На игле - Честер Хаймз

Улучив момент, карлик вырвался, обежал машину капитана и бросился на другую сторону улицы, чуть не попав под колеса резко затормозившего автомобиля, который на большой скорости несся к церкви.

Два высоких, широкоплечих негра в одинаковых темных старых фетровых шляпах и в помятых черных летних костюмах, как по команде хлопнув дверцами, выскочили с двух сторон из машины, маленького черного седана, и бросились на карлика. Один негр, Эд Джонсон по кличке Гробовщик, крепко схватил карлика за руку, такую худенькую, что казалось, она вот-вот оторвется, и развернул его к себе лицом.

— Это Джейк, — сказал второй негр, Сэм Джонс по кличке Могильщик.

— Посмотри на него, — сказал Гробовщик.

— Он съел все, что у него было, — заметил Могильщик.

— Съел, но переварить не успел, — откликнулся Гробовщик, заламывая карлику руки.

Могильщик ударил карлика в живот.

Карлика вырвало.

Могильщик вынул носовой платок и расстелил его на мостовой.

Карлика вырвало на платок пережеванными бумажными пакетиками, а также вареным языком и маринованным укропом.

Вдруг карлик упал и потерял сознание. Гробовщик перенес его с мостовой на газон, а Могильщик аккуратно свернул носовой платок с блевотиной и вложил его в толстый коричневый конверт, который сунул в боковой карман.

Оставив карлика лежать на газоне, они направились к столпившимся возле церкви полицейским и пожарным выяснить, что произошло.

— Джейк все тебе расскажет, командир. Он мой друг, — твердил альбинос капитану пожарной службы.

— Джейк молчит как рыба, — сказал Могильщик.

Великан тупо уставился на него.

— Он недоумок, не видишь, что ли, — подал голос один из полицейских.

Теперь великан стоял в окружении нескольких полицейских и пожарных.

— Чтобы ответить на мой вопрос, большого ума не надо, — сказал капитан, сверля альбиноса воспаленными глазами: — Говори, приятель, зачем вызвал пожарных?

По скулам великана, точно слезы, текли крупные капли пота.

— Пойми, командир, — заныл он. — Мне отца спасать надо было. Его хотели убить и ограбить. Что мне было делать…

Могильщик и Гробовщик переглянулись.

— Где? — спросил Могильщик.

— Этот альбинос работает на управляющего жилого дома в трех шагах отсюда, — вступил в разговор церковный сторож.

— Управляющий — мой отец, — сказал великан.

— Заткнитесь вы все, дайте мне его допросить, — взревел капитан и придвинулся к великану вплотную. Капитан был шести футов роста, но макушкой доставал альбиносу только до подбородка. — Я хочу знать, как ты здесь оказался и почему вызвал пожарных? Только не прикидывайся дурачком: прекрасно ведь знаешь, что эта церковь старинная и в ней проведена сигнализация.

— Он же тебе все объяснил, — сказал Гробовщик.

Капитан пожарной охраны пропустил его слова мимо ушей. От злости он так сильно стиснул зубы, что над лиловым подбородком вздулись желваки.

— Чего ж ты тогда не позвонил в полицию? Почему нажал на кнопку «пожар», а не на кнопку «полиция»? И почему именно в церкви? Почему, наконец, просто не позвал на помощь?

Великан изобразил недоумение. Его плоское светлое лицо стало подергиваться. Розовым языком он облизнул бесцветные губы.

— Эта кнопка была ближе всего, — сказал наконец он.

— От чего?! — рявкнул капитан.

— От его дома, надо понимать, — сказал Могильщик.

— Не лезь не в свое дело! — оборвал его капитан.

— Если речь идет об убийстве или ограблении, это наше дело, — возразил Могильщик.

— И вы поверили этому придурку? — с презрением спросил полицейский.

— Это ведь не сложно выяснить, — сказал Гробовщик.

— Для начала я выясню, какого черта он нажимал на кнопку «пожарная тревога» и устроил весь этот переполох, — сказал капитан и, протянув руку, хотел было схватить великана за шиворот, но не смог: майка обтягивала его мощное тело, а потная белая кожа была слишком скользкой. В результате капитан так и остался стоять, выбросив вперед руку, словно собирался ударить альбиноса в грудь.

— Кто хочет ограбить твоего отца? — быстро спросил Могильщик.

— Африканец и моя мачеха, они между собой сговорились, — захныкал великан.

Капитан толкнул его в грудь:

— Но ты же знал, что никакого пожара нет.

Великан беспомощно осмотрелся по сторонам, однако на помощь ему никто приходить не собирался.

