронзила его взглядом.

– Это преувеличение и расизм, – заявила она. – Не будь я такой любезной, я бы возмутилась.

– Но это правда.

– Это вторая причина, почему я не стану возмущаться.

Он встал и обнял ее сзади, теребя губами ухо.

– Эй, да ты весь мокрый, – рассмеялась она, но не попыталась его остановить, даже когда его руки приподняли рубашку и скользнули вниз под ремешок штанов. Она повернулась, и он поцеловал ее.

Купер никогда по-настоящему не понимал Анну-Луизу, хотя и жил с ней уже полгода. Она была почти такой же крупной, как и он, а он был далеко не малыш. Родилась она в Новом Дрездене на Луне. Хотя ее родным языком был немецкий, она свободно и без акцента говорила на английском. Ее лицо пробуждало такие прилагательные, как сильное, здоровое, сияющее и свежее, но никогда слова наподобие «гламурный». Короче говоря, физически она была такой же, как и остальные спасатели-женщины. Она даже брила голову, но в то время как остальные проделывали это, пытаясь вернуть былую славу и поддерживать олимпийскую внешность, она никогда не участвовала в соревнованиях по плаванию. Одно лишь это делало ее уникальной в группе и, вероятно, настолько вдохновляющей. Остальные женщины в отряде спасателей были незамысловатыми качками, всем прочим занятиям предпочитавшие два: плавание и секс, в таком вот порядке.

Против этого Купер не возражал. Это было весьма точное описание его самого. Но он медленно подбирался к тридцати годам, и эта дата с каждым днем приближалась. Такой возраст никогда не был хорошим для спортсмена. И он с удивлением обнаружил, что его больно задели ее слова о том, что она хочет поменять смену.

– Это как-то связано с Юрием Фельдманом?

– А он в той смене?

– Мы и дальше будем спать вместе?

Она отпрянула.

– Мы так и будем разговаривать? Ты для этого меня раздеваешь?

– Просто хочу знать.

– Если не захочешь переехать, все останется по-прежнему. Но не думаю, что это чертовски много значит. Я ошибалась?

– Извини.

– Может быть, проще спать одной, вот и все. – Она повернулась и похлопала его по щеке. – Черт, Кью-Эм. Это всего лишь секс. Ты в этом очень хорош, и пока ты не теряешь интерес, у нас все будет хорошо. Договорились? – Ее ладонь все еще касалась его щеки. Она пристально вгляделась ему в глаза, и ее лицо изменилось. – Это просто секс, да? Я имела в виду…

– Конечно, это…

– …а если не просто… Но ты никогда не говорил такого, что могло бы…

– Господи, нет. Я не хочу оказаться привязан.

– Я тоже.

Казалось, она хотела что-то добавить, но лишь опять коснулась щеки Купера и оставила его в покое.

* * *

Купер был так погружен в свои мысли, что прошел мимо стола, за которым сидела Меган Гэллоуэй со своей командой.

– Купер! Вы ведь Купер?

Когда Купер повернулся, у него уже была наготове «улыбка для камеры». Хотя к этому времени его уже редко узнавали, рефлексы все еще работали.