— Нет, командир, не знал. Точно я этого не знал, — сказал он и, заглянув капитану в глаза, извиняющимся тоном добавил: — Но сам я пожара не видел.

Не выдержав, капитан изо всех сил ударил альбиноса в живот. С таким же успехом он мог ударить кулаком по колесу грузовика.

Не испытав ни малейшей боли, великан с удивлением уставился на капитана.

— Зачем ты его бьешь? — сказал Гробовщик. — Он же говорить не отказывается.

Капитан пожарной службы не обратил на его слова никакого внимания.

— Берите его, ребята, — распорядился он.

Один из пожарных схватил великана за правую руку, и капитан во второй раз ударил его в тугой, пружинящий живот.

Великан хрюкнул и левой рукой взял капитана за горло.

— Эй, ты, полегче! — крикнул Могильщик. — Так ведь и задушить недолго.

— Не вмешивайся, — предупредил его полицейский, вытаскивая пистолет.

Капитан выпучил глаза и высунул язык.

Один из пожарных ударил великана по спине топориком. Изо рта великана вырвался звук, похожий на мокрый кашель.

Занес топор и другой пожарный.

В последний момент Могильщик успел перехватить у него топор и одновременно выхватил из-за пояса длинноствольный никелированный револьвер 38-го калибра. Просунув ствол между пальцами великана, он попытался разжать их. Почувствовав боль, альбинос стиснул кадык своей жертвы еще сильнее. В глазах капитана потемнело.

Наконец пальцы альбиноса разжались, и капитан упал.

После этого страсти разгорелись не на шутку.

Пожарный вырвал из рук Могильщика свой топор и замахнулся; еще секунда, и он раскроил бы Могильщику череп, но тут в темноте блеснул револьвер Гробовщика.

— Не теряй голову, приятель, — предупредил он пожарного. — А то потеряешь жизнь.

Пожарный взмахнул топориком и скользящим ударом ударил великана по затылку.

Великан закричал, как взбесившийся жеребец, и начал драться. Стоявшего справа от него пожарного он ударил локтем в челюсть, отправив его в нокаут, а левой рукой уложил двух пожарных с топорами.

Тогда пожарные, перехватив топоры за лезвие и размахивая деревянными топорищами, пошли в атаку. На великана посыпался град ударов, и на его нежной белесой коже загорелись красные рубцы. Великан отбивался отчаянно, и перед ним, как во время побоища, образовалась целая груда тел, сбитых с ног его могучими кулаками. Но пожарные продолжали наступать. Великан не проявлял никаких признаков усталости, только лицо его потемнело, из белого стало черно-синим.

Церковный сторож бегал вокруг и, сокрушенно заламывая руки, призывал рассвирепевших пожарных к христианскому смирению.

— Успокойтесь, джентльмены, — повторял он. — Простите ближнего своего.

Могильщик и Гробовщик тоже делали все возможное, чтобы остановить потасовку.

— Эй, хватит! — говорил Могильщик.

— Пусть с ним полиция разбирается! — уговаривал Гробовщик.

Но их никто не слушал.

Изловчившись, один из пожарных ударил великана по ногам, и тот упал. Пожарные окружили его и стали выкручивать ему руки, но ничего не получалось: под потной, покрытой лиловыми кровоподтеками кожей перекатывались твердые как камень бицепсы. Схватить альбиноса было не легче, чем вымазанную жиром свинью на ярмарке.

Великан встал на четвереньки, рывком вскочил на ноги, стряхнув с себя пожарных, точно собака — капли воды, и, вобрав голову в плечи, под градом ударов бросился бежать.

— Вот сукин сын, откуда только силы берутся, — пожаловался один из пожарных.

Великан пересек улицу и, прыгнув на траву, случайно наступил лежавшему без сознания карлику на живот. Изо рта Джейка фонтаном брызнула рвота. Но никто этого не заметил.

Великан перемахнул через капот пожарной машины и побежал дальше, еще больше оторвавшись от своих преследователей.

— Держи его! А то уйдет! — закричал полицейский.

Могильщик и Гробовщик бросились великану наперерез.

Великан остановился как вкопанный и затравленно уставился на них. Избитый, в кровоподтеках, с окровавленным лицом, он в этот момент был похож на израненного пикадорами быка.

— Будем брать? — спросил друга Гробовщик.

— Черт с ним, пусть убегает, — откликнулся Могильщик. — Убежит — его счастье.

Они расступились и пропустили великана.

Полицейские и пожарные, обогнув с обеих сторон пожарную машину, бросились в погоню. Автомобиль чернокожих детективов, маленький черный седан, стоял на противоположной стороне улицы, боком, а рядом были припаркованы две патрульные полицейские машины.